— Это риторический вопрос?

Кэндис облокотилась на стойку и с сочувствием посмотрела на меня как на раненое, забитое животное.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Ну, а я хочу, чтобы моя сестра поменьше беспокоилась о моей несуществующей сексуальной жизни. Лучше бы она заботилась о чем-то более важном.

— А, понятно. Секс — это не существенно... Позволь мне рассказать это всему человечеству, а то все мы поступали опрометчиво. Позовите прессу! Уберите свои члены! Разрушьте все формы для фаллоимитаторов! Сдвиньте ноги, мы закончили! Секс все это время слишком переоценивали.

— Формы для фаллоимитаторов? Ты серьезно?!

Кэндис пожала плечами.

— А как, по-твоему, они их делают?

Я посмотрела на нее с глухой яростью.

— Я не хочу даже думать об этом. Просто пытаюсь тебе сказать, что не очень-то тороплюсь трахать все, что движется.

— Может, и стоит. Подумай об этом. Тебе уже долбаных двадцать пять лет. И этого вполне достаточно, чтобы построить что-то значительное, одним сокрушительным моментом сломав все традиционное. Ты установила слишком высокие стандарты, девочка. Просто вытащи занозу из задницы и расслабься.

— «Вытащи занозу из задницы и расслабься»... Мудрые слова от Кэндис. Может, мне стоит набить их на твое надгробие?

— А кто сказал, что я умру первой? Я собиралась заказать: «Здесь лежит самая старая, самая печальная девственница в мире. Возможно, если бы она позволила парню погрузиться всего на шесть дюймов, то не ушла бы на шесть футов под землю».

Я схватила рогалик с витрины и грубыми резкими мазками нанесла на него сливочный сыр. Пасты оказалось намного больше, чем нравилось Кэндис. Но мне было абсолютно все равно. Я обернула булку вощеной бумагой и протянула ей.

— Если ты закончила, вот твой рогалик. Через несколько минут здесь появится Райан. С твоей подачи он теперь постоянно пытается меня с кем-нибудь свести. И этим раздражает чуть ли не больше тебя. Так почему бы тебе не сделать паузу и не позволить ему рулить?

Кэндис взяла рогалик.

— Я сказала ему об этом лишь для того, чтобы он сорвал твою покрытую паутиной вишенку. Откуда мне было знать, что он нырнет головой вперед в дружескую зону и превратится в Мистера Свата?

Я поморщилась.

— Твое богатое воображение просто поражает своей проницательностью.

— Ты самая милая, знаешь об этом? Эй, а это что? — она ухватила конверт, который я ранее вскрыла и беспечно бросила на прилавке.

Я тут же выхватила его.

— Ничего особенного. Это просто реклама.

— Ах да, старый классический спам. Якобы уведомление о выселении. И это должно было привлечь твое внимание. Они уже всех достали. И меня тоже. Ладно, девочка, оставайся девственницей, — она послала мне воздушный поцелуй и удалилась, унося рогалик в руке. 

* * * 

Когда сестра ушла, я с тоской посмотрела на письмо. Это было уведомление. У меня была одна неделя, чтобы оплатить аренду квартиры. Или бы встал вопрос о моем выселении. Но я до сих пор не могла решить, что собиралась делать. Поскольку оставалось всего лишь две недели до оплаты долга за аренду пекарни. Была реальная угроза пропустить в этом году уже третий платеж.

Я вздохнула. Я всегда находила способы держаться на плаву. Все, что мне нужно было сделать — выстоять еще несколько недель… принять еще несколько клиентов…

И, в конце концов, — пекарня справилась!

Я хорошенько встряхнула тестомесилку. Она громко хрюкнула и начала взбивать равномерно. Большинство моего оборудования знавало лучшие времена. Но это было мое оборудование. Я испытывала глубокое удовлетворение от осознания, что все находящиеся здесь предметы я заработала и купила самостоятельно. Пекарня была моим ребенком, а вишневые пироги... детьми моего ребенка?

Возможно, вам показались немного странными мои попытки думать обо всем этом слишком усердно. Но я любила свое детище. Даже когда остальная часть моего мира готова была развалиться на куски, я всегда могла рассчитывать на свой магазин. Мое маленькое убежище. Даже если иногда оно казалось клеткой. 

* * * 

Райан появился вовремя. Как всегда. Он совсем недавно закончил колледж. Невероятно красивый, возможно, даже великолепный. Но с того момента, как я его увидела — по неизвестной мне причине — я воспринимала его как своего младшего брата. Парень, казалось, тоже так чувствовал. Как только он начал работать на меня, мы погрузились в атмосферу — «наконец-то, мы встретились» — давно потерявших друг друга брата и сестры. Он пытался помочь мне исправить мою жизнь. А я в ответ старалась уберечь его от неприятностей. Слишком интенсивно парень в них попадал.

Райан постоянно брил голову. Сделал несколько татуировок — но ничего слишком сумасшедшего. И имел мускулистое телосложение человека, который в свое время замесил слишком много теста. А еще у него были карие глаза. Смотревшие на меня с теплотой и пониманием.

— Горячее свидание сегодня вечером? — спросил он.

— Знаешь, Кэндис уже пыталась подбодрить меня. Может, дадим выходной разговору о девственницах? — я стала осторожно перекладывать пироги с подноса.

