Я фыркнула. Во-первых, британцы и так не жалуют сидеть на руках, у моей бабушки по маме были два британских кота, которые всегда находились рядом, но никогда – слишком близко. А во-вторых, скорее всего, кошке не нравится исходящий от Стаса запах лимона. Сказать или нет? Я искоса взглянула на надувшегося Соломинцева. Не-е, позже расскажу.

– Чувствует настоящего монстра рядом. И ведет себя, как того требуют инстинкты.

– Значит, монстра? – Стас хищно улыбнулся, подползая ко мне. – А почему же его не боится тиранша?

– Потому что она ворует у него халаты. – Я показала Соломинцеву язык. – И любит его.

– Именно, – пробормотал он, прижимая меня к себе и крепко целуя.

Мисси, почувствовав, что лимонный аромат переметнулся и на меня, зашипела и юркнула под диван.

Эпилог

– Только ты не бойся. Папа на самом деле добрый, просто немного пугающий.

Примерно так наставлял меня Стас, когда уезжал забирать отца из аэропорта в Адлере. Оказывается, у Соломинцевых была общая машина, которой Стас пользовался редко, предпочитая передвигаться пешком, зато отец его – почти постоянно. Не представляю, почему он так боялся нас знакомить, но факт оставался фактом: даже перед сдачей проекта Соломинцев не впадал в такую панику, как перед приездом отца. Мне пришлось целых три дня терпеть его рассказы о том, что «папа хороший». Отлично, верю! Что теперь?

А теперь я бродила по квартире, как неупокоенный призрак, ожидая их приезда. Мисси немного скрашивала жизнь, но и она, предательница, нашла занятие интересней – кошка в последнее время полюбила валяться на самом верху высоченного холодильника, с которого ее невозможно было достать. Взирала на свое царство с самого удобного места. Кстати, запрыгивала она туда, словно турборакета, отталкиваясь от пола и от края стола. Как? Как?!

– Я встречать гостей, а ты так и лежи тут, вредина, – пробурчала я, показывая кошке язык, когда, наконец, раздался звонок в дверь. Вредина только вытянулась поудобней и свесила вниз одну лапу.

С трудом разобравшись с заедающим замком, я распахнула дверь и… обомлела. Потому что Стаса там не было. Зато на пороге стоял внушительного вида мужчина в деловом костюме. Темноволосый, темноглазый и гигантский – чтобы пройти внутрь, ему пришлось пригнуться.

– Здравствуйте, Андрей Петрович, – пролепетала я, когда он оказался в квартире. Не от страха, скорее от восхищения.

– Просто Андрей, – приятным гулким баритоном отозвался Соломинцев-старший. – Ангелина, насколько я понимаю?

– Можно просто Энжи, – улыбнулась я и пояснила в ответ на удивленный взгляд: – Не очень люблю свое полное имя.

– Ну, Энжи, значит, Энжи, – согласился он. – А сын где?

Я стушевалась. Как где? Разве не с ним?

– Поехал вас встречать в аэропорту, – протянула я в ответ.

– И сообщения, как обычно, заранее не проверил. – Андрей Петрович вздохнул и, скидывая ботинки, прошел сразу в комнату сына. – Кто здесь айтишник, я спрашиваю?

– Как вариант, я, – усмехнулась я в ответ. – Правда, еще недоученный.

– Ооо, ну хоть ты научи моего сынка вовремя читать сообщения. – Смех отца Стаса приятным рокотом разнесся по квартире. – Сейчас переоденусь во что-нибудь адекватное, и мы еще поболтаем.

Подмигнув мне, он закрылся в комнате и, судя по звукам, принялся потрошить шкаф Стаса. Ох, вот же педантичный в плане одежды Соломинцев-младший побесится, когда увидит, что стало с его гардеробом.

* * *

Когда через несколько часов злющий Стас приехал из аэропорта, он застал дома просто идиллию.

Его громадный отец в рваных джинсах, плотно обтягивающих ноги, и молодежной толстовке с капюшоном сидел в кресле, нежно поглаживая за ушком мурчащую от удовольствия кошечку – предварительно им же снятую с холодильника, – и попивал чай с еще теплым песочным печеньем. А что? Нам нечего было делать, а Соломинцев-старший, как оказалось, идеально готовит!

Стас замер на пороге, сверля нас взглядом, покачал головой и выдал:

– Нет, я, конечно, рад, что вы все поладили, но можно было хотя бы позвонить, пап? Какого черта писать в этот гребаный WhatsApp, если знаешь, что я не всегда его проверяю?

– Папа сказал, нужно привыкать, – назидательно произнесла я.

– О, уже даже папа! – фыркнул мой монстр. – И вот так, оказывается, адаптируется человек, который сотню раз просил предупредить несчастную девушку, чтобы «его не пугалась»?

Андрей Петрович пожал плечами, делая очередной большой глоток чая. Кажется, его крики сына не беспокоили. Впрочем, что я удивляюсь? У Соломинцевых всегда все не как у людей.

– Вот ты и предупредил. Девушка отлично встретила и даже в обморок не упала.

