Моя фантазия пробуждается от спячки. Рисует самые разные картины.

Что же с ним произошло? Что должно произойти с человеком, чтобы он стал таким? Холодным, бесчувственным, совершенно равнодушным к чужим страданиям.

Он служил в армии? Был на войне? Или он просто бандит? Головорез без каких-либо моральных принципов. Полностью отмороженный, лишенный способности сострадать. Всякое возможно.

Пожалуй, я уже ничему не удивлюсь.

Теперь время тянется невыносимо медленно. Шесть вечера. Семь, восемь. Девять. Я успеваю посидеть на всех стульях. Полежать на диване и вернуться обратно на кухню. Мышцы ноют как после самой изматывающей тренировки. Боль убивает. Мне даже кажется, что при ходьбе ноги не сдвигаются.

Я хочу встретить Демьяна во всеоружии, но усталость сказывается на моем плане не лучшим образом. Почти всю ночь не спать, после пробыть весь день в жесточайшем напряжении.

Я засыпаю. Прямо на стуле. Поджав ноги, скрестив их по-турецки. Засыпаю, уронив голову на руки, распластавшись на столешнице.

И возвращаюсь обратно в сознание как будто по команде. Ощущение словно меня толкают в спину. Грубо, сильно, резко.

Я подскакиваю на месте. Машинально поправляю волосы. Озираюсь по сторонам. Никого.

И никто ко мне не прикасался.

Тогда что же это? Что я чувствую?

Оборачиваюсь. Сглатываю. Неудачно. Закашливаюсь, хватаюсь за горло.

– У тебя есть минута, чтобы выполнить приказ, – говорит Демьян.

Он возвышается на границе света и тьмы. В зале люстра выключена, на кухне горит. Причудливый эффект.

– Я думала…

– Нет, ты не думала.

– Почему минута?

– Выполняй.

Отрицательно качаю головой, соскальзываю со стула.

– Давай поужинаем, – мои губы растягиваются в улыбке. – Не зря же я старалась. Все остыло, но я разогрею.

Демьян подходит ко мне, бросает взгляд на еду и брезгливо кривится.

– Лучше разогрей что-нибудь другое, – хмыкает он.

– Что?

Ничего не отвечает, подступает ближе, склоняется надо мной и с шумом втягивает воздух.

– Или ты уже потекла? – спрашивает с издевкой.

Я невольно сжимаюсь, вжимаюсь в край стола, напрасно пытаюсь ускользнуть.

– Ты мокрая сейчас?

Молчу.

– Говори, – рявкает он.

И я вздрагиваю.

Мои бедра мелко дрожат, пальцы на ногах поджимаются.

– Пожалуйста, я…

– Говори.

Метал в его голосе не предвещает ничего хорошего.

– Да.

Сутулюсь, прячу голову в плечи.

Все мое тело содрогается.

Это правда. Я действительно ощущаю как сочится влага, между бедер становится жарко, горячо до такой степени, что тянет простонать.

И у меня только одно логичное объяснение. Рефлекс. Инстинкт. Организм сам пытается приспособиться, ведь без достаточного количества смазки будет хуже. Организм сам старается выжить. Без моего на то согласия.

Это просто тело. Это не я.

Не я.

Демьян усмехается и отступает.

– Твоя минута на исходе.

Он собирает тарелки со стола, выбрасывает их содержимое в мусорную корзину, включает воду и начинает мыть посуду.

От такого поворота я даже перестаю бояться.

– Ты… издеваешься? Вот так… и все? Ничего не попробуешь?

Демьян не отвечает.

Видимо, не считает нужным.

А зачем себя утруждать?

– Ну ты и скотина!

Я подхожу к мойке, наблюдаю за методичными действиями Демьяна. Действует четко, холодно, как будто робот. С таким же видом он мог бы перезаряжать оружие.

Во мне закипает ярость.

Я едва ли контролирую собственное поведение. Слишком много всего навалилось за последнее время.

Хватаю тарелку, которую он только что вымыл. Рассматриваю долю секунды, поднимаю повыше и бросаю вниз.

Хрупкий материал разлетается на части. Получается очень громко. Черные осколки почти не выделяются на черном кафеле.

Я подпрыгиваю от неожиданности. Но Демьян не поворачивается. Продолжает мыть посуду.

Его реакция, точнее отсутствие какой-либо реакции, злит еще сильнее. Мой гнев лишь растет, бьет все допустимые пределы.

Я буквально закипаю от возмущения.

Хватаю другую тарелку. Размахиваюсь и швыряю. Теперь в стену.

Опять никакой реакции.

Снова беру тарелку. Бью. Уже о пол. После впиваюсь пальцами в еще одну. Вновь бью. О стену. Тянусь вперед. Беру и бью. Беру и бью. О пол. О стену. О пол. Снова и снова. По очереди.

Я впадаю в истерику, в неистовство. Не могу остановиться, успокоиться. Не выходит. Хотя я и не пытаюсь.

Когда тарелки заканчиваются, перехожу к столовым приборам. Просто сбрасываю все вниз, сгребаю руками. Дальше открываю ящики, выдвигаю полки, вытряхиваю наружу содержимое. Кастрюли, сковородки, стаканы, чашки.

Я уничтожаю всю посуду, которую могу здесь найти. Ничего не оставляю. Пол усыпан осколками. Кругом чудовищный беспорядок. А я не придаю этому никакого значения. Не боюсь оцарапать босые ступни, ведь внутри меня бушует такой ураган, что мне уже все равно.