Райан бочком протиснулся ко мне поближе и облокотился на стойку. Он мягко шлепнул меня по плечу и одарил таким сочувственным взглядом, что я не могла не признать его милым. Возможно, меня тошнило от его постоянных попыток пропихнуть меня в мир свиданий. Но я всегда знала, что он делает это от чистого сердца. Поэтому никогда не винила его за это.

— Вот что ты сегодня сделаешь, Хейли. Выберешь парня. Любого… — он широко улыбнулся от озарившей его идеи. — Первого же парня, который купит вишневый пирог. Ты выберешь его. Просто будь смелой. Будь собой. Скажи что-нибудь кокетливое. Тебе же не нужно напрашиваться на свидание или типа того. Просто, знаешь, сделай ему комплимент. А потом посмотрим, что из этого получится.

Я тяжело вздохнула.

— Ну, допустим. Я соглашусь, а у первого парня, который купит вишневый пирог, окажутся усы педо? Конечно, они больше известны как «усики педофила». Но на самом деле, это вовсе не похоже на усы. Это выглядит так, словно к вашей верхней губе прилипли крошки печенья. А если еще будут и пятна пива на рукаве?

— Оке-е-ей. Пусть будет первый парень, который купит вишневый пирог и не вызовет у тебя отвращение. Как тебе такое? Кстати, у кого это, черт возьми, ты видела пятна пива на рукаве? Это с какими же людьми ты общалась?

— Смешно, — фыркнула я, пытаясь выбросить из головы его заманчивую идею. Мне не хотелось, чтобы он предположил, что я могла согласиться на это безумие.

Они с Кэндис, оба, казалось, думали, что секс решит все мои проблемы. Но я не была в этом уверена. Хотя вовсе не прочь была избавиться от иронии судьбы-насмешницы. Девушка, весь день угощавшая людей своими вишневыми пирогами, до сих пор никому не позволила сорвать ее вишенку.

— Не смешно, — сказал Райан. — Это пари. Я серьезно, Хейли.

— Пари?

— В точку! Ты ведь в курсе, что я скопил отгулы для отпуска?

— Да... — медленно выдохнула я, страшась продолжения.

— Или ты принимаешь пари, или я использую весь свой отпуск в дни Шеффилдской ярмарки.

Его слова молнией пронзили мою грудь, и меня охватила паника. Моя пекарня находилась на окраине центра Нью-Йорка. Каждой пекарне-участнице на Шеффилдской ярмарке предоставлялась уникальная возможность обрести всенародную известность. Главной фишкой был конкурс печенья. «Фуд Нетворк» (прим. Food Network — кулинарный канал) выявил особо отличившихся и, засняв их, обеспечил исключительной популярностью. Нам предстояло чрезвычайно много работы, и Райан знал, что у меня не было другого помощника. Никого, кто мог бы помочь в подготовке конкурсных шедевров.

— Ты этого не сделаешь, — возмутилась я.

Он лишь пожал плечами.

— Думаю, тебе стоит задать себе один вопрос. Ты готова рискнуть, девственница?

— Придурок, — простонала я.

Он выглядел слишком довольным собой. Он загнал меня в угол. И знал это.

— Итак, пари?

— Ты же знаешь, что я не смогу сказать «нет». Черт! Но никаких изменений в правилах. Я просто скажу что-нибудь кокетливое. Только одну вещь. И все.

— Договорились! Это все, о чем я прошу. Пока.

* * *

В дальнейшем все так и произошло. Это утро ничуть не отличалось от всех остальных. За исключением нелепого пари, конечно же. Это была новая форма давления со стороны моего обычно мягкого друга. Но буквально через несколько минут я уже забыла обо всех этих глупостях.

Мы подготовили витрину. Испекли немного хлеба, так как он терял свою свежесть гораздо быстрее, чем выпечка. Сделали последнюю порцию рогаликов — наш ежедневный утренний хит продаж. Многие клиенты приходили именно за ними, а заодно покупали буханку хлеба или пироги на обед.

Джейн регулярно оказывалась нашим самым первым клиентом. Это было почти ежедневным правилом. Ей было за сорок. Но она была женщиной-мечтой. Моей мечтой.

Красивая. Властная. Уверенная в себе. Стильная и элегантная.

Я могла с легкостью поклясться, что у нее был дизайнерский брючный костюм на каждый день года. Во всяком случае, я никогда не видела ее в одном и том же наряде дважды. И я сомневалась, что Джейн стала бы хранить старый учебник под рукой вместо боксерской груши. Я была уверена, что она никогда бы не стала вымещать на нем свое разочарование по поводу бывшего парня-сталкера.

Я посмотрела на свой испачканный мукой фартук и скучные джинсы, которые выглядывали из-под него. Затем перевела взгляд на ситцевую розовую рубашку-поло с названием моей пекарни и логотипом «Игристый пекарь» на груди. На логотипе был изображен выдувающий большой пузырь жевательной резинки круглолицый человечек в пекарском колпаке. Вероятно, более реалистичное название для моего заведения — «Проблемный пекарь с нарушением зрительного контакта при разговоре с клиентом», или, возможно, «Нетронутая вишня Хейли». Но почему-то я сомневалась, что с такими названиями моя пекарня будет столь популярной.