Я отступила и посмотрела на заднюю дверь.

– Где твои родители?

– У них вечернее свидание. Они вернутся позже.

– И они знают обо всем этом?

Себастьян усмехнулся.

– Да. Мама хотела спрятаться и сфотографировать нас напротив палатки, потому что «как же она проживет без нашей фотки с осеннего бала»?

Я вновь рассмеялась. Когда смех исчез, я увиде-ла глаза Себастьяна, сверкавшие в свете огоньков.

– Я скучал по этому звуку, – признался он. – Скучал по твоему смеху. Мне не хватало его больше, чем я думал.

Я затаила дыхание.

– Я тоже.

– Готова проверить палатку?

Играя с бутоньеркой, я последовала за ним, но вдруг остановилась и посмотрела на Себастьяна.

– Ты… говорил с Фелицией?

Он улыбнулся, все еще держа руки в карманах, явно довольный собой.

– Может быть.

– Ты с ней говорил! – воскликнула я, расширив глаза. – Вот почему она отпустила меня домой на два часа раньше. Когда это было?

– В четверг вечером я заглянул и попросил ее.

– И, очевидно, ты говорил с моей мамой.

Он кивнул еще раз.

– Пару дней назад. Цитирую ее слова: «Ты такой милый мальчик». Не то чтобы мне нужно было это говорить…

– Ты действительно милый мальчик.

Посмеиваясь, Себастьян откинул дверцу палатки.

– Леди вперед.

Я сняла кроссовки, нырнула в палатку и выпрямилась в полный рост. Себастьян не мог это сделать, поэтому опустился рядом со мной на колени. Я вдохнула затхлый аромат, напоминавший о долгих летних ночах, проведенных в маленькой палатке.

На земле лежали надувной матрас, два спальных мешка и одеяло, которое я смутно узнала. Одеяло из дома Себастьяна. На одной стороне матраса были сложены подушки, а на пластиковом складном столике стоял маленький светодиодный фонарь. В углу ждала еда: чипсы, газированные напитки, контейнеры tupperware[17] и даже пачка кукурузных колечек с луковым вкусом.

В тот момент я осознала, что навеки влюблена в Себастьяна.

Он открыл контейнеры.

– Мама сделала пирожные с зефиром.

У меня от его слов потекли слюнки.

– Пирожные с зефиром? Звучит божественно.

– Когда она сделала их в прошлый раз, я съел так много, что думал, меня стошнит.

Я засмеялась, наблюдая, как он открывает другую крышку. Внутри лежали клубника и кусочки арбуза.

– Сам порезал, – похвастался он. – За это меня нужно погладить.

Усмехнувшись, я погладила его по вязаной шапке и снова осмотрелась. От эмоций перехватывало дыхание. Все было так удивительно, прекрасно и невероятно.

– Это…

– Что?

– Спасибо. – Я опустилась на матрас рядом с ним и заключила его лицо в ладони. – Огромное тебе спасибо. Я не ожидала, что ты сделаешь что-то подобное, ведь после…

– Не надо. – Себастьян положил руки на мои запястья, и наши глаза встретились. – Сегодня мы не будем это обсуждать. Здесь только ты, я и тонна калорий. Ничего больше. Нет прошлого. Нет ничего другого.

Я просто перестала думать. В тот самый момент. В том самом месте.

Я просто действовала.

Я сократила расстояние между нами и поцеловала Себастьяна в губы, вложив в свой поцелуй не только благодарность, но и все чувства. Он ни секунды не колебался. Обхватив рукой мою шею, переместился с матраса на колени передо мной. Его губы одновременно были мягкие и жесткие, и, когда я приоткрыла рот, он поцеловал меня глубже.

Себастьян отстранился первым, его голос стал восхитительно низким:

– Наверное, нам нужно поесть.

– Отлично.

В тот момент я была согласна на все.

Мы закончили поцелуй и перебрали пакеты с чипсами. Пока ели, говорили о всякой ерунде, и это было великолепно, потому что я давно так не… жила. Теперь я могла говорить о своем любимом шоу или о книгах, которые ожидали меня в комнате, слушать рассуждения Себастьяна о том, что он хотел изучать в колледже, не отвлекаясь на мысли о прошлом.

Когда я наелась, а Себастьян закрыл сумки, я поинтересовалась:

– Мы действительно будем спать в палатке?

Себастьян усмехнулся.

– Конечно, – он удивленно поднял голову. – Если только тебе будет удобно.

– Мне удобно.

В тот момент я ощутила как комфорт, так и дискомфорт, потому что находиться здесь с ним всю ночь было совсем не то же самое, что и в детстве.

Его ресницы опустились.

– Ты уверена?

– Да. – Я скатилась вниз. – Любопытно, почему наши родители не возражают.

– Они нам доверяют.

Я фыркнула.

Себастьян растянулся на боку.

– Хочу, чтобы ты знала. Ты не обязана оставаться. Можешь уйти, когда захочешь.

