Кристин Ханна - Если веришь

– А как... умер Томас?

По лицу Марии снова потекли слезы.

– Он по-настоящему и не жил. Я родила его почти на полтора месяца раньше срока. Он появился такой крошечный... Док Шерман ничего не мог поделать. Он сказал... что больше у меня не будет детей.

– Не будет?

– Он сказал, что я плохо «вынашиваю» и поэтому мне не следует больше иметь детей.

– У моей матери, до того как я родился, было четыре выкидыша. Доктора говорили ей то же самое. А тебе исполнилось только шестнадцать лет. Теперь ты сильная.

У нее округлились глаза. Надежда – новая и неожиданно мощная – пронзила все ее существо.

– Возможно.

Простое слово «возможно» освободило что-то у нее внутри и заставило поверить.

– А почему на могиле нет камня?

Мария снова посмотрела на холмик и подумала о маленьком гробике, лежащем под замерзшей травой. Только сейчас она поняла, почему не заказала надгробие.

– Я не могла с ним попрощаться.

Мария встала, спотыкаясь, подошла к могиле Томаса и снова упала на колени. Наклонившись вперед, она прижалась лбом к колючей зимней траве. Смешанный запах травы и земли ударил ей в ноздри. Один из оставшихся на ветке дуба листьев упал ей на волосы.

– Прощай, Томас, – хриплым голосом произнесла она, не вытирая слез. – Я люблю тебя, малыш.

Она не помнила, сколько времени простояла у могилы: может, минуты, а может, часы. Когда она, наконец, подняла голову и встретилась взглядом с Бешеным Псом, он сидел в темноте, ожидая ее.

– Мэт, – прошептала она, протягивая к нему руки.

В мгновение ока он встал рядом с ней, поднимая ее на ноги. Она прижалась к нему.

– Спасибо, – пробормотала она, вдыхая знакомый запах его кожи.

Бешеный Пес повел ее прочь от могил, а она, запрокинув голову, стала смотреть на звезды, словно ожидая, что ее родители снова появятся.

Резкая боль неожиданно появилась в желудке, и ее затошнило. Она застонала и схватилась за живот.

– Мне что-то стало плохо. – Бешеный Пес рассмеялся:

– Я не удивлен.

– Где мы?

Он остановился у какой-то двери и ударом сапога распахнул ее.

– В садовом домике. Добро пожаловать домой. – Он выпустил ее из рук, и она очутилась на полу.

– Опа! – хихикнула она и хотела прикрыть рот ладонью, но промахнулась и попала себе по носу.

Бешеный Пес схватил ее за руку и поднял на ноги. Она прислонилась к нему, схватившись за живот. Тошнота снова подкатила к горлу.

– Хочешь лечь?

Его голос доносился до нее откуда-то издалека. Она тупо кивнула.

Он стал подталкивать ее к кровати, но в ее желудке что-то произошло, и ее вырвало прямо на кровать.

– Черт! – пробормотал он.

Она сначала пришла в ужас, а потом снова хихикнула:

– И-извините.

Он опять поднял ее на руки и понес в дом. В ванной он помог ей почистить зубы, потом втащил вверх по лестнице в спальню и уложил в постель.

И собрался уходить.

Она протянула к нему руки.

– Не уходи. Я хочу тебя... – Он мягко улыбнулся и нежно отвел с ее лица прядь волос.

– Тебе надо поспать. Кроме того, ты пьяна. А вот завтра, когда ты протрезвеешь, мы поговорим...

– Тогда просто поспи рядом со мной.

– Просто поспать?

– Ну, пожалуйста...

– Почему бы и нет? – Он разделся догола и заполз под одеяло, прижав ее к себе.

Она легла щекой на его грудь и вздохнула с облегчением.

– Прости, что испачкала твою постель.

– Не беспокойся. Ты не первая женщина, которая так поступила.

– Я не хочу, чтобы ты сравнивал меня с другими женщинами.

– Ладно. – Она обняла его и удовлетворенно вздохнула.

– Мне нравится текила... – И заснула.

Мария медленно просыпалась. Она не сразу вспомнила, что произошло вчера, а когда вспомнила, у нее снова стало тяжело на сердце.

Вытерев со щеки след одной-единственной слезинки, она почему-то подумала, что еще очень долго будет вот так просыпаться с мыслями о своих родителях и своем сыне– о тех, кого любила и потеряла. И хотя боль не утихла, она впервые за долгие годы поняла, что сможет жить дальше, и придет день, когда она снова будет улыбаться.

Приподнявшись на локтях, она посмотрела на лежавшего рядом мужчину. Пробивавшиеся через окно лучи солнца окутывали его золотистым ореолом. Он лежал на спине, одна рука свисала с кровати, другая лежала на груди.

Она любила его.

Ей уже не нужно, чтобы отец подсказал ей, какие она испытывает чувства. Его улыбка, его смех, его нежность, его честность – вот те невидимые нити, которые связывают их крепче стальных канатов.

Она вспомнила, что он сделал для нее вчера, и ей безумно захотелось отплатить ему за все хорошее. Но она не знала, что ему нужно, что он оценил бы.

А как же любовь?

Такая мысль пришла ей в голову неожиданно и поразила своей простотой. А с ней ее душой вновь овладела надежда.

