Юлия Монакова - Фанатки

Жека не удержалась и хихикнула. Она не могла вообразить Белецкого ни толстым, ни лысым, ни морщинистым.

— Мне интересны характерные роли, понимаешь? — спросил он с тоской. — А мне их почти не предлагают. Да и ты тоже… тебе изначально понравились мои роли или моя внешность? Только не говори, что я сам как человек, ты ведь совсем меня не знала до вчерашнего дня. Ну? Если честно.

— Внешность, — чуть помедлив, призналась Жека. Он грустно усмехнулся.

— Что и требовалось доказать.

— Но людям ведь свойственно поначалу обращать внимание именно на внешность! — запротестовала она. — Вы и сам такой… Мы с вами едва знакомы, но это не помешало вам… хотеть со мной переспать, — закончила она почти шепотом.

— Хотеть и переспать — разные вещи, — он не выдержал, сбился с серьезного тона, рассмеялся и потянул ее к себе на колени. — Ты правда очень красивая, не буду лукавить. И с тобой легко. Видно, что ты не будешь создавать проблем, не потащишь меня сразу же в загс…

Она даже рассмеялась от такого нелепого предположения и обвила его шею руками, устраиваясь поудобнее.

— Вы так боитесь брака? — с интересом спросила она.

— Я уже был женат. Пока что не хочется повторять, — он пожал плечами и легонько прикоснулся к ее губам своими. Даже не поцеловал. Просто притронулся. Будто в благодарность за отменный завтрак.

— Скажите, а какой у вас был… первый раз? Ну, в смысле… — она невольно покраснела. — Когда вы впервые переспали с девушкой?

— Первый раз, Жека, у меня был кошмарным, — Белецкий засмеялся. — Дико унизительным, неумелым… в общем, как это принято говорить: я облажался. Девчонка очень обидно высмеяла меня и сбежала.

— Поэтому теперь вы первым сбегаете от девчонок? — пошутила она. Он снова посерьезнел.

— Нет. Они сами от меня уходят. Всегда. Вот и ты тоже скоро уйдешь… ведь уйдешь же?

— Уходят от тех, с кем связывают какие-то личные отношения. Мы же с вами… просто случайные знакомые. Без интима.

— Вообще-то, знаешь… у меня принцип — никакого интима с поклонницами, — вздохнул он. — Удовольствие сомнительное, а проблем потом выше крыши. К тому же, они очень часто вообще — несовершеннолетние…

Жека промолчала. Она, конечно, давно уже была совершеннолетней, но все равно приняла сказанное на свой счет и была неприятно задета тем, что ее приравняли ко всем остальным поклонницам.

— Обиделась? — понял догадливый Белецкий. — Ну, прости… Я идиот. Ляпнул, не подумав.

— Вы правы, — сухо отозвалась она. — Я всего лишь поклонница. Фанатка. Единственное, что отличает меня от других — это то, что я не мечтаю и никогда не мечтала прыгнуть в постель к своему кумиру.

— Ну простиии, — он затормошил ее, принялся покаянно целовать в щеки и гладить по спине, по закаменевшим плечам, пока Жека не смягчилась и не положила голову ему на грудь.

— После всего, что между нами было, — начал он торжественным голосом, — ты просто обязана остаться у меня сегодня. Не уезжай, пожалуйста! — добавил он. Жека вскинула на него удивленный взгляд.

— Так неохота в пустую квартиру возвращаться, — поделился он вдруг во внезапном порыве откровенности. — Ну, скажешь своей подруге, что все еще болеешь…

— У меня завтра поезд в Уфу, — тихо произнесла она. — Отправление в пятнадцать часов двадцать минут.

— А у меня завтра утренняя репетиция в театре и вечерний спектакль. Я отвезу тебя в Фили пораньше. Ты все успеешь, — он уткнулся носом в ее шею. — Останешься?

— Да.

Санкт-Петербург

Тиму казалось, что он умрет от ожидания. Или, в крайнем случае, просто сойдет с ума.

Он принял душ, потом позвонил и попросил сделать в номере уборку, затем, не зная, чем еще себя занять, отправился в спортзал отеля… Все его существование сейчас свелось к одному-единственному действию — он ждал. Ждал, ни на секунду не выпуская из рук телефона — а вдруг Лика позвонит?

Позвонить первым или отправиться прямиком к ней в номер он не решался — они ведь так не договаривались. Он боялся, что может помешать важному разговору между Ликой и ее мужем — и все испортить.

Время тянулось мучительно медленно. Одуряюще вязко. Он старался не смотреть на часы, чтобы понапрасну не мучить себя, но расслабиться и отвлечься все равно не получалось. Даже воспоминания о минувшей ночи не слишком грели или утешали его — все приятное против его воли вытеснялось из сознания липким чувством тревоги.

Когда Тим взглянул на время и обнаружил, что уже четыре часа дня, то испытал самый настоящий шок. Лика так до сих пор и не вернулась!

Он тут же написал ей сообщение: "Все в порядке?" Однако извещение о доставке ему не пришло. Он так нервничал, что даже не с первого раза смог набрать ее номер: телефон оказался вне зоны доступа.

