Юлия Монакова - Фанатки

Кровать чуть скрипнула под тяжестью опустившихся на нее двух тел.

— Нет, — покачала Лика головой, заметив, что в руке у него появилась упаковка презервативов. — Не надо. Просто иди ко мне… вот так.

— Ты уверена? — хрипло спросил он.

— Доверься мне, — отозвалась Лика. — Я хочу чувствовать тебя — всего…

И он едва не потерял рассудок от этой просьбы, высказанной прерывающимся возбужденным шепотом.

___________________________

* Строки из песни "Cry To Me" (1961) американского соул-певца и композитора Соломона Берка (Solomon Burke), вошедшая в официальный саундтрек культового фильма "Грязные танцы" (1987).

** Строки из стихотворения Бориса Пастернака "Осень".

Мумбаи

Это был весьма странный, хоть и очень вкусный, ужин. Странный по своей атмосфере и невысказанным эмоциям, которые так и витали над столом, изредка сталкиваясь в перекрестных взглядах всех трапезничающих. Из-за этого у Анюты не получалось насладиться едой на полную катушку.

Она не сразу запомнила названия всех блюд, которыми ее угощали. "Бириани" походил на плов — рассыпчатые длинные рисинки, приготовленные с мясом, луком и ароматными специями. Есть его нужно было непременно вместе с "райтой" — неким подобием овощной окрошки на кефире. "Корма" представляла из себя мясо с подливкой, острое и невероятно вкусное. Кебабы напоминали котлеты. Были еще сабджи, панир, роти… А на десерт подали какие-то невиданные сладости и фрукты — манго, папайю, личи. Анюта даже почувствовала себя неловко — это ведь из-за нее так расстарались хозяюшки, едва ли каждый день у них бывает такой королевский стол.

Аман тараторил без умолку, забрасывая Анюту вопросами, но, к счастью, практически не оставлял ей пауз для ответа, так что ей не приходилось особо напрягаться. Его, похоже, совершенно не удивило присутствие иностранки в собственном доме — во всяком случае, он поздоровался с ней совершенно спокойно, почти буднично, словно они были знакомы сто лет и виделись ежедневно. Анюта обратила внимание, что Алию буквально перекосило при его появлении: она даже прошипела себе под нос что-то вроде: "Явился…"

* * *

Другие члены семьи тоже выглядели не слишком счастливыми, даже какими-то скованными в присутствии младшенького. Впрочем, Анюта позже догадалась: скорее всего, они боялись, что он отчебучит что-нибудь непотребное в ее присутствии. Их очень заботило мнение, которое сложится у иностранной гостьи об их семействе. Наверное, хотели произвести хорошее впечатление…

Анюта с интересом наблюдала, как по-разному смотрят на Амана все присутствующие. Мать и старшая сестра взирали на него с плохо скрываемым беспокойством, смутной тревогой и в то же время заботой и нежностью. Старший брат изредка бросал на него раздраженные взгляды. Невестка исподтишка следила за ним, словно пытаясь в чем-то уличить или поймать. Отец косился на младшего сына с привычным усталым разочарованием.

— Очень вкусно, апи, * — сказал Аман, с аппетитом уплетая уже вторую порцию бириани. Суфия зарделась от этих слов.

— Почему сразу "апи"? — вскинулась мать. — Может, это я готовила!

— Твою руку я всегда узнаю, мам, — он поднял глаза и улыбнулся. — Например, такие кебабы, как ты, не готовит больше никто в Бомбее… Уж поверь мне, я сравнивал. Даже в лучших ресторанах и подавно не так вкусно.

— Вот ходишь по всяким ресторанам и кафе… — мать растроганно захлопала глазами, пытаясь скрыть подступившие слезы. — А самая-то лучшая еда все равно — домашняя. Посмотри на себя, как ты похудел… Питаешься у себя на съемках чем попало, дома никогда не завтракаешь, и даже на ужин приезжаешь редко…

— Ничего, девушкам нравятся подтянутые мужчины, а не увальни с брюшком. Правда, бхаби? — он нахально подмигнул жене Имрана, и та буквально зашлась от возмущения.

— Попридержи язык, — подчеркнуто спокойно сказал старший брат, с преувеличенным вниманием глядя в свою тарелку.

Ого, подумала Анюта, что-то у них тут произошло или происходит… Скандалы, интриги, расследования! Похоже, кроме матери да Суфии, никто здесь с Аманом не церемонился. Правда, шестилетний племянник взирал на дядю с восторгом, периодически трепетно и благоговейно поглаживая татуировки на его руках, но этот мальчишка вообще был готов обнять и любить весь мир: бабушку с дедушкой, родителей, дядюшку и тетушку — и даже ее, незнакомую русскую тетку…

После ужина Аман снова засобирался уходить. Мать выглядела заметно расстроенной — очевидно, она искренне надеялась, что хотя бы этот вечер сынуля проведет в кругу семьи. Отец что-то негромко выговаривал ему, Анюта старалась не демонстрировать своего интереса и не прислушиваться, хотя и так понимала на хинди всего несколько слов. Ей было не по себе. У этих людей своя жизнь, свои заботы, свои проблемы… Что она здесь делает и зачем?.. Не пришей кобыле хвост. Ей даже не позволили помочь убрать со стола и помыть посуду. Ну и что прикажете ей делать? Сидеть и тупо улыбаться? А может, под шумок свалить в свою комнату? Не будет ли это выглядеть демонстративно-невежливым? Быть может, домочадцы желают с ней бесед по душам…

— Ну, хоть вы ему скажите, Анья, — видимо, совсем отчаявшись повлиять на Амана, мать прибегла к крайнему средству. — Заставьте его остаться! Разве можно так наплевательски относиться к собственной семье? К родному дому? Он же сюда только ночевать приезжает.

