– Хорошо.

– Идеально. Видишь? Проблема решена.

Гейл мгновение молчит, потом кладет голову мне на плечо.

– А если кто-то захочет что-то тебе сделать, им еще нужно пройти через Лонни.

– Мне жаль этого дурака, – отвечаю я, делая вид, что не напуган.

Она смеется и утыкается лбом в мое плечо. Просто делать вид, что все хорошо. Это моя работа. Я должен хорошо с этим справляться.

Элль

Когда на следующий вечер я прихожу к Сейдж, – а это последний вечер нашей совместной работы, – сбрасываю туфли и сумку около двери, точно так, как я сделала бы дома. В этом странность жилища Сейдж. Здесь себя чувствуешь как дома.

– Сегодня вечером надо вернуться пораньше, – говорю я ей. – Не хочу, чтобы Кэтрин что-нибудь заподозрила.

Она закатывает глаза.

– Ты параноик. Я верну тебя домой в то же время, что и всегда.

– А если она что-то заподозрит?

– Тогда я позвоню и скажу, что ты была здесь! – Из гостиной появляется мама Сейдж, королева красоты шестидесятых в цветном саронге, и браслетах, звенящих, как новенькие маракасы. – Не волнуйся.

Я улыбаюсь.

– Извините, мисс, м-м-м, Винона, но ей этого будет недостаточно. У моей мачехи нет…

– Нет чувств, – заканчивает за меня Сейдж. – Она не умеет быть мамой.

– О, Элль, когда тебе нужна мама, всегда можешь приходить сюда, – Она прижимает руку к сердцу. – Спроси у Сейдж. У меня это в крови.

– Ма-а-ам, – Сейдж стонет и хватает меня за локоть. – Пойдем, Элль, посмотрим последний эпизод и примерим костюм. У нас не так много времени.

Она права. Конкурс уже завтра. Меньше чем через двенадцать часов мы будем в автобусе в Атланту, с костюмом наперевес.

Однако я еле волочу ноги. Потому что сегодня мы будем смотреть эпизод, который я не выношу. Придется пережить мой ночной кошмар: Принцесса Амара, которая снова и снова падает в Черную Туманность в бесконечном парадоксе времени. В моей жизни не существует пятьдесят четвертого эпизода. Он предвещает дурное. Это худшее, что может случиться с персонажем. Худшее прощание. Потому что Карминдор не успевает попрощаться. Я лучше, чем кто-либо, знаю, каково это.

– Знаешь, я могла бы просто пересказать его. Смотреть необязательно, – говорю я по дороге в подвал.

– Нет, я хочу его посмотреть! Я же проглотила все остальное!

– Проглотила?

– С удовольствием проглотила, – поправляется она.

Я задумываюсь.

– Но здесь…

– Это последний эпизод, поэтому да, да, он сентиментальный, бла-бла-бла… – Сейдж достает китель и штаны. – Как бы то ни было, иди сюда. Посмотрим его, пока я вношу последние исправления.

Я задумчиво нажимаю play. Эпизод начинается, я влезаю в штаны, больше не смущаясь того, что Сейдж увидит меня в белье трехлетней давности с мультяшными кроликами, это мы уже прошли. Надев штаны, забираюсь на табуретку, а она протягивает мне китель, я робко его надеваю.

На экране телевизора загораются начальные титры, но они отличаются от вступления других эпизодов. Вместо того чтобы показывать произвольные эпизоды, в них вспоминаются лучшие сцены. Кульминационные. Папа сказал, что, когда его впервые показывали, он уже по титрам понял, что это последний эпизод.

– Он выглядел последним, можно было сказать, это прощание, – рассказывал он.

Прощание с папой было спокойнее. Горстка людей собралась вокруг маленькой ямы на кладбище. Черные зонты. Дождь. Кэтрин рыдала в плечо своего отца. Близняшки плакали, обнявшись.

Я стояла одна. Как лишняя в одном из этих плохих музыкальных панк-видео девяностых.

Сейдж думает, что я ненавижу Принцессу Амару потому, что она – двойной шпион, но я ненавижу ее, поскольку сравниваю себя с ней. Это меня втянуло в Черную Туманность. Это я потеряна в жизни, в мире, во вселенной, которая мне больше не принадлежит.

Телефон наверху звонит, и в один жуткий момент я думаю, что это Кэтрин пронюхала мою ложь и готова сровнять меня с землей. Но потом кричит мама Сейдж:

– Сейдж, твой папа!

Сейдж строит гримасу и подходит к лестнице.

– Скажи ему, что я перезвоню!

– Он будет на работе с клиентом!

– Скажи ему, что я занята!

– Сейдж, ну, пожалуйста!

Она закатывает глаза и оглядывается на меня.

– Извини, такой уж папа. Он звонит раз в 30 лет и… О боже, ты же со своим папой даже поговорить больше не можешь, а я тут жалуюсь.

Я натянуто улыбаюсь.

– Я подожду. Я никуда не ухожу.

– Хорошо. Не шевелись.

Она взбегает по лестнице через ступеньку, массивные ботинки грохочут по дереву. Когда она уходит, я спускаюсь с подиума и ощупываю одежду в поисках телефона в заднем кармане.


19:38

– У меня есть теория, а’блен.

