Ольга Пожидаева - Феникс

- Тебе нравится? Спросил он, запуская руку мне в волосы.

- Д-да, - запнулась я.

Все-таки вести такие разговоры при свете дня, без алкогольной храбрости и с моими комплексами – это почти подвиг. Запал смелости кончался. Проявлять инициативу оказалось не так просто даже с явным одобрением Гоши.

Он, разумеется, тут же все понял. У этого мужчины как будто вшит радар, который нацелен на мою неуверенность и смущение. Он развернул меня к себе спиной, чуть подтолкнул, направляя к зеркальному шкафу, что стоял у стены.

- Посмотри, Ирсен, - велел Фенов, склоняясь губами к моей шее. – Не надо стесняться.

Он прекратил поцелуи на мгновение, чтобы стащить с меня майку. Я доверчиво подняла руки, но с трудом сдержалась, чтобы не прикрыться.

- Смотри, - приказал Гоша.

Он положил ладонь мне на шею, не позволяя опустить голову. Оставалось только зажмуриться, но…

- Даже не думай закрывать глаза. Смотри, - повторил он тоном, от которого у меня мурашки помчались и волосы встали дыбом, - Нравится то, что видишь?

- Да, - пискнула я, чувствуя себя одновременно могущественной и беззащитной с ним. – Ты красивый.

- Мы красивые, - поправил Гоща, куснув за мочку уха. – Никому не позволяй думать, что ты не красивая или обычная. Ты – это ты, Ирсен. Естественная, особенная, прекрасная. Это в наше время роскошь.

Глаза закатывались от удовольствия, которое дарили его руки на моей коже. Гоша гладил и целовал, дул и прикусывал. А я смотрела в зеркало, чувствуя, как меня распаяет изнутри желание, как распускается, словно цветок, возбуждение.

Я встречала в отражении его взгляд, который заводил меня еще сильнее. Гоша словно снимал меня глазами. Я знала, что он сейчас мысленно держит в руке камеру, запоминая нашу близость кадрами.

Пальцы отодвигают чашечку лифчика, чтобы добраться до соска.

Зубами прихватывает бретельку, чтобы убрать с плеча и целовать кожу.

Запрокидываю голову, завожу руку назад, чтобы коснуться его волос на затылке.

Касается губами шеи, пока большим пальцем теребит сосок, а второй рукой расстегивает пуговицу и молнию на  моих джинсах.

Избавившись от своей одежды, я спешу расправиться с Гошиной. Он не пытается мне помочь. Я понимаю, что Феникс хочет от меня. Инициативы, смелости, действий. Неожиданно я понимаю, что такая пассивность возбуждает еще сильнее, чем его ласки и сладкие приказы.

Мы стоим к зеркалу боком, смотрим друг на друга. Я улыбаюсь коварно, недобро. Он – сама серьезность. Мои пальцы находят болты на его джинсах. Я не спешу, наслаждаясь тем, как Гоша сжимает губы,  шумно дышит. Уверена, он бы хотел сейчас просто содрать с меня и себя остатки одежды, завалиться на кровать и сделать все быстро. Но правила уже озвучены.

 Пока я копаюсь с пуговицами, он целует меня. Так нежно, сладко, трепетно. Но губы тут же становятся жестче, требовательнее, едва я касаюсь его члена.

- Ирсен, - рычит он, толкаясь пахом мне в ладонь.

И у меня окончательно отказывают тормоза. Позабыв о сдержанности, скромности и комплексах, я крепче стискиваю его плечи, целую в шею, веду языком к груди, продолжая поглаживать, растирая влагу по головке. Гоша стонет и буквально вибрирует. Мне больше не нужен алкоголь, я пьяная от власти над этим мужчиной. Мой. Весь мой. Прикусив сосок, я опускаюсь на колени, ведя языков по животу все ниже и ниже.

С губ Гоши срывается отборный мат, едва он понимает, что я сейчас буду делать. Ругательства обрываются стонами, когда я касаюсь губами горячей, твердой плоти.

Я не умею делать минет – это факт, но это мне не мешает. Посасывая головку, я кружу по ней языком, стараюсь вобрать глубже, настраивая вдохи и выдохи, помогая себе рукой.

Довольство и возбуждение буквально разрывают меня на части, когда я краем глаза улавливаю, что Гоша смотрит на наше отражение в зеркале.  Осмелев, я решаю придать пикантность и чуть царапаю зубами. Эффект неожиданный.

Гоша буквально отодрал меня от своего члена, поднял с пола, бросил поперек кровати. Я задорно взвизгнула.

- Еще секунда и я бы кончил тебе в рот, понимаешь? – бубнил он, стаскивая с меня трусики.

 -Я не против, - мяукнула я, довольная, что довела его до ручки.

- Я против.

Фенов навалился на меня, жадно целуя. Его губы спустились к груди, пока пальцы  гладили клитор, распределяли влагу по чувствительной плоти. Я хотела его сейчас так сильно. Даже сильнее, чем вчера в салоне. Но даже сквозь безумие похоти вспомнила:

- Гош, защита. Я не предохраняюсь.

- Я успею, - выдохнул он, добавляя еле слышно. – Точно успею. Вчера же успел.

Это ужасно бестолково, но его слов мне хватило, чтобы забыть обо всем.

Он заполнил меня одним движением. Плавно, но уверенно погрузился, и я сразу же сжалась, желая усилить ощущения.