— И то не всегда, — ехидно вставила Алия. — Есть и более важные дела. Клубы, друзья… девушки.

Анюта растерялась. Как ей полагалось отреагировать на это? Не думает же тетя Фариха, в самом деле, что гостья вот прямо так, на голубом глазу, начнет раздавать советы совершенно чужому для нее человеку?

Она поймала взгляд Амана — а тот вдруг улыбнулся ей с искренним сочувствием, словно понимая, в какое неудобное положение ее поставили. Анюте стало немного легче.

— А может быть, Анья, вы желаете прогуляться со мной? — спросил он внезапно. Анюта даже не сразу сообразила, о чем он говорит.

Что? — непонимающе уточнила она.

— Бьюсь об заклад, вы еще толком не видели города! Ночной Бомбей прекрасен, уверяю вас! Давайте прокатимся с ветерком на моем железном коне, а?

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Первым опомнился дядя Али.

— Да ты что, с ума сошел, бесстыдник? — прорычал он сквозь зубы. — Что ты такое предлагаешь? Хоть бы постеснялся… Тащишь нашу гостью поздним вечером неизвестно куда… А она, между прочим, замужняя женщина, мать троих детей…

— Я с удовольствием!!!

И, только услышав эти слова, Анюта с ужасом поняла, что они вылетели из ее собственного рта.

___________________________

* Апи (aapi), как вариант: баджи (baaji) — обращение к старшей сестре в индо-мусульманских семьях. Называть старших членов семьи просто по имени не принято, это считается проявлением неуважения.

Анюта уже тысячу раз пожалела о своей несдержанности. Это было опрометчивое решение, она осознала это совершенно ясно. И, если бы хоть один из членов семьи Зафар сказал ей не делать этого — она бы осталась. Но, очевидно, все они были так потрясены ее согласием, что никто не проронил ни звука. Кажется, опешил даже сам Аман — он явно не ожидал от гостьи такой прыти. Теперь же было глупо давать задний ход, и, широко улыбаясь, он попытался умиротворить своих домашних:

— Вот видите, я же знаю, о чем говорю! В чем прикол приехать в незнакомый город и сиднем сидеть дома? Тоска и скука… Так что скажите мне спасибо: я развлеку нашу гостью по полной программе! Да не беспокойтесь вы, ради бога, я верну ее в целости и сохранности! Так, прошвырнемся… завалимся в пару клубов, может, закатимся на вечеринку к кому-нибудь из моих друзей…

Анюта, точно в трансе, вышла вместе с Аманом из квартиры, успев ухватить краем глаза ошеломленные физиономии хозяев. Наверное, подобное не укладывалось в их привычную картину мира: тридцатипятилетняя домохозяйка, жена и мать, едет тусить с едва знакомым ей оболтусом по ночным клубам?!

Впрочем, дело было даже не в ее возрасте и статусе.

Анюта никогда в жизни такого раньше не делала. Даже в бурном студенчестве. Она вообще не была любительницей клубов и прочих шумных вечеринок.

Они спустились на лифте до подземной парковки. Анюта совершенно не разбиралась в мотоциклах, но что-то подсказывало ей, что байк Амана был очень крутым и дорогим. И, вероятно, очень быстро ездил… Она невольно покрылась мурашками. Мамочки родные, она же дико боится больших скоростей. Признаваться в этом Аману?! Да ни за что на свете, а то он передумает и не возьмет ее с собой. Да, теперь она могла сознаться: несмотря на страх и смущение, в глубине души она дико, до дрожи хотела проехаться по мумбайским улицам и урвать кусочек ночной жизни этого мегаполиса.

— Не испугаетесь? — точно прочитав ее мысли, спросил Аман, протягивая ей шлем.

— Вот еще! — она гордо вздернула подбородок. — Я не из пугливых!

Он взглянул на нее с заметным одобрением.

— Я так сразу и понял… Есть в вас какая-то скрытая авантюрная жилка. Несмотря на… несмотря ни на что, — закончил он.

И все клубы Мумбаи принадлежали им этой ночью!

Анюта пила какие-то удивительно вкусные коктейли и беззастенчиво отплясывала на танцполе, не узнавая саму себя. Аман, сидя за барной стойкой, одобрительно свистел и показывал большой палец, потягивая колу — сам он, в отличие от нее, совсем не употреблял спиртного. Только все заказывал и заказывал ей новые коктейли.

У нее приятно кружилась голова Все люди вокруг казались удивительно милыми и добрыми: такими улыбчивыми, такими красивыми…

— Пора освежиться, — время от времени командовал Аман, и они покидали очередной клуб и снова мчали куда-то по ярко освещенным улицам — мимо Ворот Индии, мимо сияющего и роскошного отеля "Тадж-Махал", по набережной Марин драйв, вдыхая полными легкими морской бриз…