Юлия Монакова - Фанатки

— Ну как же, — Катрин пожала плечами. — Неудобно… поздно уже. Виктория Кузьминична, должно быть, волнуется.

— Вот еще! — скептически фыркнула Валька. — С чего бы ей волноваться? Мы ей не родственницы и не подружки. Просто снимаем у нее жилье.

— Все равно неловко как-то, — поежилась девушка. — Припремся среди ночи, растревожим старого человека… Что она о нас подумает? В день приезда ты в двенадцать вернулась, сегодня обе шлялись до полуночи…

— Ну, не зря же она нам запасные ключи дала. Значит, понимает, что мы не станем сиднем сидеть в комнате. Мы приехали в Москву гулять и развлекаться!

— Я не пойму, что ты предлагаешь? — на лбу Катрин образовалась озадаченная морщинка. — Пойти погулять и поразвлечься? Вот прямо сейчас?!

— Да нет же, — Валька усмехнулась, — какое там "гулять", задницы морозить только. Просто… — она многозначительно покосилась в сторону ярко освещенных окон круглосуточного мини-маркета, напротив которого они остановились. — Душа не на месте как-то. Переживаю за завтрашнюю игру, ну и за ребят конечно. Может, купим вина? Выпьем дома по паре бокалов, спать лучше будем.

— Ты предлагаешь распивать алкоголь на кухне у Виктории Кузьминичны? — спросила Катрин таким тоном, будто сомневалась в подругином рассудке. — Тогда она нас точно с квартиры погонит. Прямо на мороз, без шапки, в ночь холодную…

— Почему обязательно на кухне? — дернула плечом Валька. — Закроемся у себя в комнате и тихонечко накроем поляну… У старушки крепкий сон, она вчера ни на секунду не прекратила храпеть, когда я вернулась. Уверена, наш скромный междусобойчик в спальне останется для нее незамеченным. Мы же не собираемся, в самом деле, песни орать! Да и напиваться как свиньи тоже не станем…

— А если утром она увидит пустую бутылку и обо всем догадается? — Катрин все еще сомневалась.

— Ну, тару мы можем спрятать у себя в комнате, и когда будем уходить — заберем с собой. По пути на помойку выкинем. Да и вообще, лучше возьмем не бутылку, а коробку вина. А то вдруг у старушенции нет штопора…

Катрин вдруг подумала, что это, в общем, неплохая идея. Ей тоже хотелось немного расслабиться. Снять напряжение. После бурных эмоциональных переживаний, связанных сначала с генеральным прогоном одной-восьмой, а затем с долгожданной встречей с ребятами, ее никак не отпускала какая-то скрытая нервозность.

— Давай, Катрин, решайся! — поторопила ее Валька. — Не буду же я одна винище хлестать, как заправская алкашка… Поддержи меня в этом сердечном порыве, а?

— Эх, и в самом деле, давай напьемся! — решив, что глупо ломаться, Катрин махнула рукой в пушистой варежке. — Выпьем за завтрашний успех ребят… и за их непременную победу!

— И за нашу победу тоже, — многозначительно подмигнула Валька. — Завтра решающий день. Мы не должны упускать свой шанс! Кир и Степа просто обязаны с нами замутить!

— Ох… — Катрин зажмурилась, мечтательно улыбнувшись. — Я почему-то на сто процентов уверена, что все у нас с ними получится! Что все будет хорошо!

Организовать застолье оказалось не так уж и сложно. Девушки расстелили на стуле газету и разложили на ней свою нехитрую снедь: батон и сосиски; затем утащили с хозяйской кухни две чайные чашки и уселись прямо на кровати, подтащив стул поближе.

Было весело и авантюрно: они наливали вино в чашки и чокались ими, придумывая все новые и новые вдохновляющие тосты. И пусть вино отдавало картонной коробкой и было жутко кислым — разве имеет это значение для студентов?! А сосиски, которые они ели прямо сырыми, вприкуску с батоном, казались необыкновенно вкусными.

Первый тост был: "Чтобы "Краснодарские суслики" прошли в одну-четвертую финала!"

Второй: "Чтобы у нас с ребятами получилось все именно так, как мы задумали!"

— Представляешь, — размечалась Валька, взволнованно откидывая со лба непослушную челку, — вот будем мы с ними встречаться… Я бы и в Краснодарский универ перевестись не отказалась, в принципе. Лишь бы поближе к Степе.

— Да ладно, — улыбнулась счастливая Катрин, — нам всего-то полтора года осталось. А потом получим диплом — и можем ехать, куда хотим! И в Краснодар переберемся, если надо. Как жены декабристов, — она смущенно хихикнула.

"Было бы здорово сыграть свадьбы в один день, — Катрин понеслась в своих мечтах в заоблачные дали. — Вот круто получится! Наверное, к нам на свадьбу заявится вся команда… Может, и сам Масляков приедет, если они его пригласят, конечно". Однако вслух эти мысли Катрин высказывать не рискнула, посчитав, что это чересчур смело… да и несколько преждевременно.

— Да может, ребята и сами не захотят оставаться в Краснодаре, — продолжала тем временем разглагольствовать Валька. — Они популярные, молодые… вдруг их на телевидение пригласят? В "Comedy Club", к примеру.

