Янка Рам - Её (мой) ребенок

С писком Алёнка летит из коридора в нашу сторону, догоняя газующего по половому покрытию Гавра.

Сурикат залетает под стол, Аленка по инерции врезается, хватась руками за столешницу. Стол съезжает с места. Качнувшись, ведро с подтаявшим льдом переворачивается прямо на грудь Кошкиной! Лед и вода попадая за низкий вырез свободно висящей футболки, скатываются внутри и снаружи прямо в пах Кошкиной.

— Аааа!.. — хрипло взвизгивает она. И истерично часто дышит, поднимая шокированный взгляд.

Аленка, распахнув глаза испуганно несётся обратно в зал. Гавр, испугавшись вопля Кошкиной и грохота ведра — за ней.

Трындец, зоопарк!

— Иди… иди сюда скорее!

Дергаю ее футболку вверх, стягивая с нее и оставляя в одних трусиках.

Стараюсь не отводить своих глаз от ее, и не жрать взглядом обнаженное тело.

— Все нормально? — слышу сзади голос Женьки.

Рывком прижимаю к себе Кошкину, стягивая со стула к себе верхом на колени, и закрывая ее обнаженку собой.

— Ой! — сваливает быстро брат, судя по звуку, плотно закрывая за собой дверь. — Алёнка-а-а! Пойдем мультики смотреть!

Наши лица скользят друг по другу. Мне кажется, вода между нами превращается в пар, от того, как это горячо. И надо бы её отпустить. Но у меня уже перещёлкнул тумблер от этой близости. И я ничего не соображая впиваюсь в приоткрытые губы.

— Лев… — судорожно.

— Я только погрею… — не соображая шепчу я, целуя требовательней.

Чувствую, как ее губы вздрагивает в ответ.

Да!!!

Всё, как в первый раз… Просто кипяток!

Нам мокро и горячо…

Барьер сломан! Всё. Обратного пути не будет. И мы жадно целуемся, не в силах оторваться друг от друга. Боясь это сделать! Потому что теперь придется вернуться в нашу сломанную реальность и попробовать отреставрировать эти развалины.

Но… у нас в головах разная архитектура и это пугает! Возможно, ее еще больше чем меня.

Поэтому, мы снова и снова впиваемся друг в друга — нежничаем и кусаемся, оттягивая момент возврата.

Как же я скучал по этим её контрастам!

На мгновение отрываюсь, чтобы набрать воздуха.

— Я люблю тебя! — выдыхаю ей в губы, втягивая снова в поцелуй. — Ты так нужна мне!..

Контроль над руками давно потерян. Они нахально изучают ее прекрасное, самую малость округлившееся в манящих местах тело.

Моё полотенце давно слетело, и мы в паре ловких движений от того, чтобы…

— Лёва… Лёва… — шепчет она, ловя мои руки.

— Ох, заткнись, Кошка, ради бога! — исступленно бормочу я. — Пусть это случится…

— Лёва, Аленка!

— Не зайдёт, — кусаю ее за шею. — Женька не идиот…

— Нет!.. Я так не могу! — задыхаясь шепчет она.

Рычу от нетерпения!

Обхватывая крепче, поднимаю ее. И держа под бедра, несу в ванную.

— Айдаров, тормози! — начинает приходить она в себя.

Но её глаза так блестят, что я не могу притормозить. И не позволяя ей съехать, замыкаю дверь.

Разгоряченные и обнажённые, мы смотрим друг другу в глаза.

— Каждую ночь я фантазировал это… — признаюсь я, ведя пальцем по ее губам. Прижимаюсь к ее лбу своим.

Про себя умоляю, чтобы «не вспомнила» о контрацепции. Потому что резинка у меня здесь только одна. И она покоцанна. А после ее признания о тяжёлой беременности, я в такие игры играть не готов… Она должна решиться на это только сама.

А если она потребует это от меня, то, увы, ничего сейчас не будет. Да и потом — не факт.

И я делаю все от чего она раньше отключалась и кайфовала. Так как она любит! Я помню всё-всё…

Но в последнее мгновение, Кошка снова меня тормозит.

— Стой-стой…

На эмоциях, с рычанием заряжаю ладонью по стене.

— Ян!..

— Я боюсь, что у нас ничего не получится, — шепчет она.

— Ооо, поверь мне, я справлюсь с задачкой!

— Я не про это, дурак!

Обиженно отталкивает.

— Кошечка моя… Ну почему?.. — целую ее в ладошку.

— Я уже сказала…

— Доверие и уважение?

— Да.

— Я буду над этим работать… — ловлю её губы.

— Ты сейчас что угодно пообещаешь, Айдаров! — упирается в мои плечи, уворачиваясь от поцелуя.

— Ну что тебе нужно? Какие еще доказательства?! — вжимаю в стену, не позволяя выкрутиться.

— Да не знаю я!

— Окей!..

Вся моя кровь сейчас отлила «к югу», поэтому башка не соображает. И я не нахожу ничего лучше очень опасного и идиотского хода.

Дотягиваюсь до своих джинсов, лежащих на стиральной машине, вытаскиваю из кармана потыканную резинку.

Зажимая между указательным и большим подношу пакетик к её лицу.

— Вот.

Марьяна подозрительно ведет бровью. Присматривается к пакетику фольги.

