Наталия Романова - Фенёк

Сначала он смаковал поцелуи, не спеша пустить в ход язык, уделяя внимание губам, лаская их, словно прося, уговаривая о большем. Не торопясь.

Ксюша закинула руки ему на плечи, потом шею, потом пробежалась немного прохладными пальцами по лицу, остановилась на ушной раковине и обвела её, легко и чувственно… её ласки отличались от всего, что помнил Сергей в последние годы. Они не были требовательными или страстными, они не были жеманными или искусными. Они были искренними, и это сводило с ума мужчину. Она принимала его так искренне, отдавала настолько честно, что Сергей потерялся, перестал контролировать себя. Её шёпоток: «как хорошо, как же хорошо», заставлял его руки трястись от перевозбуждения и верить этому шёпоту. Он никогда раньше не позволял подобной искренности в отношениях с женщинами, он всегда контролировал ситуацию и брал то, что считал нужным, расплачиваясь безделушками из ювелирных магазинов, переводя в комфортную для него зону потребления. Была только одна женщина, которая некогда была настолько искренна с ним, как и он с ней… и это бы пугало мужчину, он бы наверняка оттолкнул Ксюшу, вероятней всего нахамил, не выбирая выражений, и не пустил бы её в своё личное пространство, но желание близости брало вверх. Он хотел её. Неважно где, неважно как, на каких условиях. Он хотел её, как животное хочет порцию еды, испытывая при этом чувства к тарелке с кормом.

В машине, ближе к ночи, Сергей, казалось, свёл с ума себя и Ксюшу поцелуями и ласками. Крупная дрожь проходила через тело мужчины, когда его руки пробегались по маленькой груди, ощущая острые пики. Новизна ощущений сказывалась, наряду с вынужденным воздержанием, не таким и длительным, но существенным для Сергея. Молча он вдавил педаль газа и, держа одну руку на руле, а другой лаская пальцы Ксюши, подъехал к дому тёти Маши, уверенный, что Аксинья не откажется. Об этом буквально кричали её слова, шёпот, ласки, полупрозрачные веснушки, слёзы в глазах…

— Где мы?

— Что-то типа частной гостиницы, тут надёжно, пошли, — он резко остановил машину и открыл дверь со стороны Ксюши.

— Ааа зачем?

— Ксюша, ты знаешь зачем, — он выдернул на себя девушку, прижал к себе так, что её ноги болтались в воздухе, — хочу тебя.

— Но я, я не могу, — она смотрела умоляюще, — я не могу.

— Не начинай свою шарманку, не так уж тебя и смущает то, что я женат, судя по твоим поцелуям. И ты хочешь, хочешь так же сильно, как и я, а может, ещё сильней. Пошли, — он поставил на ноги женщину и подтолкнул к воротам.

— Я… я… у меня… не могу я, — Ксюша продолжала упираться.

— Да что такое? — Сергей остановился, в раздражении смотря на бледную Аксинью.

— У меня критически дни, я не могу, — произнесла твёрдо, пока Сергей хватал ртом не только воздух, но и давился собственными ругательствами.

— Ёбаный в рот! Это что, шутка такая, да, Ксюша? Я, знаешь, вырос из этих игр.

— Нет, не шутка… — она отвела глаза.

— Оху… твою мать, ты раньше не могла сказать? Это что за динамо такое? Пошли! — он ещё раз дёрнул девушку, так, что она почти упала, упала бы, не подхвати её мужчина.

— Не могу я, — Ксюша почти плакала.

— Отсосать ты можешь, — зашипел Сергей, — много чего можешь, я не брезгливый, — он подтолкнул ещё раз Ксюшу, — иди, или клянусь, ты обслужишь меня прямо тут, и поверь, тебе это не понравится! — Он схватил руку Ксюшу и силком приложил к своему паху, почти шипя от перевозбуждения. — Чувствуешь? Это окажется в твоём чудном ротике целиком, — он дёрнул за волосы девушку, так, что она запрокинула голову назад и болезненно простонала. — Видишь, это просто устроить, так что давай сама, и я постараюсь быть аккуратным. А ты — ласковой.

Аксинья плакала и уже не упиралась. Её руки безвольно повисли и глаза закрылись.

Сергей резко развернул девушку, подтолкнул в сторону машины, сел рядом и, молча, довёз домой. Он был зол, зол настолько, что позволь себе произнести хоть слово, то безобразная сцена у дома тёти Маши была бы невинной прелюдией того, как мог разойтись мужчина.

Он, молча, проводил глазами ставший ещё меньше силуэт Ксюши и, бесцельно смотря в лобовое стекло, просидел минут десять, пока не набрал знакомый номер.

— Чем занимаешь? Что значит «занята», Ася, ты не можешь быть занята, когда я тебе звоню… да, так то лучше, через пятнадцать минут жду тебя на остановке.

Он не мог в таком взвинченном состоянии ехать домой, Сергею необходима была разрядка, не столько физическая, сколько эмоциональная.

— Ты опоздала, — бросил вместо приветствия Асе.

— Я…

— Извинись и сиди молча.

— Извини, — девушка вжала голову в плечи и кусала губы, она была совсем молоденькой, из глубокого декольте выглядывала полная грудь, упругая и сочная. Юбка, слишком короткая, открывала вид на стройные ноги, не такие уж и худенькие. И там, под юбкой, Сергей знал, скрывается аппетитная круглая попка. Мягкая, зовущая, он любил схватить белую ягодицу ладонью, любил шлёпнуть по ней так, чтобы оставались следы, ему нравилась безотказность этого молодого тела.

