Девушка была недурна собой, и сумела вывести модельное агентство, в котором работала, на достойный уровень. Значит, если ее натаскать и платить достойную зарплату, которая позволит Кате реализовать мечты (а Ярцев знал все мечты таких девушек на пересчет – дорогие шмотки, отдых заграницей, и прочая розовая дребедень), дело будет в шляпе.

Он потер руки и принялся с нетерпением ожидать появления новоявленного менеджера по связям с общественностью.

Ему не пришлось долго ждать. Очень скоро дверь приоткрылась, и на пороге замаячила милая Екатерина Соловьева. Она, словно близкое дыхание осени, в один миг опалила его оттенком бордо своего строгого платья без рукавов и ослепила золотистым отливом медных, рассыпавшихся по плечам волос. Темная, подобранная в тон платью помада поблескивала на очаровательных пухлых губках. Никакой пошлости, и в то же время яркий, запоминающийся образ роковой красотки, способной свести с ума кого угодно своими зелеными глазами.

Ярцев с вожделением втянул в себя терпкий запах ее духов с ноткой корицы и выпрямился в кресле.

Катя была одной чуть ли не из сотни претенденток на должность, и для своих меркантильных целей он выбрал именно ее, но он не знал, насколько она на самом деле хороша собой. Этот уверенный блеск в зеленых глазах, так идеально оттеняющий ее кожу теплого оттенка, мягкие черты лица, точеный носик – да, определенно, будет, что показать своре телевезионщиков.

— Добрый день, я Соловьева, Екатерина Сергеевна, насчет вакансии менеджера по связям с общественностью, — прорезал тишину кабинета ее звонкий голос, и Ярцев вздрогнул от неожиданно резкого звука. В его рабочем кабинете очень редко появлялись женщины, а те, которые заходили, старались разговаривать шепотом.

— Очень приятно, — восхищенно выдохнул он и приподнялся ей навстречу. — Александр Дмитриевич, генеральный директор и по совместительству ваш новый начальник. Присаживайтесь, Екатерина Сергеевна, не стойте.

Он тут же отодвинул для нее стул для посетителей, подождал, когда она опустится на него, и только тогда вернулся на свое место.

— Кофе? — приподняв густую темную бровь, тут же поинтересовался он.

— Зачем кофе? Мы же не в ресторане, — вздохнула девушка. — Давайте сразу по существу. В пятницу мы с вами так и не поговорили насчет моих обязанностей.

— Да, мне пришлось срочно уехать, — кивнул Ярцев. Ему понравилась фраза «по существу». Сам он был человеком действия и терпеть не мог, когда кто-то растекался мыслью по древу.

— Честно говоря, предложение вашей компании немного сбило меня с толка. До этого я работала в модельном агентстве, и мой основной опыт сконцентрирован на мире моды. А у вас строительная корпорация.

— На самом деле все просто. Мне нужен милый менеджер, которого будет любить общественность.

— В каком смысле любить? — растерялась девушка.

— Любить, значит, принимать, Катенька. После того, как вы выучите все тонкости бизнеса, ваш мягкий голос будет управлять моей корпорацией и работать на ее положительную репутацию в нашем городе.

— Но судя по той информации, что я обнаружила в интернете, репутация у вас в последнее время далеко не положительная.

— Верно. Поэтому мне нужны вы.

— Каким образом я могу исправить все ваши махинации с городскими застройщиками?

— Махинации? — он улыбнулся. Да, несомненно, девчонка зрит в корень. Но с ее дерзостью надо будет что-то делать.

— А вам не надо ничего исправлять. Надо просто стать лицом нашей корпорации. Мило улыбаться. Давать позитивные ответы на вопросы журналистов и успокаивать не меру расходившихся клиентов. Только и всего. За это я стану платить вам отличную зарплату, и все будут в шоколаде.

— А вы не задумывались над тем, что все может произойти совершенно наоборот? Меня начнут ненавидеть и бояться так же, как и вас, и в итоге мы вместе пойдем ко дну!

— Ко дну? Кто вам сказал, что я собираюсь идти ко дну?

— Рано или поздно все великие махинаторы оказывались не у дел, — Катя так уверенно пожала плечами, что он отрывисто рассмеялся.

Задетая его смехом, Катя нахмурилась.

— Вам, с вашими доходами, может, и удастся в итоге купить себе остров и поселиться на нем инкогнито, а вот мне… Мне, увы, не светит ничего. В лучшем случае моя репутация, которую я заработала с таким трудом, не будет стоить и ломаного гроша, и меня больше никуда не примут на работу.

— Тогда я помогу вам открыть собственное модельное агентство на моем острове, и мы все равно останемся в шоколаде, — резко перестав смеяться, зловеще улыбнулся Ярцев.

Крепкий орешек, ничего не скажешь. Видимо, где-то в глубине ее души живет милая совесть, которая диктует правила игры и заставляет жить по родительским наветам.

