Что общего между нами и «крутой вечеринкой»? Демидова – дочка богатеньких родителей, фифа на год старше нас. Учится на специалиста по международным отношениям, знает несколько языков, обожает дорогие шмотки и крутые тачки, а проще говоря, с жиру уже бесится. И да, о моем существовании она даже не подозревает, хотя мы пересекались разок – Коля с ней в хороших отношениях, у них родители, кажется, знакомы.

– У тебя же никаких планов на Новый год?

– Никаких, – осторожно ответила я, одаряя Ника очередным подозрительным взглядом. – С родителями собиралась проводить.

– Великолепно! – Никита засиял.

– А при чем тут это?

– Там мы сможем ударить Колю по больному…

Я буквально подавилась, не сдержав смеха. Там? Он что, с дуба рухнул? Да кто пустит нас на крутую вечеринку для богатеньких? Такое только во сне бывает! Нет, не отрицаю, что Зимин, может, как-нибудь и получит приглашение, например, от одной из козочек, живущих такими тусовками, – все же парень видный, популярный, красивый. Скажет, что бывшую лохушку уже бросил, и получит заветный пропуск. Но вот ту самую «бывшую», а точнее меня, никто там не ждет.

– Ник, не дури! Мы туда даже не попадем. Ни за что, – выдавила я, отсмеявшись. – Так что не строй никаких планов.

– Даже выслушать не хочешь?

Но я наотрез отказывалась знакомиться с заведомо провальной затеей. Проникать тайно на скрытую за высоким бетонным забором – уверена, что так оно и есть, – дачу Демидовой как-то не хотелось. А исполнить идею Ника можно только таким образом.

– А если попадем? Ты согласишься провести новогоднюю ночь не с семьей и претворить в жизнь мою задумку, даже если она несколько не самая невинная? – лукаво вопросил Зимин.

А я ведь согласилась. Даже не задумалась, что этот гаденыш как-то излишне уверен в победе.

* * *

С Оксаной Зимин поговорил еще утром, так что действительно не сомневался в своем выигрыше. Приглашение на двоих должно было лежать на его столе уже в конце третьей пары. Да, Демидова плотно общалась с Барабиным, а потому и Никита с девушкой был прекрасно знаком. Умница и красавица, Оксанка и вправду собиралась позвать на мероприятие только «избранных» – самых богатых и элитных. Возможно, одному Нику она и организовала бы приглашение по старой дружбе, несмотря на то, что Зимин уже не общается с Колей. А вот его даме, да еще и неизвестной в узких кругах… нет, ни за что!

Но была у Оксаны одна слабость, вернее, полезное и хорошее увлечение, однако слишком уж безумное: она обожала Францию в целом и французский язык в частности. Стоило всего лишь порадовать ее свежим воздушным круассаном с корицей и чашечкой ароматного кофе да завести непринужденную беседу на любимом языке… и все, девушка растаяла, соглашаясь сделать для такого шикарного месье все, что он пожелает. Даже организовать парочку лишних приглашений на грядущую вечеринку. После этого донельзя довольный Ник отправился шокировать Софку своей «прекрасной идеей». А та так доверчиво попалась на удочку…

Зимин усмехнулся, вспоминая широко раскрытые в удивлении глаза девушки, серые с синевой, и задумчиво прикушенную нижнюю губу, и нахмуренные брови. София не могла поверить, что они действительно попадут на это элитное мероприятие… а потом дико краснела, выслушивая пришедшую в голову Никите идею.

Карман приятно жгли небольшие прямоугольники приглашений, которые Демидова передала ему после пар. В душе разгоралось предвкушение… о нет, не грядущей вечеринки – хотя ее тоже, – а времени, когда Ник пойдет с Софи выбирать ей «костюм». Черт, это будет весело!

– Ники, – бывший друг окликнул его на крыльце института, заставив остановиться. – Куда бежишь, куда торопишься?

На удивление, в интонациях Барабина сейчас не было привычного ехидства. Он, наоборот, всем своим видом выражал дружелюбие и расположение, но Зимин-то прекрасно ощущал исходящее от Коли напряжение. В чем-то лучшего друга продолжаешь чувствовать, даже если вы отдаляетесь.

– Домой, – хмуро бросил Ник.

– А я вот тоже домой.

Пусть пройдут год или два, а скулы все так же будет сводить от тупой боли некогда близких душ. Особенно если ты мог бы как-нибудь все исправить…

– Нам же по пути, пойдем? – продолжил Коля, не дождавшись никакого ответа. – Знаешь, я тут подумал: а ну ее, эту Софку? Мы что, должны ругаться из-за какой-то бабы? Пнем ее вообще из нашего круга общения и забудем, как о мелкой букашке. Чертова девка, зачем она нужна? Вон пошли к Демидовой вместе, там себе цыпочек снимем на пару ночек – Новый год с новыми дамами, а?

…Но не стал даже пробовать.

– Все кончено, Коль, – сухо отозвался Зимин. – Разве могут стать друзьями те, кто, как оказалось, никогда и не были ими в действительности. Я знал совершенно другого тебя, маску, а ты даже и не пытался узнать меня. Забавно, правда?

