Я спросил Джордана о шоу и Треворе, и мы обсудили насущные темы. Но я чувствовал, что он обдумывает что-то, и я оказался прав.

— Так, я пришел поговорить с тобой кое о чем.

— Да? Валяй. — Джордан выглядел так, будто ему некомфортно, что было редкостью для парня, который обнял меня при нашей первое встрече.

— Ты спрашивал насчет шоу. И как я сказал, все очень хорошо. Когда последний раз ты говорил с Бёрд?

— Вчера по телефону. А что?

— Она рассказала тебе про тур?

— Ну, какое-то время назад она сказала. что дела с шоу обстоят хорошо, и что тур в процессе планирования.

— Так я и подумал.

— Что происходит? — спросил я.

— Послушай, ты знаешь, что Бёрд для меня как сестра. И я знаю, ты заботишься о ней. Если бы я был на твоем месте, я бы хотел знать. Надеюсь, ты не подумаешь, что я пытаюсь лезть не в свое дело.

— Ладно

— У нас будет тур. Он планируется, пока мы с тобой разговариваем. Мы думаем о семи-десяти городах. Но следующий шаг — международный.

— Здорово! Так в чем проблема?

— Бёрд сказала, что не собирается в нем участвовать.

— Что? — Это не имело смысла. Она хотела этого. Она сможет путешествовать по миру и делать то, что любит больше всего. Ее мечта наконец воплотилась в жизнь.

Джордан неловко посмотрел на стол, и прежде чем он произнес это, я нутром почуял, что вылетит из его рта.

— Эш, она боится оставлять тебя. Хочет быть здесь ради тебя. И она понимает так же, как и я, что ты скажешь ей ехать, но она боится, что либо тебя не будет по ее возвращению, либо... — он показал на комнату вокруг нас.

Бёрд солгала. Бёрд хотела честности, но не думала, что я выдержу правду. И она была права, без нее мне было бы тяжело, но это не обо мне, речь шла о возможности, которая выпадает лишь однажды. Упустив ее, ты редко когда получишь второй шанс. Я знал все об упущенных возможностях.

— Я не могу заставить ее поехать.

— Не можешь. Я просто подумал, что ты должен знать. Я не знаю, каких действий жду от тебя, и уверен, что в итоге ты разберешься, но потом будет поздно. Сейчас все еще есть время изменить ее решение. Я ничего не сказал боссам в надежде, что Бёрд передумает. Но я ждал, а ничего не поменялось. И скоро я должен дать им знать о ее решении.

Я протяжно выдохнул и провел рукой по короткой стрижке, было странно ощущать ежик, а не привычные пряди.

— Эш, она чертовски любит тебя. Достаточно, чтобы отказаться от своей мечты. Она по уши влюблена в тебя. И я знаю это чувство, быть настолько увлеченным кем-то, что все вокруг кажется незначительным. Но мне повезло, что этот человек покинул меня, и это заставило меня пройти через боль и осознание, что я никому не нужен. А теперь у меня есть Тревор и карьера, которую я так упорно добивался. Не знаю, понимаешь ли ты это чувство... может, ты чувствуешь подобное к ней.

— Конечно, именно это я чувствую к ней. — Я затих на мгновение. Бёрд была единственным человеком, которому я признался в своих чувствах. Мне было нелегко делиться тем, что между нами было, но мне было необходимо понимание Джордана.

— Здесь у меня много времени, чтобы все обдумать. И, вероятно, я учу ученого, но я знаю, какой я счастливчик. Не знаю, за что мне она досталась, но я решил, что, когда выйду отсюда, буду делать все ради нее. Это единственный способ мне не сорваться с края, потому что, откровенно говоря, я не особо забочусь о себе. Но она заслуживает того, кто будет любить ее достаточно, чтобы держать себя в руках.

— Да ладно тебе, мужик, ты тоже достоин этого.

Я тихо рассмеялся.

— Ты понятия не имеешь, что я натворил.

— Я знаю тебя. Как бы то ни было, но ты достоин этого.

Я хотел верить ему, но убийство сестры и разрушение своей семьи не может быть забыто.

— Что я должен делать? — спросил я. Кто-то должен был посоветовать мне, как заставить ее бросить меня. Но ее верность была непохожей на все, что я когда-либо знал. Она останется, потому что я спас ее жизнь. Она останется, потому что не бросает людей, когда они падают, останется, потому что любит меня.

— Я не могу рассказать тебе это.

— Ты хочешь, чтобы я оставил ее, да?

— Не знаю. Я просто не хочу, чтобы она совершила самую большую ошибку в своей жизни.

— А эта ошибка — я.

— Это не то, что я сказал.

— Нет, все нормально. Или я, или тур. И я понимаю, что в этом нет ничего личного.


***


Привилегии. Я принимал их как должное, но пребывание здесь напомнило мне обо всех, что у меня были. Как много я растратил попусту.

Использовать телефон было привилегией, которую я должен был заслужить. Это заставляло меня задуматься, кто был важнее для меня.

Бёрд всегда была первым человеком, которому я звонил, получив возможность.

— Привет, — сказала она, и я мог слышать улыбку в ее голосе.

— Привет.

— Как дела?

— Хорошо. Не могу дождаться выписки. Я могу снова стать сумасшедшим, просто пялясь на эти стены. — Ох уж этот юмор психиатрической больницы.

