Александра Астафьева - Ежевика

— И без лишних «третьих размеров», а то я вас знаю, — пригрозила ему пальцем.

Арс замолчал, переваривая предоставленную мной информацию. На секунду я состроила улыбочку, и тут же вернула своему лицу недовольно выражение.

— Эй, а где Рик?

Голова активно завертелась по сторонам, словно юла, в поисках собаки.

— Ты же знаешь, что по утрам родители выпускали его во двор... — мямлил брат, но мой слух затмила барабанная дробь отстукивающего в груди сердца.

О, нет!

Эта собачка могла удрать, и не успели бы глазом моргнуть. Мне несдобровать, если с Риком что-нибудь случится.

Я сорвалась с места и понеслась сломя голову к выходу из дома, громко обвиняя брата в неосторожности. Собаку могла сбить машина или еще чего могло стрястись, пока мы тут…

Но, открыв входную дверь, я практически впечаталась носом в чью-то грудь. Отступив назад, подняла глаза, и уставилась сначала на кадык, который плавно сделал движение вверх-вниз, облюбовала пухлые губы и позже — насмешливые болотистого цвета глаза.

— Случайно, не за этим песиком летела?

Парень, которого я видела последний раз несколько лет назад, но которого знала с детства, стоял в проеме дверей нашего дома, держа Рика в руках.

Он нагло и с интересом смотрел на меня, как и я на него, пока собака не тявкнула, прервав своеобразный между нами момент «обнюхивания».

Протянув руки, я молча призывала Рика к себе, но шкодник и не собирался покидать вражескую обитель. Высунув язык, он звучно дышал, радуясь своему новому знакомому.

— Ну, привет, Ежевика, — пробормотал тот, о ком я старательно, и, как мне казалось, умело не вспоминала все эти годы.

А-р-р!!!

Ежевика. Он сказал: «Е-ЖЕ-ВИ-КА».

Сколько лет прошло, а парень об одном и том же. Я была отнюдь немаленькой девочкой, и подростком тоже не была. За кого он меня принимал? Клички, прозвища и ярлыки — самое ужасное на свете. Только он, только Женя, будь-он-не-ладен-Еникеев, называл меня так. Ежевикой.

Терпеть никогда не могла эту дурацкую ягоду — вязкую, скрипящую на зубах, и этого Женю. И какого черта он свалился на мою голову спустя столько лет? Жила ведь себе, не вспоминала о нем. Если только немножко. Нет же, нужно было испортить своим появлением утро и весь день.

Сегодня я опаздывала в универ, как, впрочем, и вчера, и позавчера. Проскользнув мимо остолбеневшего Евгения, я прихватила свой скейт и рюкзак, оставив его пялиться мне в след. И здороваться тоже не думала. Прикинулась страдающей склерозом и укатила прочь.

Уверенно отталкиваясь левой ногой, я ехала по тротуару на любимой белой доске с колесиками зеленого цвета. Двигалась и понимала, что на первую пару я опоздала, и, следовательно, могла и не спешить на автобус, который прибудет ещё только через полчаса. Погода была хорошей, музыка сладко звучала в наушниках, и мой мир мог казаться совершенным. Но не казался.

Женя Еникеев — когда-то живущий по соседству парень. Для Арсения он был лучшим другом и часто пропадал у нас. Я также считала его своим приятелем. Да что тут. Я по уши влюбилась в него ещё девчонкой. Он всегда выделялся среди своих сверстников не только внешностью, но и поступками. Был милым и внимательным. Воспитанным и добрым. Вот последняя его черта меня и увлекла. Для моей мамы он был словно вторым сыном, а его родители, пока не развелись и не разъехались по разным странам, — считались лучшими друзьями или даже родственниками. Каждый праздник, каждое произошедшее событие, отмечались в одной из наших семей.

Он был все тем же красавчиком с внешностью иностранца. Загорелая кожа, лучистые глаза, белозубая улыбка... Ямочки на щеках и беспорядочные кудри темно-каштанового цвета. Что-то знакомое шевельнулось внутри меня с новой силой при неожиданном его визите. Мне крышка, я точно влипла.

«Вика, неужели ты не узнаешь меня?» — отдавалось звоном в ушах его утреннее приветствие.

Конечно, узнала. Ещё как узнала. Он стал мужественней и привлекательней, будто нарочно давал этим понять, что между нами ничего никогда не будет. Такая простушка как я была не для него. Однажды в этом лично убедилась. Последние два года я воздерживалась от любопытства по поводу его персоны в социальных сетях. Даже удалила собственный инстаграм, чтобы не соблазняться. Зачем? Ведь можно было загуглить его имя с легкостью. Не важно. Главное, что перестало сердце сжиматься при каком-либо упоминании о нем и его семье. Значительно было легче дышать, и мне начинали симпатизировать сокурсники, как...

Получи и распишись, Вика! Еникеев явился.

Понятия не имела, что же теперь делать. Ведь жила себе спокойно. Даже сейчас не переставала думать о нем.