Все его тайные страхи, все опасения, все наихудшие предположения больше не прятались внутри, а вырвались наружу. С Ликой наверняка что-то случилось… она не могла вот так просто исчезнуть!

Он выскочил из номера и чуть ли не бегом понесся на третий этаж. Подергал за ручку Ликиной двери — она оказалась заперта. Он громко и требовательно постучал. Ответом ему была тишина…

Тим в очередной раз попытался взять себя в руки и успокоиться. К чему паника? Да, в номере тихо и, кажется, никого нет… а что он ожидал там увидеть? Расчлененный труп, который обманутый муж тайком пытается вынести из отеля?

В полном смятении Тим спустился к стойке ресепшн. Наверное, там смогут внести ясность в эту нелепую, дикую ситуацию…

— Скажите, пожалуйста, — обратился он к девушке, — Лика Воронцова из номера триста тринадцать… может быть, вы заметили, не выходила ли она из отеля? И если да, то как давно?

Девушка уставилась на него с немым обожанием. Он по-своему истолковал ее молчание и поспешно пояснил:

— Да вы не переживайте… я знаю, что вы не должны распространять информацию о клиентах, но только я не посторонний. Мы с Ликой… — он сглотнул, — работаем вместе. Она моя бэк-вокалистка. Я не могу до нее дозвонится, а номер закрыт.

— Да-да, я все понимаю! — торопливо закивала ресепшионистка. — Лика Воронцова… вы правы, она ушла несколько часов назад.

Тим почувствовал, как у него внутри все застыло.

— Одна? — только и смог выговорить он.

— Нет, — продолжая нежно улыбаться, пропела девушка. — С каким-то мужчиной.

— Кто он? — спросил Тим совершенно мертвым голосом.

— Да не знаю, — она дернула плечиком. — Коротко стриженый, светловолосый, такой… крепенький, лет примерно тридцати пяти… он не наш постоялец, — послушно отчиталась девушка и снова мило улыбнулась ему.

— Спасибо… — нашел в себе силы ответить он, отворачиваясь от стойки и делая несколько неуверенных шагов в сторону, сам не зная куда.

Самое худшее, что только могло с ним случиться — уже случилось.

Лика ушла.

Мумбаи

Анюта с трудом сдержалась, чтобы не завизжать — уж очень неожиданным выглядело появление Имрана в ее спальне. Попятившись, она шагнула назад в душевую и, моментально захлопнув за собою дверь, лихорадочно заозиралась, думая, чем бы ей прикрыть свои голые ноги и плечи. Как назло, вокруг не наблюдалось ничего подходящего, ее одежда осталась в комнате. Некоторое время Анюта трусливо пряталась внутри, затаив дыхание и надеясь, что Имран одумается и уйдет. Затем, приоткрыв дверь на пару сантиметров, она высунула нос в образовавшуюся щель и едва не застонала от досады: старший сын Али Зафара находился на прежнем месте и, похоже, не собирался исчезать.

— Что вам нужно? — пискнула она через дверь, снова захлопывая ее.

— Поговорить, — отозвался он.

— Я… не одета.

— Я вижу. Мне это не мешает.

— Да вы что, издеваетесь надо мной? — ошеломленно переспросила Анюта. — Мне неудобно и… неприятно! В конце концов, вы могли сначала постучать!

— Во-первых, я имею право вообще не стучать, поскольку нахожусь в собственном доме. А во-вторых… я стучал! Вы не реагировали.

— Ну вы же видите, я была в ванной. Так что вы хотите? — испуганным голосом спросила Анюта. Успокаивало одно: ничего плохого ей он точно не сделает… ну, скорее всего… ведь в доме полно людей… наверное.

В ту же секунду ее уверенность поколебалась мощным толчком в дверь. Имран, видимо, решил проверить, заперлась ли она на задвижку.

— Вы что делаете?.. — севшим от ужаса голосом спросила она, не веря в реальность происходящего и наваливаясь на дверь с обратной стороны всем телом, точно не надеясь на крепость запора. — Я закричу!

— Так кричите. Что же вы этого не делаете? — похоже, он конкретно испытывал на прочность ее выдержку, и самое ужасно — она действительно не знала, как далеко он готов зайти.

— Откройте дверь, Анья, — вкрадчиво попросил он ее. — Я не сделаю вам ничего плохого.

— Я же сказала вам, — голос ее дрожал, как овечий хвост, — мне неловко разговаривать в таком виде. Вы бы не могли выйти на пару минут? Я оденусь, и тогда…

Имран снова толкнул дверь.

— Да что ты строишь из себя недотрогу?! — вспылил он. — Как будто я не знаю вашу натуру, все белые готовы улечься в постель с первым встречным даже до свадьбы… А тебе-то чего терять? Ты вообще уже давно замужем.

Поняв, на что он так нетонко намекает, Анюта укусила собственный кулак, чтобы не заорать. Господи, неужели он всерьез рассчитывает на то, что она отдастся ему прямо здесь и сейчас? Или это просто неудачная шутка? Черный юмор? Она снова огляделась по сторонам, прикидывая, что может пригодиться ей в целях самозащиты, если этот ненормальный все же сломает задвижку. Взгляд ее остановился на швабре с резиновым наконечником, которой после душа собирали воду с пола.