— Ты всё правильно сделал. Я тобой горжусь! Алёнка — чудышко! А Марьяна очень красивая. Я вот всегда смотрю на красивых женщин и примеряю то к тебе, то к Женьке. И все недостаточно хороши. А она такая… Она достаточно!

— Да… Я знаю… — довольно улыбаюсь я. — Ложись, три часа уже.

Обнимаю ее еще раз и сваливаю на пять минут в душ.

Очень хочется нырнуть под тёплое одеяло к Кошке и отлюбить её сонную. Расслабиться и уснуть, обнимая ее, и дыша ей. Дома! Наконец-то вернулось это волшебное ощущение возвращения домой. Не просто в свою квартиру, а именно домой.

Тихо приоткрываю дверь спальни. Ночник горит, экран ноутбука светится. Сидя по-турецки на моем спальнике, Кошкина даже не поворачивается, продолжая работать на ноуте.

— Ян… ты чего не спишь? — шепчу я.

Тишина…

Моё сердце начинает тревожно и надсадно лупить.

Мы хреново расстались. Присаживаюсь к ней сзади, заглядывая в экран.

В строке:

«Снять квартиру посуточно».

— Это для Ольги Павловны? — целую её в плечо. — Не ищи. У меня ключ есть от первой квартиры, которая под Медведевыми. Поживёт пока там.

Ведёт плечом, отстраняясь от моих губ.

— Яночка…

— Не трогай. Квартира не для мамы, Лев. Квартира для нас с Алёнкой.

— Не понял.

Перевариваю. Вспыхиваю от тяжёлого болезненного ощущения в груди.

— Это из-за этого долбанного видео?! Дай сюда, — выдергиваю ноутбук, затаскивая к себе на колени.

Промахиваясь мимо кнопок, в эмоциях, выделяю через горячие клавиши не глядя все, что лежит на рабочем столе и отправляю в корзину.

Открываю панельку… «Очистить корзину».

— Нет! — дергает ноут на себя.

— Дай сюда, сказал! — дёрнув обратно, поднимаю его повыше.

Выбитое запястье неожиданно простреливает болью и пальцы отказывают. В потасовке ноут грохается углом об пол, выскальзывая из наших рук. Экран гаснет.

— Отлично! — взрывается она. — Там моя статья!

— Извини, — сглатываю я, падая рядом с ней на спину.

В груди горит… в ушах шумит…

Веду пальцами вдоль ее позвоночника. Дергается от моих прикосновений.

— Кошка… зачем ты так? Я прошу прощения за это видео. Этого ничего больше нет. Просто ничего не значащий эпизод!

— Да ладно?! — фыркает она зло. — Она звонит тебе посреди ночи, ты срываешься как ошпаренный, забив на всё! — в ярости припечатывает мне по лицу подушкой, едва успеваю выставить предплечья. — А потом еще имеешь наглость притащить ее домой? Серьезно?! У тебя с башкой совсем беда?!

Оооо… Мои глаза распахиваются от удивления. Картина маслом!

— Ян… — губы неконтролируемо растягиваются в шокированной улыбке.

— Тебе весело? — с отвращением смотрит на меня.

— Ты такая дура, иногда… — изображаю я фейспалм.

За шею притягиваю к себе, впиваясь в губы.

Отталкивая, припечатывает по щеке.

— Мля… — с шипением прижимаю ладонь к щеке. — Кошка… Лена там на кухне!

— Мне неинтересно как ее зовут.

— Моя Лена!

Оскаливается…

— Айдарова Лена! — уворачиваюсь, перехватывая летящую в лицо ладонь.

— Ты еще и женат на ней был?! — в ужасе. — Лжец!

— Я тебе сейчас сам влеплю по лицу, клянусь! Отрезвляющую.

— Аа… — внезапно осаживается. — Елена Михайловна?!..

— Бинго, твою мать! За ней я ездил…

Падаю опять на спину.

— Оу… — падает рядом. — Все никак не привыкну к наличию твоих родственников.

Смотрим в потолок.

— За сцену ревности спасибо. Я впечатлился. Но… незаслуженно.

— Ты — сволочь, Айдаров. Несколько часов позволил мне накручивать себя!

— Не намеренно. Но вообще, тебе полезно.

— Иди к черту! — рассерженно. — Кретин…

— Нет, полезно. Для того, чтобы понять, в каком состоянии находился я, когда мы… расстались. И сколько дней ты позволила мне накручивать себя! Понять и простить мне все, что я там наговорил. И понять, что вот эта хрень с «ты должен слепо доверять мне» в такие моменты нифига не работает.

Наотмашь лупит мне ладонью по животу. Едва успеваю напрячь пресс.

— Да, Кошкина! — шиплю на нее. — Заканчивай побои. По заднице дам сейчас!

Пальцы едва ощутимо прикасаются к моей перебинтованной руке.

— Что с рукой?

— Выбил…

— Об кого?

— Сразу — «об кого»… Просто выбил.

— Не ври! Что случилось, вообще? Почему сестру среди ночи привез?

— Кошка… я так устал, жесть. Сядь на меня сверху.

Ну… давай…

Сжимаю ее пальцы. Выдержав минутную паузу, усаживается верхом.

Аа… кайф!..

— Целуй куда-нибудь.

— Не хочу… — морщит капризно нос.

Сгребая ее волосы на затылке в кулак, аккуратно укладываю на себя, втыкая губами в

шею.

— Быстро!..

Облизывает шею, впиваясь в кожу.