Не спеша, я подъезжала к остановке автобуса, которого ждать приходилось еще минут двадцать. Решив, что лучше проехаться своими ногами и дальше, почувствовала приближение машины. Замедлившись, она продолжала ехать со мной «в ногу».

— Вика, садись, подвезу.

Моё хрупкое душевное равновесие решил пошатнуть вышеупомянутый объект девичьих грёз.

Он серьёзно надеялся на то, что я соглашусь?

Я молча продолжала отталкиваться ногой по тротуару, пока Еникеев медленно колесил, высунувшись из окна.

— Вик, ты слышала меня?

Плейлист прекратил проигрывание минуты три назад, и я застряла между собственными мыслями и воспоминаниями о детстве, где повсюду был образ Жени.

Нет, блин, не слышала. Я в наушниках, разве он не видел?

Как по заказу боковым зрением ощутила справа пустоту, где только что была его машина.

Ага, значит, понял и отвалил.

Но следующее прикосновение к моей руке обожгло кожу. От неожиданности я дёрнула плечами, остановилась и развернулась. Передо мной стоял Женя, улыбаясь, поигрывал теми ямочками на щеках. Он протянул руки к моему лицу и помог извлечь наушники.

— Идём.

— Нет, спасибо, все равно я пропустила первую пару. Теперь у меня достаточно времени, чтобы успешно добраться до второй. Самостоятельно, — сказала ему вот так просто, пока у самой тряслись коленки от волнения. До сих пор кожу приятно покалывало в месте, где коснулась его рука.

— Тем более, давай подвезу, поболтаем. Да и мне по пути.

— Нет, Жень, не хочу напрягать тебя...

— Ты и не напрягаешь.

— Я не могу с тобой поехать.

— Поясни.

«Потому, что буду вести себя как дура в твоем тесном пространстве: рассматривать тебя, придумывать себе нечто несуществующее между нами, вновь обретать глупую надежду. Днем буду улыбаться, а по ночам плакать в подушку. Спасибо, в прошлый раз наелась. Было невкусно».

— Я амулет невезения и притягиваю неприятности. Со мной в аварию попасть — раз плюнуть.

Он смотрел на меня так, словно я несла полный бред.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну, а что? Это было правдой. Где я — там одни неудобства или потешные ситуации.

— Нам обязательно перебежит дорогу черный кот или лопнет шина. Придется менять колесо. А это надолго, считай, я опоздаю…

— Вика, — сказал он, вздохнув.

— Женя?... — вышло напряженно.

— Едешь со мной и точка.

Он ловко подхватил мой скейтборд и указал следовать за ним.

Сдавшись,  я послушно поплелась.

Вот, где был в тот момент мой боевой настрой? Уверенность и хладнокровие в присутствии Еникеева? Все полетело в тартарары. Я превращалась в безропотное ручное существо, из которого он мог лепить все, что ему заблагорассудится.

Но нет, Вика, нужно было взять себя в руки, не поддаваться любовной панике и не забывать, каково это — испытывать чувство безответной любви.

Хлопнув дверцами автомобиля, мы одновременно пристегнулись. Его рука невзначай коснулась моей ноги, когда он дёрнул коробку передач.

Ай.

Сомкнула расставленные ноги вместе.

Было очень волнительно впервые за долгое время находиться рядом с Еникеевым. Внутри все приятно клокотало, бабочки не забывали порхать своими крылышками, напоминая о былых чувствах.

Хоть бы не облажаться. В последнем я просто мастер.

— На каком факультете ты учишься? — спросил Женя, когда мы тронулись.

— На факультете истории и культурологии.

Выпятив нижнюю губу, он одобрительно кивнул головой.

— На самом деле, я выбрала поток с уклоном на иностранные языки. В жизни лингвистические познания могут пригодиться больше, чем первое и второе, — дополнила его представление о моей учёбе.

— Это, наверное, интересно, — сказал он, и лёгкая улыбка заиграла на его губах.

— Честно? — я набралась храбрости развернуться к нему. — Иногда. Но по большей части — нет. Скучно порой философствовать от пары к паре. И это ещё только первый курс. Я все жду чего-то большего от учебы.

— Чего именно?

— Не знаю.

— Разочарована?

— Немного.

— Учеба пролетит незаметно.

— Наверное.

— Что насчет студенческой жизни?

— Проживая совместно с родителями и вблизи учебного корпуса, я ее не наблюдаю.

— Необязательно. Все зависит от тебя. От твоего настроения. Студенческие годы, говорят, самые-самые. Стоит только захотеть.

— И что же тебе об этом известно?

Мы ехали медленно по пустой улице. Ещё несколько поворотов и выехали бы на главную дорогу, ведущую в центр города. Разговор клеился, и я расслаблялась. Все происходило так, словно виделись ещё вчера, а сегодня без устали болтали обо всем.

— Тематические поездки, походы. В целом, можно совмещать отдых и работу...

Не совсем понимала, о чем он, но пусть бы говорил, не останавливался. Мне очень нравилось наблюдать, как шевелятся его пухлые губы, обнажая невзначай совершенные белые зубы.