А сердце защемило. Ник понимал, что в какой-то момент в плохой дружбе стоит поставить точку, но все же слова давались с трудом. Барабин годами занимал особое место в жизни Ника, и выдирать его из души было тяжело, потому что получалось лишь с мясом. Только вот нужно иногда поменять все, чтобы… освободиться.

– Ха-ха, не дури, Ники, – ворчливо отозвался Барабин. – Да мы знаем друг друга как облупленных!

– Да, конечно, знаем, – подтвердил Никита. – Я, надеюсь, хоть что-то действительно о тебе знал, бытовое, например. Любимый цвет – рыжий, фрукт – ананас, любимый цвет глаз у девушек – зеленый, пицца – с оливками и курицей…

– Ну вот, видишь же, – заржал Коля. – Идеально знаешь.

– А мой любимый цвет? – Никита фыркнул.

Они так и стояли на крыльце института. Хорошо, что никого не было рядом – ребята слишком задержались. Однако, если честно, Зимину хотелось, чтобы их кто-либо прервал, хотелось не слышать ответов.

– Эмм… красный? – Коля довольно долго думал, вопрос застал его врасплох.

– Нет, синий. А фрукт?

– Черт, Зимин, я тебе не матушка, чтобы такое знать! – зло огрызнулся Барабин.

– Великолепно! Тогда более личное? Как зовут мою маму?

Ник прекрасно понимал, что бывший друг не ответит, но вопрос задал. Почему? Наверное, чтобы наконец переступить черту. И чтобы освободить место в жизни для другого человека.

– Лена? Анна? – запаниковал Барабин.

– Светлана Валерьевна, Коль. Только вот ты, оказывается, считал ее «чертовой бабой, которая во всем меня ограничивает».

Барабин вроде бы хотел что-то ответить, но Никита даже слушать его не стал. Сейчас у него был тот человек, который мог занять важное, но пустующее место в жизни. Нужно было только удержать ее…

– Привет, – улыбнулся Ник незримой собеседнице, когда та ответила на его звонок. – Нет-нет, Соф, ничего не случилось, просто домой иду, скучно. Ага, поздновато, но вот пришлось задержаться… Кстати, спросить хотел. А ты знаешь, какой у меня цвет любимый? Да ну тебя, просто интересно!

– Синий, да? – осторожно отозвалась Разина.

– Ага, а у тебя – лиловый, – тихо произнес Никита.

Софи была рядом, знала его, верила. И он сделает всё, чтобы её порадовать.

4

До дачи Демидовой нас по доброте душевной пообещал подкинуть двоюродный братец Никиты. Так что тридцать первого числа в назначенное время я стояла в коридоре, ожидая звонка от Зимина, и пыталась успокоиться, активно обмахиваясь руками. Ухищрения не помогали, воздуха все равно не хватало, и казалось, будто одежда меня душит, хотя выбранный на пару с Ником костюм был довольно удобным.

Что сказать? Я дико волновалась! Очередная идея Никиты была… несколько своеобразной. Хотя нет, что там? Свихнутой! Если бы не попалась с этими дурацкими приглашениями, ни за что не согласилась бы, но теперь вариантов не осталось…

Вместо звонка Ник порадовал меня эсэмэской.

Зимин

Спускайся, карета подана. Не упади по пути в этих орудиях пытки под названием сапоги х)))

18:55

– отобразилось на экране.

Ах он гаденыш, орудия пытки, значит? А кто настоял, чтобы я надела каблук повыше, потому что это смотрится сексуальней? Да и вообще, кто настаивал на этом дурацком наряде?

Да-да, вчера утром – как Никита только поднялся в такую рань, ведь мы болтали по сети половину ночи? – этот ухмыляющийся монстр материализовался на пороге моей квартиры, чтобы подготовиться к вечеринке. И если бы просто пришел!

Когда раздался звонок в дверь, было десять утра, я еще валялась в кровати, досматривая неизвестно какой по счету сон, отец уже ушел на работу, а матушка возилась на кухне, гремя кастрюлями. Открывать дверь пошла она, удивившись нежданному утреннему гостю. Ну а наглец Никита превзошел все ожидания! Он с порога всучил мамочке букет розовых роз, осыпал ее комплиментами и заявил, что ужасно рад знакомству с матерью своей почти что невесты, ведь мы та-ак любим друг друга.

Матушку чуть инфаркт не хватил – от счастья! Коля ненавидел все эти сантименты, потому я всегда говорила родителям, что мы гуляем компанией и Барабин – просто друг, который не проявляет ко мне интереса. Собственно, они и не видели его за два года ни разу… а тут бац – и оказалось, что у дочери есть молодой человек. А мамочка ведь дико волновалась, что ее Софочка так никого и не найдет. Тысячу раз повторяла: «Вот я в девятнадцать лет уже тобой беременна была, хозяйство вела, с отцом твоим жила». Надоело это выслушивать…

Итак, когда я через часок проснулась-таки из-за какого-то странного шума и, вся помятая, выползла в коридор, матушка с Зиминым на кухне активно обсуждали меня и… стряпали булочки. Конечно же, Ника я сразу за шкирку утащила в комнату, подальше от мамочки, где он и получил выговор «за все хорошее». И вот хоть бы капельку постыдился, извинился, что ввел мою маман в заблуждение, но нет же!