— Это смешно… — горько усмехнулась она, и в зеленых глазах мелькнуло отчаяние. — Никто и никогда не станет мне помогать от широты души. Утопить – да, с удовольствием утопят. А протянуть руку помощи не согласятся. Даже вы на следующий день после своего бегства на купленный остров вычеркнете меня из списка знакомых. Извините. Я не могу взять на себя ваши грехи и прикрыть корпорацию. Это слишком большая ответственность. Мне всего двадцать шесть лет, и я еще хочу пожить в свое удовольствие.

Девушка резко поднялась со своего места и сжала в руках дамскую сумочку.

— Подумайте еще немного, Катя! — опешив от такого резкого отказа, воскликнул он.

— Нет. Я не смогу обманывать людей.

Она быстро зашагала к выходу.

Ярцев сплел пальцы рук и зловеще нахмурился. Она вышла, оставив в его ушах стук каблучков и пряный, теплый аромат духов с ноткой корицы, и от этого на душе стало очень паршиво. Он очень не любил, когда ему отказывали. Эта милая девушка не учла еще один фактор – если он захочет, в городе ее никто не примет на работу еще до того, как он разорится. Потому что городом управляет он, Александр Ярцев.

— Альберт! — отрывисто прикрикнул он в переговорное устройство. — А ну-ка, заприте дверь. Мы с Екатериной Сергеевной еще не договорили!

Глава 3.

Ярцев довольно потер руки в предвкушении ее растерянного взгляда у запертой двери и поднялся со своего места. Придется собственноручно вернуть Катеньку обратно в кабинет. Он выбрал ее из сотни размалеванных кукол-однодневок, думающих далеко не о работе, а о его кошельке, и готовых раздеться перед ним в любую минуту, и не собирался упускать. Ему не нужны куклы. Ему нужна Катя.

Когда он вышел из своего кабинета, Альберт невозмутимо восседал на своем месте и клацал мышкой в компьютере, а девушка удивленно дергала ручку двери в приемной.

— Похоже, у вас что-то не в порядке с замками, — повернулась к Ярцеву она.

— У нас все в порядке с замками, Катенька. Просто мы с вами еще не договорили. Дверь откроется по моему приказу, когда мы с вами закончим разговор.

— Это шутка? — испуганно уставилась на него Катя.

— Да какие уж тут шутки, — передернул плечами он. — Вернитесь ко мне в кабинет. Я выбрал вас из огромного количества претенденток, и меня совершенно не устраивает ваше бегство.

Катя обескуражено подняла на него свои зеленые глаза. Он стоял так близко от нее, что она ощущала исходящую от него хищную силу, подавляющую ее волю где-то глубоко внутри, на уровне инстинктов, и заставляющую подчиниться. Запах его дорогого одеколона, такого же резкого и хищного, как он сам, ударил в нос, и на миг ей показалось, что она задохнется – так много было его вокруг, этого Ярцева. В нем концентрировалась такая мощная энергия, что она сразу потерялась в этом потоке.

— Вернитесь ко мне в кабинет, Катя, — хрипло произнес он.

Она для верности подергала ручку еще раз, убедилась, что дверь действительно заперта, и, бросив на Ярцева обиженный взгляд, с гордо поднятой головой проплыла обратно в его кабинет.

— Альберт, принеси нам кофе, — скомандовал Ярцев, и последовал за девушкой.

Если Екатерина Соловьева и испугалась, то не подала вида. Она уверенно села в кресло для посетителей, закинула ногу на ногу и небрежно бросила элегантную женскую сумочку на рабочий стол Ярцева.

Странно, ему это понравилось. Он не любил, когда оппоненты быстро сдавались. А в Соловьевой было что-то такое, от чего лично у него поднималось настроение. То ли этот цвет волос, очень выгодно выделяющий ее среди сплошных блондинок, окружающих его на всех банкетах и деловых встречах, то ли непримиримый зеленый огонь в бездонных глазах, намекающий на то, что она не сдастся, даже если он заставит ее подписать контракт - Ярцев еще не уловил, что именно его цепляло, но определенно это что-то было прекрасно, и ему совсем не хотелось ее отпускать.

Он сел обратно за стол, в свое огромное кресло, и посмотрел на нее. Катя не отвела взгляда и не убрала свою сумочку, которую так небрежно бросила, нарушив тем самым его личное пространство. Ее глаза метали изумрудные молнии, и казалось, от напряжения между ними наэлектризовался воздух.

Спустя несколько мгновений Альберт принес поднос с ароматным дымящимся кофе, сливками в маленькой картонной коробочке, тростниковым сахаром в черной квадратной сахарнице и очень изящной тарелочкой из хрусталя. На тарелочке были выложены маленькие разноцветные макарони.

— Осторожно, горячо, — мягкий голос секретаря настолько контрастно выделялся на фоне возникшего напряжения, что Катя невольно вздрогнула.

Ярцев недовольно покосился на поднос. На самом деле он считал, что никаких макарони Катя не заслужила, но не подал вида.

Она же резко сменила позу, без приглашения придвинула к себе чашечку кофе и бросила в нее два кусочка сахара.

Ярцев молчал. Ему было интересно, что она будет делать дальше.

— Ну, что вы молчите? — не выдержала Екатерина. — Давайте, предлагайте. Сколько будет стоить лично для вас, человека, не имеющего сердца, испортить мою жизнь и репутацию? Во сколько вам обойдется моя персона?