Стас снова фыркнул, наконец, проходя в зал и останавливаясь у меня за спиной. И только тогда он заметил Мисси, блаженно свернувшуюся у отца на коленях. Пальцы до боли сжали мое плечо, а над головой раздалось обиженное:

– И ты, Брут? Я же говорил, она даже отца с ходу полюбит, но не меня!

Да, первые сорок лет в жизни мальчика действительно самые сложные. Хотя-я… наверное, стоит, наконец, сказать ему об одеколоне.

Моя причина любить снег

В каждой минуте часа ты существуешь,

Целуешь, ревнуешь.

С каждой снежинкой снега ты прилетаешь,

Летаешь и таешь…

Нервы – «В каждой минуте»

1

– Не перечь мне!

– Но я лишь…

– Девушка никогда не будет командовать мной, ясно? И повышать голос тоже!


Тяжело вздохнув, я уронила голову на стол и тоскливо заскулила. На душе было ужасно, и в лучшую сторону настроение меняться не желало. Собственно, как и паршивая погода: на улице завывал ветер, свистел в щелях, кидал в окна комья оледенелого снега.

– Хай, Софи! – разнеслось по аудитории.

Я аж подпрыгнула от такого приветствия и случайно толкнула локтем несколько лежащих рядом ручек. Те, почувствовав свободу, покатились по столешнице и в конце концов с шумом попадали на пол.

– Привет, Ник, – пробормотала я, наблюдая, как к раскиданным ручкам приближаются ноги в тяжелых шнурованных ботинках.

Получилось, будто я к этим ботинкам и обращаюсь, а не к самому однокурснику. Ник глухо фыркнул, и в поле моего зрения показалась рука в закатанном почти по локоть рукаве. Она принялась неторопливо собирать валяющиеся ручки.

– Держи! – Ник вручил мне полный набор и грохнулся на соседний стул. – Чего такая грустная?

– Да так… – невнятно отозвалась я, передернув плечами.

На самом деле причина была довольно определенная, но зачем жаловаться? Я сомневалась, что Никиту порадует нытье по поводу его друга… Я и так почему-то всегда выговаривалась именно ему. Помнится, в прошлый раз плакалась. И в позапрошлый…

Никита Зимин – лучший друг моего парня. Они знакомы с детства, Коля даже утверждает, что никогда с ним не ссорится. Да уж, зато со мной он ругается регулярно. Не Ник – Коля. Собственно, и на этот раз я сидела повесив нос именно из-за своего молодого человека. Наша вчерашняя ссора была такой… неправильной.

– Ну? Продолжай, я внимательно слушаю! – не получив вразумительного ответа, сказал Ник.

Вздохнув в который раз, я посмотрела на него. Расслабленная поза Никиты прямо-таки располагала к разговорам, он будто всем своим видом подбадривал: «Давай же, я слушаю». Молчание давалось все трудней.

– Ничего особенного, честно, – выдавила я, кое-как разлепив непослушные губы.

– Соф, ты прям заинтриговала! – Ник хмыкнул, смерив меня насмешливым взглядом зелено-карих глаз. – Что-то личное? От Кольки залетела? Рассказывай давай, я все приму и никому не проболтаюсь!

– Что?! – праведно возмутилась я и попыталась отвесить Зимину подзатыльник, от которого тот легко увернулся. – Нет, не залетела, как ты только мог подумать? Просто мы опять поругались. Все из-за пустяка, но, кажется, Коле он важен был…

Ник замолчал, задумчиво ероша светлые волосы, – будто мысленно что-то прикидывал. Наверное, как избавиться от меня поскорей, раз Кольке такая дама не нужна. Но ответ меня удивил:

– Да уж, все как обычно, – протянул Зимин. – Не парься ты так из-за глупостей.

– Но я не могу… ненавижу такое состояние… Вроде бы злюсь на него и одновременно жутко хочу помириться. – Я вновь легонько ударилась лбом о стол. – Черт, не глупила бы – Колька бы не вспылил.

– Так-так-так. – Ник мгновенно перехватил меня за плечи, не позволяя опять приложиться о столешницу, и осторожно встряхнул. – Отставить самобичевание и зарядиться оптимизмом. Сейчас в аудитории самый охрененный парень – это я. Так что нечего убиваться по какому-то Коле, когда тебя такой… такой я успокаивает! – Ник гордо вздернул нос. – Шучу, конечно. Но взбодриться не помешало бы.

Я невольно улыбнулась. Приколы Никиты были зачастую дурацкими, но забавными.

– Попробуй с ним помириться, – добавил Ник. – Извинись, потешь самолюбие этого упертого идиота… Боже, что я советую?

Он досадливо хлопнул ладонью по своему колену, что-то еще пробормотал, но я уже не слушала. Пожалуй, извиниться – действительно единственная возможность все поправить. В любой ссоре виноваты двое, так или иначе. Я сейчас обижаюсь на Колю, а он вчера, возможно, разозлился не меньше.

Был уже час ночи, когда ему внезапно захотелось поехать в кино и обязательно потащить с собой меня, чертовски уставшую после пяти пар. Я как раз раздумывала, что лучше: лечь спать и получить за отсутствие домашки «неуд» от самого строгого препода или всё же доделать задания, но купить с утра энергетик и как-нибудь выжить, когда раздался звонок. От Коли.