— Ох, шикарно будет! — восхитилась Катрин. — Они этого достойны! Они лучшие!

— И чего Масляков на них орал сегодня, не понимаю, — сердито буркнула Валька, подливая себе и подруге еще вина. — Все у них в музыкалке отлично было. Ну скажи же?! Ну объективно…

— Вот-вот, ни одного косяка не было, — поддержала "объективная" подруга. — Уверена, что завтра жюри им пятерки поставит по всем конкурсам. А Масляков пусть себе критикует. Что бы он понимал!

— Действительно, — поддакнула Катрин, и легонько стукнула своей чашкой о чашку подруги. — Чин-чин!

Отхлебнув глоток вина, Валька вдруг сделала озабоченное лицо.

— Нам нужен план, — деятельно заявила она.

— В каком смысле?

— Ты очень хочешь смотреть игру из зала? — Валька почесала нос. — Мы же уже видели генеральную репетицию. А главная движуха происходит там — по ту сторону сцены. За кулисами!

— Иии?..

— Мы должны пробраться внутрь. Туда, где гримерки. И поддерживать ребят там! — глаза Вальки засияли.

— Как мы это организуем? Опять позвонишь этому мерзкому директору? — Катрин даже передернуло. Валька задумчиво покачала головой.

— Надеюсь, что обойдемся без него. Есть тут у меня одна мыслишка… но надо ее оформить. Сформулировать. Завтра расскажу конкретнее. Нас ждут великие дела!

Девушки допили вино, обстоятельно смяли коробку и запихали ее в пустой пакет, плотно завязав его ручки, чтобы не пробивался запах. Шкурки от сосисок завернули в газету и выкинули в мусорное ведро на кухне — в них не было ничего криминального.

Виктория Кузьминична сладко храпела в гостиной и даже ни разу не перевернулась с боку на бок.

Девчонки умылись, почистили зубы и нырнули каждая в свою постель. Засыпать в мечтах о ребятах было особенно сладко…

Москва

Стараясь не слишком трястись от волнения и собственной наглости, а также отчаянно убеждая себя в том, что все делает правильно, Жека приехала к театру. Время едва-едва перевалило за полдень, и, хотя девушка понятия не имела, во сколько обычно начинается рабочий день у служителей искусства, что-то подсказывало ей, что артисты едва ли появляются в театре в девять-десять утра, как офисный планктон. Тем более, если актер накануне вечером отыграл премьерный спектакль…

Жека потопталась немного возле театра, словно оттягивая неизбежное, полюбовалась афишей "Короля Лира", а затем, собравшись с духом, решительно нырнула под знакомую уже арку, ведущую к служебному входу.

С утра приморозило, поэтому Жека, решившая дождаться появления кумира на скамеечке возле двери, вскоре не выдержала этой пытки, вскочила и принялась бегать туда-сюда по небольшому внутреннему дворику, пытаясь согреться. Оставаться на месте было просто невыносимо: мерзла попа, почти не прикрытая шубкой, леденели колени в тоненьких капроновых колготках, пальцы ног в красивых, но непрактичных сапожках сводило судорогами, а уши, кажется, собирались вот-вот отвалиться. То и дело поглядывая на часы и проклиная так медленно тянущееся время, Жека пыталась отвлечься: пропела себе под нос все известные ей песни, продекламировала стихи, которые помнила еще из школьной программы, вспомнила таблицу умножения…

Дворик был тих и абсолютно безлюден. Ни одной души не появилось со стороны улицы под аркой, никто не зашел внутрь здания, пока Жека отплясывала на морозе, стуча зубами. Если бы она не знала точно, что сегодня вечером у Белецкого спектакль — второй премьерный день "Короля Лира" — то подумала бы, что в театре нынче вообще выходной.

Пытаясь не привлекать к себе излишнего внимания (а мало ли, может кто-то незаметно смотрит на нее сейчас из окна), она несмело приблизилась к наполовину застекленной двери служебного входа и припала к ней носом, пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Ей был виден только узкий коридор, кусочек лестницы и стол вахтера, который сидел к ней спиной и пялился в маленький телевизор напротив. На вахтерском столе стояла большая кружка — видимо, с горячим чаем, и Жека с особой горечью осознала, как же сильно она замерзла. А в театре, судя по всему, было тепло, уютно и хорошо… Она осторожно подергала дверь, не создавая шума — изнутри было предсказуемо заперто.

"Этак и околеть недолго! — рассердилась на себя Жека. — Дернул же черт меня припереться сюда с бухты-барахты, даже не зная, во сколько точно он приедет… Лучше бы, ей-богу, после спектакля подождала — по крайней мере, мне известно время его окончания…"

Искушение вернуться домой к Леле и ее гостеприимной маме было слишком велико. Но… Жека боялась, что в таком случае вечером она точно не сможет еще раз вырваться к театру. По крайней мере, не сможет придумать разумного объяснения, куда это ее снова понесло, да еще и на ночь глядя…

В какой-то момент девушка и вовсе перестала чувствовать руки и ноги. Точно находясь в каком-то забытьи, Жека опустилась на скамеечку и замерла. Она больше не ощущала холода. Откровенно говоря, она и вообще ничего не ощущала, даже дрожать перестала. Словно превратилась в бесчувственную ледышку, которой уже все равно…