- Ирсеееен, - протянул Гоша, стискивая мои бедра.

 Я отпустила и снова сжала, а для верности еще и поерзала, побуждая его не медлить. Гоша сдался. Он начал двигаться сначала осторожно, но потом все быстрее и быстрее. Я звонко вскрикивала, хватаясь за него, разрывая ногтями кожу, дергая за волосы. Сначала его, потом себя. Напряжение затягивало тугие узлы, заставляя буквально подскакивать Гоше навстречу.

Я просила еще, хотя в пору было умолять о пощаде. И Фенов давал мне больше, сильнее, ярче чувствовать. Его палец лег на клитор, прибавляя мне громкость, толкая к пропасти. Но я продолжала просить, словно испытывая себя и его на прочность.

- Еще, Гош. Сильнее.

Он встал на колени, положил мои ноги себе на плечи. И – да. Вот в таком положении мало мне не показалось. Я всхлипывала и скулила от мощного натиска. Гоша целовал мои лодыжки, тоже постанывая. Мне хотелось дожать его, закончить сейчас вместе. Чтобы он сломался вместе со мной, отпустил и получил все.

Я положила руку на свою грудь и одновременно сжалась внутри, встречая беспощадную волну разрядки.  Меня трясло, колотило и корчило. Но даже сквозь сладкое забытье я чувствовала, как Гоша сильнее стискивает мои бедра и громко стонет, кончая. 

- Кажется, мне пора самой заботиться о контрацепции, - проговорила я.

- Ммм, это было бы удобнее, конечно, - отвечал Феникс.

- Конечно, - фыркнула я. - Что будешь делать, если я забеременею?

- Женюсь, - не раздумывая ответил он. – Родим.

Гош, я серьезно.

- И я не шучу.

- Этот метод очень ненадежный.

- Хей, но я же успел.

- Успел, ага. Но чуть не опоздал.

Я лежала на Гошиной груди, рассматривая его татуировки. Не первый раз видела его с голым торсом, но спокойно изучить рисунки до этого не получалось. Отвлекалась поцелуями и похотью. А теперь,  наконец, голод поутих. После третьего раунда. Хорошо, что мой разрисованный друг был не менее голоден.

Гоша с великим энтузиазмом доказал, что я никакая не фригидная. Я начала об этом догадываться с первой нашей встречи, а сегодня убедилась окончательно.

- Нравится тигр? – Гоша хитро приподнял бровь, шпионя за мной.

- Нравится, - тихо подтвердила я, отводя глаза.

- Не смущайся, - тут же заметил он мой румянец. – Мне нравится, когда ты меня рассматриваешь. Собственно, для этого все и было задумано.

- Почему тигр? – спросила я, осмелев. Действительно глупо бояться смотреть на него. Особенно теперь.

- Агрессия, - немного печально проговорил Гоша. – Это моя первая татка. Я раньше задирой был. Лез на рожон, дрался вечно.  По поводу и без. Такой, знаешь… Шерхан джунглей. Ну и решил, что тигр все это отлично олицетворяет. В принципе он мне и сейчас не мешает.

Признаться, откровения Гоши о буйной юности меня удивили. Он, конечно, с первого взгляда производил впечатление не милого котенка, но все же я считала его спокойным и сдержанным. Хоть бы в ситуации с агентом Димой. Гоша на него даже голос не повышал, хотя я видела, что тот его достал смертельно. Поэтому не могла не уточнить:

- Не мешает быть задирой?

- Скорее быть защитником, храбрым воином. Ну и для Катькиных женихов сгодится в виде устрашения.

Я рассмеялась. Гошка тоже самодовольно хохотнул.

- А это? - Я провела рукой по изображению амулета, вспоминая, как он называется. – Ловец снов?

- Да.  Одновременно инь и янь.

Действительно, внутри кольца было деление на противоположности.

- Гармония между мирами, равновесие. Мне в детстве часто снились ужастики. Это что-то вроде оберега, чтобы оставить все плохое во сне, не пустить в реальность.

У меня мурашки по телу побежали. А ведь думала, что это все просто картинки, блажь. Взгляд упал на римские цифры, что были выбиты на плече. Гоша объяснил, не дожидаясь вопроса:

- Это день рождения Катарин.

- Ты хороший папа, - проговорила я.

- Пытаюсь им быть, - скромно ответил Гоша. – Но с работой иногда просто зашквар, а Кате это сложно объяснить. Пока во всяком случае.

- Она поймет.

- Поймет. - Гоша тяжело вздохнул. – А смысл? Она мать даже не помнит. Светка днем спала, а ночью танцевала, насколько я понял из рассказов Анфисы. Меня тоже почти не знала. Я раз в месяц приезжал. А то и реже. Хочу с ней теперь быть как можно больше.

- Ты хороший папа, - повторила я, целуя его в щетинистую щеку.

- Вспомни об этом, когда Катька прибежит к нам утром в постель.

Гоша подвигал бровями.

- Я уеду еще до нее, - пообещала я, не очень готовая к такому.

- Ну, я не про сегодня говорю, а вообще.

- Вообще?

Я приподнялась и удивленно взглянула на него.

- Что так смотришь, Ирс? Ты же не думаешь, что это все баловство?

- Я… я не думала. Вообще, если честно. Все так быстро. Прости…