– За то, что посоветовал извиниться перед этой мразью! – Он со всей силы шибанул кулаком по столу. – даже солонка подскочила, тревожно звякнув. – Ощущаю себя полным идиотом.

Я глубоко вздохнула. Запах кофе и корицы успокаивал, понимание неизбежного позволяло мыслить трезво – просто так ничего не изменить. Мне ужасно обидно, на душе кошки скребут, но, если честно, я почти готова кинуться к Коле в ноги, чтобы он сказал: «Прощаю». Дурацкая влюбленность требовала уступить, сдаться, но гордость не позволяла. Никогда! Никогда София Разина не была такой бесхребетной и примерной дурочкой. Что случилось? Почему я не смею Коле даже слова против сказать и готова исполнять любые его капризы?

– Но, Соф, я даже не думал, что Коля может… Черт, ТАК может! – продолжал распаляться Зимин. – Что он дурак и тугодум – да, я знал. Но что жестокий ублюдок…

Услышав такой нелестный эпитет в Колину сторону, я приуныла сильнее. Вот я думаю лишь о себе, а каково сейчас Никите? Кажется, он шокирован поведением друга не меньше моего. И правда, они с детства вместе, скорей всего, Зимин считал, что знает Колю. Ошибался ли? Да, наверное.

– Правда, я идиот. Нечего было унижаться перед ним! Если могу как-то помочь… или, может, вину искупить… в общем, сделаю все, что ты захочешь. Теперь я твой должник! – Никита умоляюще сложил ладони и заглянул мне в глаза. – Пожалуйста, прости! Давай… давай отомстим? Пусть весь вуз знает, что Барабин…

Я приложила палец к губам, прося замолчать, и едва заметно, но ободряюще сжала ладонь Никиты. Да уж, зря он оказался свидетелем этой сцены – разочаровываться в друге куда сложней, чем в возлюбленном. Сердцу-то не прикажешь, полюбить можно любого ублюдка, а вот дружба – дело, построенное на доверии. И сейчас я создала между этими двоими глубокую трещину.

– Не надо, Никит, – попросила я. – Ничего не надо. Лучше не ссорьтесь, вы же друзья детства, а дружбу бабами не мерят! Мало ли, как он к своим девушкам относится?

Зимин ошалело воззрился на меня, будто увидел новое чудо света. Даже руку вырвал из моей ладони и у виска пальцем покрутил.

– Не ссориться? С ума сошла? Ты что, Дева Мария? – Ник бурно зажестикулировал, наверное, пытаясь показать, насколько я свихнутая в его понимании. – Ты скажи еще, что собираешься все же встать перед ним на колени.

– Эмм… я…

Нет, не собираюсь! Сейчас я была в этом уверена точно, но, если бы не чертова гордость, поступила бы так. Я не гналась за Колей ради его внешности, да и в деньгах особо не нуждалась, хоть и не из богатых. Я хотела душевного единения, того ощущения, которое иногда испытывала рядом с ним… Стабильности?

– Разина, я тебя не узнаю! И эта овечка, которая сейчас просит меня простить одно полное чмо, когда-то чуть ли не до драки спорила с профессором Зеленским? Не верю!

– Там был разговор о древних цивилизациях. Я не позволю какому-то идиоту, закончившему юридический и никаким боком не относящемуся к истории, утверждать, будто Атлантида затонула под тяжестью грехов. Что это за божественная проповедь? – проворчала я. Древние цивилизации я любила трепетно и нежно.

– Вот! Вот сейчас узнаю! С такой же искоркой надо отно…

– Ваш заказ, – с милой улыбкой прервала Зимина подошедшая официантка.

Никита послушно заткнулся, следя, как девушка выставляет на небольшой столик посуду и раскладывает приборы. Напротив меня оказались небольшая чайная чашечка и стеклянный заварник с приятной прозрачно-золотистой жидкостью, а Ника порадовали аж тремя блюдами полного бизнес-ланча.

– Так вот, с Барабиным я ни за что не помирюсь, – гораздо тише, чем раньше, заговорил Ник. Он пододвинул к себе суп, сорвал с ложки салфетку и продолжил, не дав мне даже слова вставить: – Не из-за тебя. Это дело принципа: никогда не позволю человеку, которого считаю другом, так обращаться с девушками.

– Джентльмен! – Я усмехнулась, но по-доброму, с ноткой удовольствия.

– А то как же, – буркнул Зимин, уже принявшись за еду, – стараюсь. Но и из-за тебя злюсь тоже. Неужели ты действительно не хочешь ему отомстить? Если даже я сперва мечтал прибить эту скотину…

Зимин был расхлябанным и самоуверенным, но в то же время слишком «правильным». Так говорили многие преподаватели, но прежде я не особо соглашалась с таким утверждением. Сейчас же я поняла, что да, они правы! И в данный момент эта правильность не давала ему посмотреть на случившееся сквозь пальцы. Хотя чего еще ожидать от студента, который после прогула честно признается, что, мол, «сорри, бухал вечером, а с утра проснуться не смог»? Правда, чаще всего в таких случаях даже самые черствые преподаватели таяли от тоскливого взгляда Никиты. Строить глазки он умел.