— Извини, — ещё раз для чего-то проговорила Ася, — не злись, пожалуйста, я люблю тебя, — запричитала девушка.

— Любишь? — усмехнулся.

— Дааа, — заикаясь, тихо.

— Ну, раз любишь, значит, сегодня дашь в попу.

— Нет! Я боюсь…

— Нечего бояться.

— Мне больно будет.

— Может и будет, но ради любви можно и потерпеть, ты же не откажешь любимому мужчине, киса? Я чертовски хочу анала с тобой.

Ася посмотрела на Сергея и согласно кивнула головой, под его ухмылку.

— Вот и умница, люблю, когда девушка умненькая.

Ася была напряжена всю дорогу, она ёрзала на сиденье и смотрела в окно, даже не переключала радио-каналы в поисках лучшей мелодии.

Они вошли в комнату, Сергей включил свет и стал целовать Асю. Кожа её была словно атлас — молодая, без изъянов, без зрелой мягкости или полупрозрачных веснушек. Грудь у Аси была упругая, налившаяся, просящая ласки. Он раздевал на ходу, физически, телом ощущая страх девушки, но это не остановило Сергея.

— Просто расслабься, киса, я всё равно сделаю это… но позволь сделать это в удовольствие для тебя, не испытывая моё терпение.

Он уложил её на простынь и подложил подушку под живот, лаская и возбуждая, ощущая страх и скованность Аси.

Но всё же сделал, что обещал, и даже попытался быть ласковым и терпеливым, понимая, что рядом с ним совсем молоденькая девчонка, к тому же перепуганная. Однако это не остановило его, и он получил своё высвобождение спустя несчётное количество толчков, когда не отказывал себе и своей, практически животной, страсти.

Этой ночью он ещё раз взял Асю так, как хотел — сзади, усмехаясь: «Ты же меня любишь», и только под утро, словно сжалясь, уговорил тело Аси кончить, выдавливая из неё довольную улыбку.

Высадил он девушку там же, где обычно, рядом с остановкой автобуса, и отправился домой, где дети уже ушли в школу, а Марина ходила полусонная.

— Где был? — спросила безучастно.

— В Москве, там дела по работе, я написал сообщение.

— Понятно, — она не выразила никаких эмоций. Не поинтересовалась, какие дела, не спросила, устал ли, не обиделась… ничего, что можно ожидать мужу в подобной ситуации.

И это, наверное, должно было бы радовать, но не радовало. Он бы многое отдал за вспышку ревности в Маришке. Многое бы отдал за одну безумную ночь с ней.

Но всё, что он мог — это держать её изо всех сил, отвлекаясь, порой, на Ась. И, в общем, не ощущая вины за это и не чувствуя даже формальных угрызений совести. Уместны ли они в их ситуации?..

Самолёт был ближе к ночи, Сергей, вздремнув, заехал на работу за парой документов и чтобы увидеть Ксюшу. Она не брала телефон… Он не стремился извиняться перед ней, собственно, вина за вчерашнее «недоразумение» лежала целиком и полностью на ней, но увидеть её хотелось.

Сергей уже складывал документы в увесистый портфель, когда раздался тихий стук в дверь, и на пороге показалась Ксюша.

— Вот, — она протянула серый пакет со знакомой эмблемой.

— Что это? — в мгновение Сергей понял, что это, и по какому поводу.

— Вы же предпочитаете Макдоналдс, Сергей Павлович.

— Я предпочитаю не ходить голодным. Следила?

— Случайно увидела, когда высаживали.

— Хм… предлагаешь извиниться, сказать, что ты всё не так поняла?

— Всё я правильно поняла.

— Догадливая, когда не надо… пакет свой можешь забрать, я сыт на сегодня, — он всунул мятый пакет в руки Ксюши, — а вот тебе не помешает поесть, а то помрёшь от истощения.

— Да уж не помру!

— Ну-ну, — Сергей ухмыльнулся, гадко, зная это, — до встречи.

— Я написала заявление, по собственному.

— Не повторяйся, Ксюша. Это тебя не красит.

— Я не повторяюсь, мы решили с Костиком попробовать заново, с чистого листа.

— Когда успели?

— Сегодня утром, он приехал, мы поговорили, я дорабатываю и уезжаю. Заявление уже подписал ваш зам, вы же в командировке.

— Фенёк, ты ещё большая дура, чем я думал, — он встал рядом, смотря сверху вниз на девушку, — если позволяешь об себя ноги вытирать, значит, ты того заслуживаешь.

— Интересно, что заслуживает ваша жена? Марина? Вы не вытираете об неё ноги такими вот? — она швырнула серый пакет на стол, лицо передёрнулось в отвращении.

— Никогда, даже во сне, даже в коме не произноси имя моей жены, поняла меня?! Ты думаешь, ты чем-то лучше фаст-фуда? Только чем, Ксюша? Все одинаковые, всем хочется одного и того же — секса, денег. И тебе хочется… и не надо злиться, всё просто — свято место пусто не бывает. Ты отказала, Аська дала. Я послал на хер — бывший подобрал. Надеюсь, я не увижу тебя больше, — и вышел за дверь, на ходу застёгивая пиджак.