— Если угадаешь с колечком. Иди уже! — вытолкала я из ванной киборга со всеми его приборами и, забравшись под душ, совершенно по-иному воспринимала льющуюся воду.

Будто она смывает с меня все отпечатки прошлого, очищает от всей грязи, что я на себя нацепляла. Не исключено, что этот «Кашпировский», вышедший до меня отсюда, эту воду заговорил. Глупости, конечно, наверное, просто подсознательно сама хочу перешагнуть эту невообразимо высокую преграду.

Я не знаю, когда девушки в ответ на такой вопрос просят дать время подумать — это банальное кокетство или тоже имеют целых мешок сомнений.

Кто-то из них сомневается в будущем муже или как я сомневается в себе. Я сильно сомневаюсь. В том, что я достойна его, что он не отвернется и не разлюбит, когда узнает все обо мне, то, что я скрываю. Про изнасилования, после которых я до сих пор чувствую себя грязной, хотя прошло много времени уже. И про то, что Климу удалось короткое время дергать за ниточки и меня, оформляя бумаги, в которых я ни черта не смыслю, на мое имя. Я думала, что не делаю глупостей никогда, а оглядываясь назад, вижу, что только этим и была занята.

Тогда, в первый вечер с ним, в этом доме, я не относилась к себе, к своему телу как к чему то достойному. Мне казалось, что я уже заклейменная и нет смысла строить из себя недотрогу. Что мое личное счастье мне никогда не обрести. И жизнь моя не стоит ни копейки, и нет в ней ничего ценного, даже я сама не дороже яблочного огрызка. Будто на плече у меня с рождения метка черной лилии.

Но как только он подошел, эти мысли исчезли тогда. Я вообще больше об этом не думала и по непонятным причинам чувствовала себя особенной. Пока все не закончилось, я так и пребывала в другой реальности, когда он рядом, я другая.

Он прав, у нас особенный мир. И туда никому не попасть, никому не разрушить его никогда. И в этом мире ничего, кроме нас, не имеет значения.

Только отдернув штору ванны, я догадалась, что Кирилл заглядывал, принес мне пушистое полотенце и забрал мой халатик. Хитрющий робот какой! Пришлось оставлять волосы влажными сосульками болтаться по спине и идти так, обернувшись только махровой тканью.

— Ты такой же хулиган, как и я, Кир! — напустила я строгости в голосе, заходя в спальню.

Кирилл в одних спортивных брюках бродил из угла в угол, напоминая тигра в клетке, и, увидев меня, перегородил дорогу к шкафу, поймав мои руки своими.

— Лер, я жду. Не могу больше думать ни о чем. Жду твой приговор.

Кир смотрел прямо в душу, перекатывая густые волны индиго по радужке, и ждал мой ответ, всем своим видом показывая, что три буквы он не примет и будет переспрашивать, пока не соглашусь. Или потащит в лабораторию, чтобы показать мое настоящее желание мне самой. Он его и так уже знает.

— К пожизненному со мной? — уточнила я, нервничая снова, а в голове только тихий шепот: «Скажи ему — да».

Но не его шелест, а мой несмелый тихий внутренний голос просит дать самой себе этот шанс.

— Лера, ты согласна стать моей женой? — снова спросил Кирилл и достал из кармана горсть металла. В которой были все кольца, какие он нашел в доме за время, пока я была в ванной.

В его руке были кольца и от гранаты, и от связки ключей лаборатории, и из шкатулки, стоявшей в бюро — украшения его мамы, и еще какие-то мне неведомые железяки.

— Да, — прошептала я, хотя того кольца, что я имела в виду, в его ладони не было.

Колечки звякнули где-то на полке, рядом с моей статуэткой собаки, а я больше не видела ничего, кроме звездопада в глазах цвета индиго.

Его привычка запускать мне в волосы на затылке руку, прежде чем поцеловать, у меня уже автоматически вызывает отряд мурашек на шее.

И самые идеальные губы на свете, самые чувственные и нежные не заставили себя долго ждать, пленяя мои в поцелуе.

Я снова растворилась в нем, утонула, не заметив, как полотенце упало на пол, только почувствовав его горячие ладони на спине поняла, что его уже нет на мне.

Безумное желание накрывало в секунды просто от касаний его кожи к моей, от жарких поцелуев и сильных рук, бесстыдно сжимающих ягодицы.

Дернув веревку из его спортивок, поймав удивленный взгляд Кирилла, я присела на колени, стягивая с него брюки и толкая на край кровати.


Кирилл замер, предоставив мне самой решить, что я хочу.

Обхватив ладонью горячий, налившийся ствол, слегка сжимая, погладила бархатистую кожу, с вожделением глядя на блестящую головку, тяжелеющую в моих руках все больше.

Едва я коснулась губами центра, медленно опускаясь и кончиком языка пробежавшись по кругу, услышала хриплый стон, отразившийся во мне ударной волной только потому, что ему нравится, что он в моей власти. Сжимает простынь в кулаках, и по его телу пробегает дрожь, как и по мне, будто нас одним электричеством прошивает до кончиков пальцев.