Я расслабилась. Честно говоря, я даже не представляла, что вновь окажусь в палатке. Когда мы были детьми, я не видела его без футболки и не думала о… вещах, которые сейчас приходили мне в голову. Я повернулась на бок, лицом к нему. Я понятия не имела, как долго пробуду здесь, но была уверена, что Себастьян меня поймет в любом случае.

Никаких ожиданий.

Кроме одного.

Еще до того, как вопрос выскользнул из моего рта, я почувствовала жар в щеках.

– Как ты отнесешься к тому, если… я буду твоей девушкой?

Улыбка, которая появилась на его лице, едва не остановила мое дыхание.

– Я хотел, чтобы ты была моей девушкой, еще с тех пор, как понял, что мне вообще нравятся девушки.

Во мне загорелось счастье, и я не могла позволить его погасить. Никому и ничему.

Я положила руку Себастьяну на грудь, и он накрыл ее своей ладонью.

Во мне неожиданно вспыхнула смелость, которая толкнула меня на отчаянный шаг. Я не закрывала глаз, произнося слова, которые хотела сказать много лет и которых, как я думала, я больше не заслуживаю.

– Я люблю тебя. Люблю с тех пор, как мы познакомились.

Себастьян мгновенно приблизился, коснулся моей щеки, и наши губы слились в поцелуе. Мы целовались, и между нами не было лжи. Парень положил под меня одну руку, и мы оказались так близко, что я ощутила жар его тела. Затем он перекатил меня на спину, и тогда наши руки принялись скользить под одеждой в горячем порыве.

Мои руки бродили по всей длине его спины и бокам, а его рука скользнула вниз по моему бедру. Себастьян забросил мою ногу вокруг своей талии, и я оказалась еще ближе к его телу, хотя даже не представляла, что это возможно. Сначала снялась его футболка, а затем – моя, и в тот момент мы оказались по-настоящему близки, как никогда прежде.

Я задрожала, когда его кожа коснулась моей.

На меня обрушилось необузданное желание.

– Я не с этой целью затеял все сегодня, – пробормотал Себастьян непривычным для меня голосом. – Нам не нужно ничего делать. Мы не…

– Знаю. – Я открыла глаза, обхватив рукой его затылок. – Знаю.

Я притянула его к себе, и на этот раз поцелуй изменился.

Он был свободным и… целенаправленным. Я чувствовала безмерные силы, и это было незабываемо. Я понятия не имела, чем закончится вечер, но доверяла Себастьяну. А он доверял мне.

– Я люблю тебя, – прошептала я возле его губ.

Себастьян издал грубый, глубокий стон и опустил бедра между моими ногами. Его грудь прижалась к моей груди. Он двигался, а я падала, плыла, тонула в ощущениях.

Я жила.

Я любила.

И это было более чем хорошо.

Это было прекрасно.

Это было ярко.

Глава 30

Бурые листья летели почти с голых ветвей, тихо падая на землю.

Это была среда перед Днем благодарения.

И в понедельник у меня состоялся последний сеанс с доктором Перри.

Я получила назначения и покорно им следовала.

По вечерам в воскресенье я вспоминала своих друзей. На первых порах это было совсем не просто. С момента аварии я не смотрела их странички в Facebook или Instagram, не читала их старые сообщения в телефоне и не просматривала электронные письма.

В первое воскресенье я продержалась полчаса, а затем отбросила фотоальбом в сторону. Не знаю, почему, но я не роняла слез, даже несмотря на то что мои глаза жгло от боли. Во второй воскресный вечер, зайдя к ним на странички, я потеряла самообладание. Мне было очень тяжело читать их последние статусы.

В тот субботний вечер Меган написала о «Мамах в танцах». Вот о чем она думала и даже не подозревала, что умрет. Мне кажется, именно это подействовало на меня сильнее всего. Ни у кого из нас не было ни малейшего предчувствия, что жизнь безвозвратно изменится. Коди тем вечером выложил пост в Instagram. Он держал в руке красный стаканчик и улыбался в камеру. На фото рядом с ним стоял Крис. Они выглядели яркими и счастливыми. Я сосредоточилась на их улыбках, ведь мне нужно было их запомнить.

Филипп поделился видео с шутками, подписав его как «РЖУ НЕ МОГУ». Это были его последние слова в интернете. «РЖУ НЕ МОГУ».

Тяжелее всего было читать сообщения, оставленные на их страницах после аварии. Все эти слова скорби, #покойсясмиром и весь шок.

Это снова меня сломало.

Я просидела на диване в объятиях мамы, поедая шоколад и разговаривая о ребятах. Проснувшись на следующее утро, я ожидала, что почувствую себя ужасно, но мне стало немного лучше.

Чуть-чуть легче.

Несмотря на это, я до сих пор не сходила к ним на могилы.

Когда я вышла из кабинета, где проходили мои сеансы, улыбка доктора Перри была такой же реальной, как и все предыдущие, но при этом она слегка изменилась.

В ней появилась уверенность.