А’блен – мужской вариант слов «мое сердце». Кар отвечает, едва я отправляю сообщение, скорость удивляет меня. Он словно ждал, или собирался мне написать, или просто был на телефоне. Возможно, телефон был в руках.


Карминдор, 19:38

– Теория?


19:39

– Только не смейся, она у меня уже некоторое время.

– У меня теория о том, что рядом с нашей есть еще одна вселенная.


Карминдор, 19:39

– Это вроде фанатских теорий о том, куда отправляет Черная Туманность?


У меня над головой Сейдж прохаживается из одного угла комнаты в другой, с балок осыпается пыль. Должно быть, она в гостиной спорит с папой. Спор, приправленный долгими годами «Я тебя люблю» между строк.

Ее голос нечетко доносится по вентиляции. Я набираю сообщение.


19:40

– Да, где происходит все, что мы считали невозможным. А еще есть мир, где невозможное не происходит.


Карминдор, 19:40

– А в какой вселенной мы?


19:40

– В первой.


Может быть, во второй вселенной я бы так же спорила с папой. Например, о том, куда я поеду в колледж, или что приготовить на обед, или почему Дэриен Фримен – худший Карминдор, известный человечеству. Но мы никогда об этом не поспорим.

Мы вообще никогда больше не поспорим.


Карминдор, 19:41

– Хорошо, а то я на секунду испугался, а’блена.

– Я рад, что мы во вселенной невозможного.


19:42

– Почему?


Карминдор, 19:42

– Потому что иначе я бы не встретил тебя.


Я прижимаю телефон к груди, закрываю глаза.

Разве не в этом проблема? Кого бы я выбрала между папой и Карминдором? В какой из вселенных смогу быть счастлива?

Титры угасают, начинается первая сцена. Я слишком хорошо ее знаю. Амара и Карминдор стоят на двух концах моста. По его лицу видно, что его сердце разбито, он не может оторвать глаз от бластера в руке возлюбленной.

– Тебя предупреждали обо мне, а’блен, – говорит Принцесса Амара потрясенному Принцу.

Но как только он открывает рот, чтобы ответить, возвращается Сейдж, берет пульт и выключает телевизор.

Я моргаю, сбитая с толку.

– Это еще зачем?

– Подними руки, – говорит она, я слушаюсь. Она принимается с довольным видом растягивать и разглаживать ткань. – Хорошо, кажется, все получилось.

– Получилось? – тупо спрашиваю я и поворачиваюсь к зеркалу. – Почему ты остановилась? Мы закончили?

– Нет, еще нельзя! Не смотри! – Она бросается к рабочему столу, накрытому простыней, стягивает ее, и у меня перехватывает дыхание.

Корона. Она нашла мне корону.

Аккуратно, словно та из настоящего золота, она поднимает корону и приносит мне.

– Я не удержалась. Моя вина, я перфекционист. Без нее наряд получился бы неполным, – говорит она.

Я не могу пошевелиться, ее улыбка увядает.

– Что такое, я что-то сделала не так? Это неправильная корона?

– Нет, – шепчу я. – Она идеальна.

Сейдж застенчиво смеется.

– Да ладно тебе. Это мелочи.

Для нее это мелочи, а для меня – весь мир, целая вселенная. Я хочу это сказать, хочу снова и снова ее благодарить, но не могу пошевелить губами, изо всех сил пытаюсь не разрыдаться. И не рассмеяться. Найти правильные слова, чтобы описать свет, который медленно наполняет меня.

Я никогда не смогу ей отплатить. Никогда, в сотню тысяч световых лет.

Она морщится.

– Ладно, хватит, хватит на мне висеть, надевай корону. Я не для того над ней сидела, чтобы ты на нее смотрела как баран на новые ворота!

Я отстраняюсь, смеюсь, и плачу, и протираю глаза тыльной стороной ладони, а она надевает на меня корону.

Сидит идеально.

Она хватает меня за руку и аккуратно поворачивает к зеркалу.

– Ваше королевское высочество Принц Федерации Карминдор, капитан доброго корабля «Просперо». Честь для меня!

Сейдж отвешивает федеральный поклон, приветствует жестом клятвенного обещания и все такое. Ее улыбка ярче звезд на небе. Она горда. Я наконец смотрю на себя. Это не я, а кто-то другой. Девочка с крашеными рыжими волосами с темными корнями, в толстых темных очках, специалист по «Звездной россыпи», наследница престола звезд, дочь Генерала. Карминдор. Я – Карминдор, на моей голове корона из звезд.

Но чего-то не хватает.

Сейдж упирает руки в бедра, одобрительно рассматривая меня в зеркало.

– Черт побери, а я неплохо поработала.

– Черт побери, – повторяю я.

Что же не так? Это прекрасно, именно так, как я хотела. Я – Карминдор.

Но почему я не чувствую себя им? Я отбрасываю это ощущение. Это просто удивление, вот и все. Я удивлена увидеть себя настолько другой.

Сейдж обходит меня кругом, кивает.

– Неплохо для будущего дизайнера.

– Ты уже дизайнер.

Мы улыбаемся друг другу, широко и беззаботно, и в какой-то момент мне кажется, что она сейчас что-то скажет, но она отворачивается.