Глубже вбирая и чувствуя, как нежная, гладкая кожа головки задевает небо, от нетерпеливого толчка Кирилла, дорвавшегося до желанного, подняла на него глаза и встретилась с черным взглядом, с пьяной пеленой огненной страсти.

Не в силах сдержать себя, он опустил руку, путаясь в моих мокрых волосах, неотрывно глядя на меня, и толкаясь снова, не выдержал и грозно прорычал:

— Вместе, — как куклу поднял меня, перехватив за талию, и поволок на кровать, подминая под себя, как дикий зверь. Я даже не успела выпустить из руки перископ, на что он весело хмыкнул:

— Оторвешь!

— Приварим, — успокоила его я, хватая за шею, жадно целуя жесткие губы, сводящие с ума с первой встречи.

Обезумевший, жадный и нетерпеливый. Словно спешит узаконить мое согласие каким-то одному ему понятным способом.

Огладив бедра, и разводя их для себя, Кирилл еще мучал меня, заставляя ждать, пока он насытится ласками, покрывая поцелуями всю шею, ключицы, обжигая горячим языком разбухшие соски.

— Навсегда моя, — заглянув в глаза, прошептал Кир.

— Навсегда мой, — ответила я.

Что он там прохрипел дальше, я уже не слушала, едва он вошел, наполняя собой горящее лоно, в моей голове уже была сплошная эндорфиново-окситоциновая рок-вечеринка.

Я не уверена, что мои крики и стоны не были слышны на первом этаже, но если что, сегодня не только я стонала громко. А еще этот киборг, который до сих пор хрипло и часто дышит, лежа рядом. И ни у него, ни у меня нет сил пошевелиться.

— Люблю тебя, Милашка, — прошептал Кирилл, опять теребя мои волосы и разглядывая, будто там что-то в них особенное.

— Очень?

— Больше не бывает, — заверил меня Кир.

— Принеси водички тогда, — попросила я, — потому что пить очень хочется, а идти — нет.

— Я с первого вечера понял, что теперь я на побегушках. До тебя это не удавалось сделать никому, Милашка.

Я смотрела на него и сама не верила, что он на самом деле теперь мой навсегда. Тот самый загадочный тип из квартиры в доме. Женя, поразивший меня своими трюками и тайнами. Сумрак, появляющийся и исчезающий Фантом. Тот самый Фантош, оказавшийся кукловодом. Тот самый Кирилл, который был готов отдать свою жизнь за меня.

— А до тебя никому не удавалось заставить меня поверить.

— Ты можешь мне довериться во всем? — уточнил Кир, но подвоха я от него не жду, он не лжет мне больше. Обещал, как и я.

— Я только тебе и верю, Кир. Тебе одному.

Глава № 39

Недели летели одна за другой, а от Ильи все не было никаких известий. Мы с Кириллом решили повременить с регистрацией брака, так как без него не хотели этого праздника.

Несмотря на то, что Кирилл проделал огромную работу в одиночку, практически нигде не привлекая друзей до самого последнего дня, стараясь их защитить в случае, если что-то пойдет не так. Всё же плечом к плечу с ним всю дорогу шел Илья. Как тень, всегда был рядом, прикрывая спину.

Именно он догадался, что Клим воспользуется отсутствием Шаха, чтобы вернуть себе влияние, такое, чтобы бывшие друзья виски поперхнулись, когда он их торжественно подвинет с территории. Понял, что Клим не клюнет на простенький план с мечеными деньгами и вывернет его в свою пользу, при этом убрав Фантоша и сообщников при помощи Деда. Илья все рассчитал, кроме одного. Никто не знал, что моя тетя Саша привлечет внимание Резвого.

Он с друзьями таскался за ней целый день и целая вереница случайностей этого дня оказалась для нас трагичной. Резвый видел ее в доме, где планировалось нападение на Аристова, там же засек и Борзого с Ильей. И потом «проводил» ее и до дома Кирилла.

Ничего из этого вроде и не могло уже изменить ни наших планов, ни планов Клима. Он в любом случае планировал избавиться от всех, всем скопом. Но решил сработать на опережение, убрав Илью первым. Предположив, что именно он заменит Сашку, приказал поменять холостые патроны на боевые. Рассчитывая, что если Илья уйдет от его головорезов, то за убийство Аристова его найдут и закопают за считанные дни.

Клим считал, что только потому, что в их тандеме есть Илья, удалось его провести на афере с участком. Был уверен, что мозгом был Илья, а Кир просто кукла на ниточках до последнего, но это уже не его недочет, а тщательно сформированный портрет самого себя Кириллом в голове моего папаши еще при первой афере.

Обо мне Клим все знал, и даже адрес дома Кирилла мы ему слили через меня намеренно, он ведь думал, что я такая же, как и мама, меняю мужчин чаще, чем наряды, которыми он меня завалил, чтобы Марк не отказался жениться на заморыше из детского дома.

Конечно, не доверял мне на сто процентов, но такая информация, как место нахождения Сумрака, и то, что деньги будут меченые, убедили его, что я морочу голову Кириллу, а не ему. Что верю в его сказки о японской женщине, главе мафиози.

— Лер, ты как себя чувствуешь? — сунул нос в комнату Джексон, прервав мои размышления. — У нас новости, но ты должна обещать…