— Не поняла…

— Я хотел лишить тебя выбора. Но… не буду этого делать. Никогда.

Ее глаза шокированно распахиваются. Дошло… Разглядела.

Она выдергивает квадратик из моей руки.

— Ты!!.. — с угрозой в голосе.

Швыряет мне в грудь.

— Эй… эй… — сдаваясь раскрываю ладони. — Я одумался!

— Наглый… — прищуривается она опасно. — Неадекватный… Самонадеянный… гад! С чего ты взял, что я вообще тебя захочу?!

Ухмыляюсь, делая шаг назад. Оглядывая ее с ног до головы.

— Ну не ошибся же! — пожимаю плечами.

Я провоцирую, да!

Потому что мы сейчас подерёмся и будем горячо любить друг друга у этой стены. Все, как она обожает! И я готов играть в эту игру бесконечно.

Срывая с радиатора мокрое полотенце, Кошка с яростью, наотмашь лупит мне по плечу.

— Больно! — с шипением выдергиваю полотенце, перехватываю летящие в меня ладошки. Распинаю ее у стены. Вскрикиваю от укуса в плечо.

От эмоций едет крыша!.. Да-а-а!! Это моя бешеная кошечка!

Мне кажется, я до макушки залит тестостероном и сейчас взорвусь.

Позволяя ей беситься, крепко сжимаю, ласково целуя в шею, шепчу ей признания… нежности… и горячие пошлости. И через несколько минут она сдается, позволяя мне наконец-то добраться до нее по-взрослому.

— Ничего не получится… — вредно мурлычет мне Кошкина в ухо, задыхаясь вместе со мной. — Не тот день…

— Да и черт с ним… — затыкаю ее рот.

Разве это сейчас важно?

Мы вместе… Вот что важно! Она снова моя!

Передо мной скованный отморозок, что угрожал моей дочери.

А я не могу перезагрузиться и мечтательно улыбаюсь, застревая взглядом где-то в пространстве.

— Айдаров, ты в себе? — толкает меня в плечо Медведев.

— Неа, — расплываюсь в улыбке.

— Ты чувака в заблуждение вводишь, Лева. Он думает, ты одуван и ему будет не больно. Смотри как бодро приосанился? На вопросы перестал отвечать.

— Сейчас поправим, — обматываю кисть эластичным бинтом.

— Если ты меня изобьешь, мой адвокат тебя раскатает.

Мы смеёмся, переглядываясь с Медведевым.

— Ты первый раз залетел, что ли? Я руководитель оперативной группы по вашей ОПГ. Ты хотя бы понимаешь мои полномочия? Да ты своего адвоката увидишь только когда закончится следствие. А до этого, в интересах следствия, я запрещаю любые контакты. Усвоил?

Исподлобья с ненавистью смотрит на меня.

— А бить я тебя не буду. Я же не идиот, и умею больно делать более изощренными способами.

Бинт съезжает.

Встряхивая кистью, обматываю заново.

— Что с рукой-то? — хмурится Медведь.

— Вывихнул походу. Завяжи… — протягиваю ему.

Открываю документы.

— Итак, — набираю на буке протокол допроса. — Для начала… Со своей ли инициативы, Вы, Сергей Иванович, угрожали семье капитана Айдарова или действовали в интересах третьей стороны?

— А я не угрожал… — ухмыляется отморозок. — Послышалось Вам, капитан.

— Окей, — закрываю бук. — Тогда, сначала «больно». Слушай сюда… У нас три изолятора временного содержания. В одном — твой подельник. Во втором — ты. В третьем сидит рецидивист с тремя ходками, которому светит вышка. Пока его вина не доказана, но сядет он по-любому. И он это знает. Этот ходок большой любитель крепких мужских орешков, если ты понимаешь — о чем я. На зоне за ним числится много износов, которые не дошли до суда. Но славу он себе сделал. Здоровенный бычара! Чтобы он не выдал, его срок уже не увеличится. Вышка она и есть вышка. И я думаю, сегодня ночью в твоей камере разорвёт трубу с горячей водой. А ты временно посидишь с ним. Не могу же я тебя к подельнику посадить. Это нарушит процедуру следствия.

— Ээ… — выпрямляется он.

— Ну а послезавтра, мы заведем дело об изнасиловании. Независимо от того было оно или нет, ты пройдёшь все позорные процедуры освидетельствования. И, конечно же, вся твоя братва будет в курсе. Утечку я обеспечу.

— Ты чо, опер?.. — задохнувшись, шокированно теряет дар речи. — По беспределу!

— Или ты думал я тебе ответочку после угроз моему ребенку не устрою? Такое вот «больно», — развожу руками.

— Не моя инициатива была, капитан! — идёт он пятнами. — Я же просто исполнитель.

— Чья?

— Не могу сказать!

— Тогда посиди полчасика, подумай как тебе дальше жить.

Мы пьём с Медведем чай. Я зависаю в телефоне.

Лев: Как мои любимые царицы?

Марьяна: Лев…

Лев: Только посмей, Кошкина. Вот это «Лев…» ты вчера имела право сказать. А теперь после того, как всю ночь была моей — не имеешь.

Марьяна: Айдаров, я вчера была не в себе.

Лев: Тогда останься там, где была вчера. Тебе там было хорошо, я знаю.

Марьяна: Это всё очень некрасиво по отношению к Юре.