– Не знаю… – Я решила признаться честно, но спрятала лицо в ладонях. – Мне нужно подумать. Сейчас хочется лишь замять случившееся. И если для этого нужно снова извиниться… в общем, спонтанно я бы сделала все, как Коля и требовал. Но, к счастью, ты стоял рядом, и он не стал настаивать, а прогнал меня, – и я успела «протрезветь». Теперь я чуть собралась с мыслями, поэтому кидаться ему в ноги не собираюсь, но…

– Но? – хмуро вопросил Зимин.

– Но помириться мне бы хотелось.

Ник помолчал, съел еще ложку супа, запил чаем, а потом, наконец, возвестил:

– Ну и дура ты!

– Скорее, просто быстро привязываюсь к людям…

– Не, именно дура, – фыркнул Ник, я растерянно пожала плечами в ответ на такое заверение. – Любая бы на твоем месте уже рвала и метала, мечтая прибить «Коленьку». А если бы обладала твоим вспыльчивым характером… Ууу! А ты? Тьфу! – Он сделал вид, будто сплюнул через плечо, и помолчал немного, но после паузы продолжил: – В общем, ладно. В любом случае я перед тобой виноват и свою вину искуплю. Можешь просить все, что пожелаешь.

– Мне не нужно ничего.

– А вот этого не говори. Должники – ребята полезные. Новый год не за горами – вдруг что понадобится? Или вон, например, насчет Коли передумаешь.

– Хорошо… – пробормотала я, в тот момент полностью уверенная, что не передумаю.

Оказалось, напрасно. Правильно говорят, что с проблемой надо «переспать» – сразу появляются свежие идеи.

* * *

– Ник! Ник-Ник-Ник, стоять! – зачастила я, приметив Никиту в коридоре и кидаясь следом. – Ты-то мне и нужен!

Едва успела перехватить Зимина за рукав, до того, как он скрылся за дверью. Никита вздрогнул, почувствовав, как его кто-то поймал, но выдохнул, когда понял, что это лишь я.

– Что-то случилось? Я могу сперва отлучиться? – спросил он, усмехаясь.

Проследив за многозначительным взглядом, я смущенно покраснела и отпустила рубашку Ника, позволяя тому все же удалиться.

– Эмм… да, я… я тут подожду, – пролепетала я, отступая к противоположной стене коридора. В мужскую «комнату отдыха» путь девушкам был закрыт по вполне ясным причинам.

Впрочем, Зимин в ответ только заржал и сам подхватил меня под руку, уводя в сторону ближайшей лавки.

– Не парься, я просто хотел умыться, – фыркнул он и практически улегся. – Так в чем причина суеты?

– Решила сказать, что передумала… – Я присела на небольшой кусочек лавки, оставшийся свободным.

Объяснять смысл фразы не пришлось: Ник мгновенно просек, что я имею в виду, и предвкушающе улыбнулся, сразу приобретая вид готового к охоте хищника. Небрежный, но уверенный, похожий на притаившуюся для решающего прыжка рысь.

– Та-ак, а вот теперь поподробнее, – протянул он.

Я задумалась, подбирая слова. С памятного разговора в кафе, когда я утверждала, что ни в коем случае не поменяю свое решение насчет Коли, прошло четыре дня. Ощущение собственной ничтожности никак не отпускало, бывший парень при встрече одаривал брезгливым взглядом, до Нового года осталось всего ничего, и… в общем, я так больше не могу! Нет, нет и еще раз нет! В Новый год нужно вступить, разобравшись с долгами старого.

– А что подробней? – наконец отозвалась я. – Вот, обдумала все, так сказать, переспала с проблемой…

– Так ты у нас по девочкам? – притворно удивился Ник.

– Да я не то имела в виду.

– Что? Значит, с Колей снова… кхм, спала? – ехидно подначил он.

– Дурак! – Я влепила Никите звонкий подзатыльник, но все же не смогла сдержать улыбку. – Просто переосмыслила произошедшее.

– И поняла, что я был прав, а Барабина за такое поведение нужно размазать по стенке? Отомстить ему со всей жестокостью! – Никита пытался выглядеть как можно более гордо и опасно. Ну, насколько это позволяло горизонтальное положение, ведь он продолжал вольготно возлежать на лавке.

– Нет, размазывать по стенке и мстить не стоит. Но хотелось бы поставить Колю на место и показать, что я гораздо сильней, чем он думает. Ну, или хотя бы заставить понять, от чего отказался. Может, все и на место…

Если в ответ на первые фразы Никита кивал, довольно щуря глаза, то, услышав последнюю, аж закашлялся:

– Чт… кхе… что? – кое-как выдавил он. – Нет-нет-нет, никакого «на место». Ты продолжаешь сходить с ума, Дева Мария?

– Но если он поймет и попросит прощения…

– Ага, конечно! И ты, как раньше, станешь скакать перед ним на задних лапках, исполнять приказы и прикидываться пай-девочкой, – недовольно бросил Ник. – Софи… Софи! Коля подавил настоящую тебя. Где та девушка, которая едва не прибила меня за чай, разлитый на ее сумку? Почему она куда-то исчезает, когда речь заходит о светловолосом идеале вуза? Хотя… не таком уж идеале, – ворчливо закончил Никита.

Невольно вспомнилась опухшая щека Коли, щедро замазанная тональным кремом, – нынче любимец всея института напоминал скорее побитую собаку, чем прекрасного принца. И если сперва я даже обругала Ника за то, что он так поступил с тем, кого когда-то считал другом, то уже на следующий день расплывшаяся физиономия Барабина вызвала припадок истерического смеха.