— Ау! Кошкина… — смеюсь я тихо. — Идиотка… Засос же будет! Рубашка не закроет…

— Два! — впивает еще раз.

По телу мурашки. Бедра рефлекторно дергаются вверх, вколачиваясь в неё.

— Пониже еще несколько поставь… — утекая от горячих атак шепчу я, направляя ее ниже по телу.

Копна ее ароматных волос скользит по моему телу.

Сдергиваю с бёдер полотенце. Впивается в меня ниже… и еще чуть ниже… и еще…

— Да… Да… Да! — вбиваюсь затылком в подушку.

Закрываю глаза, растворяясь в ощущениях.

Наощупь дотягиваюсь до шнура, выдергивая из розетки ночник. Свет гаснет… и я получаю свой долгожданный «омлет» по-взрослому! Кошка отлично «готовит» в постели — с чувством, с кайфом, с шалостями. И наконец-то я опять единственный обладатель этого эксклюзива.

Дурочка, Кошкина, кто ж её на другую женщину променяет? Это невозможно…

Глава 44. Свидание

Просыпаюсь от кайфого ощущения лёгкости в теле и полностью выспавшись. Слышу едва различимый щебет Алёнки.

— О, Фак! — подрываюсь я. — Проспал!

Марьяны нет. Пытаюсь нащупать телефон. Аа… выходной же, наконец-то!

Натягиваю шорты, выхожу из комнаты.

— Ян?..

— Мы здесь.

Заглядываю на кухню.

Кошка, Машенька, Алёнка… Судя по запаху пьют кофе.

Растеряно смотрю на них.

Кошка сидя в кресле наглаживает довольно развалившегося у неё на коленях к верху пузом Гаврюху.

— Крысёныш ты ласковый… — сжимает его крупный нос. Фыркнув, Гавр уворачивается, устраиваясь поудобнее.

Идиллия!

— Доброе утро… А Медведь где?

— В спортзале, — завернувшись в плед сидит Машенька. — А мы вот… кофе пьём.

— Аа… Медведь крутой. А я сегодня не очень, — сонно потягиваюсь, хрустнув позвонками.

— Ты тоже крутой! — карабкается по мне Аленка, встав на стул с ногами. Отталкиваясь, подпрыгивает повыше, стул переворачивается! Подхватываю ее, чтобы не упала. Стул торцом бьёт по кости на ноге и потом окончательно падает на ступню.

Сдавленно матерюсь, терпеливо закрывая глаза.

— Папа, тебе больно? — оттягивает вверх моё веко Алёнка, заглядывая тревожно в глаза.

— Ты мне глаз сейчас выткнешь… — выдавливаю из себя я, зажмуриваясь покрепче.

Марьяна забирает ее с моих рук. Ставлю табуретку на место.

— Живой?

— Взбодрился… — морщась тру ноющую ногу.

Стаскиваю у Марьяны кофе. Делаю несколько глотков. Стянув с подоконника мой эластичный бинт, которым еще вчера было перемотано запястье, Алёнка, усевшись у меня в ногах, перематывает мне щиколотку.

Кручу запястье. Нормально. Боль больше не ощущается.

Славик — крыса — потерялся так, что несколько дней тишина. Уже все их квартиры и слитые адреса перекопали.

— Яна, ты бледная такая, — замечает Маша. — Съешь что-нибудь.

И правда — бледновата.

— Аппетита нет… Наверное, вчера что-то не то съела.

Допив кофе, Машенька сбегает к себе.

Забрав со стола парочку фломастеров Аленка разрисовывает бинт цветами. Терплю ее по волосам.

Кошка хмурится…

Заигрывая засовываю ей в декольте дольку яблока. Гавр тут же подскакивает, ныряя в ложбинку мордой. Кошка взвизгивает.

— Э, братан… — оттаскиваю его за шкирку оттуда. — Не борзей! Это моё!

— Брысь! — прогоняет его с коленей Кошка.

Вытаскивает дольку, отдаёт ему в лапки. И снова хмурится.

— Кис-кис-кис… — подмигиваю я, — Чего грустим?

Нервно вздыхает. И я тоже начинаю нервничать.

— Ян…

— Ты абьюзер, Айдаров!

— Почему это? — удивлённо взлетают мои брови.

— Потому что, когда ты боишься сообщить о своем решении своему мужчине, опасаясь его реакции на него, это первая стадия абьюза.

— Пф! Тогда тут надо еще разобраться, кто из нас больший абьюзер, Кошка. Давай уже… вещай про своего Лившица. Обещаю не ломать ему нос.

Встряхиваю только зажившей рукой, сжимая и разжимая пальцы.

— Аха! — прищуривается Кошка, замечая мой жест. — Значит, просто так выбил? Не хочешь мне рассказать?

— Кошкина, ну работа у меня такая. Иногда — силовая. Не могу же я ежедневно исповедоваться?

Не хочу я ей рассказывать. Испугается… И Лену попросил пока не говорить. Саида мы хорошо тряхнули. Он всех сдал. Всех взяли. Только Славик бегает. Доказательств реальных против него нет, кроме свидетельств подельников. Но все равно же прижмем… Квартиру вскрыли. Вещи Марьяны и еще некоторые памятные оттуда вынесли. Опечатали.

— Ты давай, не отвлекайся… чего там с Лившицом?

— Мне нужно уехать сегодня. Проект перешёл в активную стадию. Нужно подключаться.

— М. К Лившицу, да?

— У нас рабочая встреча. Больше нет возможности отсиживаться дома.

— Где встреча?