— Мне не нравится, когда ты шутишь о сумасшествии.

— Юмор — лучшее лекарство.

— Наверное. Так любая информация, когда ты сможешь выбраться из этого места?

— Завтра у меня сеанс с психиатром. Полагаю, он произведет оценку моего состояния. Затем мне придется разобраться с тем, что я разбил витрину. Впрочем, Миллер занимается этим. Он думает, что меня не арестуют, просто заставят заплатить штраф, учитывая мое... состояние.

— Хм-м... Ну, знаешь, что сделает меня счастливой?

— Что?

— Ты вовремя пришедший на пятничное шоу. Я отложила тебе билет. Тебе только нужно сказать в кассе «Поле его мечты» (прим.перев. имеется в виду фильм)

— Так, ты упоминала в последний раз, что все билеты на шоу распроданы. Это хорошо. Означает ли это, что у тебя появилась постоянная работа? Будет здорово, если не придется беспокоиться о следующей работе.

Последовала тишина. Я бы не придал этому значение, если бы не узнал информацию от Джордана.

— Все еще под вопросом. Все сосредоточены на том, чтобы взорвать ЛА выступлением.

Бёрд была самым открытым человеком из всех, кого я встречал, но она солгала мне, боясь, что я не выдержу правду. Бёрд храбрая, а сейчас она была напугана.

— Уверен, что-то грядет.

— Да, — в ее голосе сквозила неуверенность. Бёрд не привыкла лгать.

— Послушай, я должен идти. Меня ждет соблазнительный обед из чуть теплых зеленых бобов и сэндвича с сухой курицей.

— Мы откормим тебя позже. Я бы хотела увидеть тебя на этой неделе, но скоро шоу...

— Не стоит. Сфокусируйся на шоу. Я никуда не денусь.

— Я люблю тебя.

— Тоже люблю тебя, Бёрд.

Я положил трубку и закрыл глаза, протяжно выдыхая. Сложнее того, что я собирался сделать, были только похороны Сары.

Тяжелый удар ладонью по моей спине встряхнул меня.

— Эй, бро, готов убраться отсюда? — сказал Миллер. Утром я получил уведомление, что меня считали психически здоровым.

— Да.

— Полагаю, ты хочешь немного перекусить? — сказал он. — И затем объяснить мне, почему твоя выписка была таким долбаным секретом.

— Да. — Знаю, я просил больше у своего брата, чем должен, но я хотел попросить о еще одном одолжении.


27 глава


Бёрд


Предполагалось, что это будет лучший вечер в моей жизни. Вечер, когда я выйду на сцену, окруженная огнями и светом, и обнажу свою душу зрителям, излучая радостное волнение.

Место Б5.

Место, с которого красивый парень со светло-зелеными глазами и каштановыми волосами должен был смотреть на меня как никто другой с вихрями цвета при каждом движении. Он бы увидел калейдоскоп сложных форм, синхронно пульсирующих с музыкой. Почувствовал бы мой танец кончиками пальцев. Но сегодня, даже будучи звездой, даже с выступлением всей жизни, я была обычной. Сегодня танцевать было больно.

Два дня назад я позвонила в больницу поговорить с Ашером, когда не получила его ежедневный звонок. Мне сказали, что он больше не пациент. Это не имело смысла. Я просила их проверить снова и снова, пока меня не отвергли. Я позвонила Миллеру, который захотел встретиться лично. Я потребовала от него ответа, прежде чем согласилась, и услышала только «он уехал». Я не поверила ему. Эш бы не уехал. Не снова. У нас были планы. Эти планы включали друг друга. Последнее, что мне сказал, что он никуда не собирается.

Он бы не обманул меня. Не оставил бы меня.

Я встретилась с Миллером снаружи театра во время перерыва. Едва слышала его в тумане недоверия. Я не могла сосредоточиться на значении слов, слышала только фрагменты.

Эш покинул Калифорнию.

Я не знаю, куда он направился.

Как только он пришел в себя, у меня не стало контроля.

Я пытался предупредить тебя.

Мне жаль.

Миллер сунул что-то в мою руку. Я ощутила объятие, но не думаю, что обняла в ответ. Не думаю, что много ему сказала. Ну, вообще-то сказала, но почти не помню ничего. Я чувствовала только боль, наполняющую мое тело. Каким-то странным образом я почувствовала, что, возможно, вот каково быть Ашером. Боль была эмоциональной, но моя голова кружилась, зрение было затуманено, желудок сжался из-за тошноты, температура поднялась, горло пересохло, а пальцы онемели. Все эти физические реакции к одной эмоциональной. Если Ашер чувствовал себя так, я наконец поняла, почему он мог так ощущать все происходящее: так интенсивно, и с хороших, и плохих сторон. Но я не понимала, почему он меня покинул.

Я ненавидела Миллера, ненавидела Эша. Ненавидела всю семью Торо в этот момент. Я не верила Миллеру. Он бы не отпустил Ашера, не зная, куда он направляется. Мне было плевать, насколько взрослым был Эш или каковы законы, это не имело значения. Миллер всегда говорил, что ставит Эша на первое место. Я понимала это, но и ненавидела.

Эш однажды сказал мне, что я должна летать. Думаю, я это и сделала, влетев в свою гримерную подальше от остальной части трупы. Там я наконец смогла облегчить физическую боль слезами. Как будто во мне открылся клапан, и все вокруг начало затапливать.