Все. Все равно.

– Чтоб ты сдох! – кричу я прямо в лицо Демьяну. – Больной урод!

Да, это определенно не было частью моего плана. Зато вполне могло стать первой ступеней к смерти. Или даже последней?

Мой палач и бровью не ведет. Спокойно, даже несколько флегматично наблюдает за происходящим. Не шевелится, не двигается.

Он вообще дышит? Живой? Он же ненавидит беспорядок. Так пускай приберет. Разбитую посуду. Меня.

Пусть уже прекратит все это.

Но видимо ему интересно, как далеко я способна зайти.

Замираю, перевожу дыхание, осматриваю кухню, которая теперь больше похожа на поле боя.

Надо признать, я тоже не совсем нормальна. Или совсем ненормальна.

Я отступаю подальше, на безопасное расстояние.

Демьян зол? Взбешен? Вроде бы нет. В его глазах пылает любопытство. Наверное, он такого не ожидал.

– Фея, – широко усмехается. – Феечка.

– Я не…

Замолкаю.

Он вдруг оказывается рядом. В единственный шаг сокращает расстояние, рушит всю безопасность и перекрывает мне кислород.

Я как будто не дышу, когда он рядом. Или… я дышу. Только им.

Это странно, непонятно. Я открываю и тут же закрываю рот, ничего не способна произнести, слова не идут с губ.

– А ты с характером, – говорит Демьян.

Он сжимает мои плечи, сдирает с меня футболку, просто дергает и опускает вниз, к бедрам.

– Не… смей, – сглатываю рыдания, быстро стираю слезу, что стремительно катится по моей щеке.

– Хорошо.

Пальцы Демьяна ложатся на пояс моих джинсов, а после раздается оглушительный треск.

– Останови меня, – холодно произносит мой палач.

И раздирает ткань с такой легкостью, что становится жутко. Пуговицы летят на пол, плотный материал расползается в момент.

Демьян не тратит время зря, просто разрывает ткань на части, обнажая то, к чему стремится. То, чего жаждет.

Меня трясет, сердце колотится где-то в горле.

– Стой! – восклицаю резко. – Я хочу иначе.

– Как?

Его ладонь накрывает лоно, забирается под нижнее белье. Я моментально подбираюсь, сжимаюсь.

– Не так. Пожалуйста. Я сама.

– Сама?

– Я хочу доставить тебе удовольствие.

– Чем?

Я смотрю на него. Не мигая. Глаза в глаза. Я будто проваливаюсь в бездну. Или это бездна проникает в меня. Нет, не проникает. Захлестывает с головой, накрывает, засасывает внутрь.

– Ртом, – отвечаю тихо.

Я не могу придумать ничего получше. Никакой альтернативы.

– Губами, – продолжаю с придыханием. – Языком.

– Разве ты такое умеешь?

– Научусь.

Демьян подхватывает меня за талию, перебрасывает через плечо и относит в свою спальню, укладывает на кровать. Достаточно бережно. Он быстро спускает штаны, выпускает на волю вздыбившийся член. Наматывает мои волосы на кулак, тянет за пряди, притягивая к стремительно набухающей плоти.

– Нет, – отворачиваюсь. – Нужно иначе.

– Иначе?

– Я покажу. Прошу, позволь мне… самой. Присядь.

Он отстраняется, усаживается на кровать.

Я соскальзываю на пол, устраиваюсь между его ногами. С трудом соображаю. Голова чугунная.

Нужно действовать.

Только как?

Конечно, я понимаю, что надо делать, в какой последовательности. Просто это все теоретически. Информация, полученная от моих коллег. Личный же опыт на нуле.

В памяти всплывают рассказы Карины. Вот у нее с таким проблем никогда не было. Однажды она попала в сауну с кучей голодных мужиков. Ехала к одному, а приехала туда, где оказалась целая компания друзей. Отделалась минетами. Отсосала им так, что они просто не сумели ее потом оттрахать. Сразу подобрели и размякли, твердили, что никто и никогда им ничего подобного не устраивал.

Карина настоящий мастер своего дела.

А я?

Я бы лучше станцевала. Или снова бы разбила несколько тарелок. Но бить нечего. Спектакль окончен. Я не выдержу, если Демьян снова завалит меня на спину и начнет трахать в этом безумном, одержимом ритме.

Лучше уж так.

Хотя…

Меня пугают его исполинские габариты. Везде.

– Залюбовалась?

Ледяной вопрос вмиг приводит в чувство.

– А почему бы и нет, – говорю медленно. – Ты красивый.

Он награждает меня тяжелым взглядом.

Ладно. Медлить не стоит.

Я провожу ладонями по внутренней стороне его бедер, поглаживаю, слегка массирую, потом обхватываю член.

Во рту пересыхает.

Как же такой гигант поместится? Просто огромный, и с каждой секундой каменеет, раздувается, увеличивается в размерах.

Могучий ствол пульсирует под моими пальцами. Даже не помещается в ладонь. Толще пилона. Тверже.

Не верится, что меня этим трахали, что это было во мне.

Внутри должно стать больно. А становится горячо.

Я сжимаю бедра, стараясь унять назойливое жжение, но положение только усугубляется. Влага выделяется еще сильнее, между ног мокро.