Может, за его внешностью лихого парня скрывается такое же одиночество, от которого страдает она? И он тоже устал быть один? Не может ли случиться, что однажды он даже научится любить ее?

«Боже, пожалуйста, пусть он останется...»

Слезы навернулись ей на глаза, но она не стала их смахивать. Она больше никогда не будет бояться плакать. Не будет прятаться, возводить вокруг себя эмоциональные барьеры. С нынешнего дня она станет смотреть на жизнь открытыми глазами и бороться за свое счастье.

Она отдаст ему все, что сможет отдать: свое сердце, душу и тело.

Что еще она могла сделать?

Бешеный Пес немного поменял положение и поглубже зарылся в теплые простыни. Ощущение невероятно приятное. Незнакомый запах защекотал ему ноздри, выводя из состояния полусна. Он отбросил в сторону руку и потянулся.

Что-то твердое и теплое оказалось у него под рукой. Чье-то тело, не открывая глаз, подумал он. Кто-то спит с ним рядом. Он открыл глаза.

Рядом, прижавшись к нему, лежала Мария. Ее подбородок покоился у него на груди, губы совсем близко от его соска, легкое дыхание холодило кожу.

При виде Марии он чуть не застонал. Жар прокатился по всему телу до самых чресел.

Она лениво ему улыбнулась и отвела прядь волос со все еще сонных глаз.

– Доброе утро, – поприветствовала она его, и ее хрипловатый голос сразу же навел его на мысли о сексе.

– Доброе утро, – ответил он, – кажется, ты чувствуешь себя лучше...

– Просто замечательно. – Она медленно просунула язык между приоткрытыми губами и лизнула сосок. – А ты на вкус, – заявила она, растягивая слова, – еще лучше.

Теплый, влажный кончик ее языка обжег его. Он вздрогнул и напрягся. Еще никогда ни одна женщина не начинала любовную игру, даже если он платил за их услуги. Господи, как же приятно...

Она снова лизнула сосок, потом легонько потянула за него зубами.

Тут уж он не смог сдержать стон.

– Где ты научилась? – Он заставил себя засмеяться, хотя у него едва хватало дыхания.

– У тебя. – Она обхватила губами сосок, и он затвердел.

Бешеный Пес поглубже зарылся в подушки и закрыл глаза. Ему и в голову не приходило, черт возьми, что это так приятно. Видно, оттого, лениво подумал он, что я всегда спал только с проститутками. Ты получаешь только то, за что платишь, а сверх того – ничего.

Но ее движения не просто физическое ощущение, а нечто большее. Она прикасалась языком к его телу, и его чувства от ее прикосновения уходили куда-то глубже. Словно ее влажный язычок доставал до самого сердца.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Их взгляды встретились, и в ее карих глазах он увидел те же чувства, которые обуревали его. В груди что-то сжалось, стало трудно дышать.

– Что ты делаешь?

– Занимаюсь с тобой любовью, – честно призналась она.

Прежде чем он успел ответить, она начала стягивать с него простыни и тянула до тех пор, пока почти все его тело не оказалось обнаженным.

Она нырнула головой под остатки простыней.

– Боже мой...

Теперь кончик ее языка прошелся по его животу, оставив за собой полоску огня. Движения стали медленными, изучающими. Желание захлестнуло его, пробило дрожью. Никогда в жизни он такого не чувствовал. Он схватил ее за плечи, подтянул вверх и впился губами в ее рот.

В свой долгий и требовательный поцелуй Бешеный Пес вложил всю страсть мужчины, который тысячи раз занимался сексом, но никогда в своей жизни не любил.

Мария отдалась его поцелую всем своим существом. Ее язык сплетался с его языком, изучал влажную полость его рта, проводил по его зубам. Она обвила руками его шею и крепко прижалась к нему грудью.

Никогда еще Бешеный Пес так не желал женщину.

Неловкими пальцами он начал расстегивать крошечные пуговки ее рубашки. Пуговицы не поддавались. Он проклинал их, рычал, как зверь, ему хотелось просто разорвать тонкую ткань.

Мария засмеялась и немного отклонилась.

– Ты куда? – в отчаянии закричал он.

– Я лучше ее сниму, прежде чем ты разорвешь. – Она ловко расстегнула рубашку. Кружевная ткань скользнула по шелковистой коже рук, чуть задержалась на небольших грудях с розовыми сосками и упала.

Увидев обнаженную Марию, он застонал. Желание, казалось, стянуло все его внутренности в тугой пульсирующий комок.

Он никогда не задумывался прежде над значением слова «желание». Оно всегда означало лишь простое вожделение. Но сейчас он вдруг понял, что в нем заложено нечто большее.

Мария нужна ему больше, чем кто-либо в его жизни. Не только ее тело, хотя он желал его со страстью, граничившей с отчаянием. Ему нужны ее улыбка, смех, ее способность любить, преданность тем, кого она любила.

Она отвела от него взгляд и медленно, сама не сознавая, насколько соблазнительны ее движения, начала развязывать поясок своих панталон. Они скользнули по округлым бедрам, а потом обнажили островок коричневых волос. Она отшвырнула панталоны вместе с рубашкой в сторону, и они повисли на столбике кровати, словно белый флаг.