Ника Форд - Фея для Палача

Ничего не говорю.

Подчиняюсь.

Только сперва беру карандаш. Невзначай. Играючи. Пропускаю между пальцами. Зажимаю.

– Отлично, – говорит охранник.

И я с ним полностью согласен. Я смотрю прямо в дуло пистолета. Наверное, я должен испугаться. Только страха нет. Ничего нет. Пусто. Разум чист.

Одна цель слева. Одна справа. Одна по центру.

С кого начать?

Я чувствую себя ребенком, который получил сразу несколько подарков на Новый год.

Это будет быстро. Жаль.

– Следуйте за нами.

– Нет, сначала надень на него наручники.

– Сам надевай.

– Да ладно.

– Брось ему, пусть наденет.

– Нет, лучше…

Раздор. Ничего удивительного. Никто не хочет приближаться ко мне. Что же, я не гордый. Могу и сам пойти на сближение. Чего не сделаешь ради хороших людей.

Я поднимаюсь и вбиваю карандаш в горло охранника. Того, что справа. Вопль. Кровь хлещет фонтаном. Первый презент распакован. Двигаюсь дальше. Выбиваю пистолет, впечатываю мордой в стол. В монитор. Снова и снова. Пока вся поверхность не окрашивается в красный цвет.

Кто-то подступает сзади. Сворачиваю ему шею. Еще один – бью ногой так, что отлетает к стене.

Они пытаются напасть одновременно. Пытаются. Но я быстрее. Пока они думают, я действую. Я живу инстинктом.

Поправляю костюм, выхожу.

За дверью никого. Разбежались. Боятся, как бы я их не уволил. Навечно. Сразу и отовсюду.

А может, это приказ Николая? Проверка? Или наоборот – он хочет избавиться от меня? Мэр бы не стал действовать настолько грубо, если бы не был уверен в одобрении сверху. Или стал? Сорвался?

Глупо. Как я смею сомневаться в своем наставнике. В том единственном человеке, которому было на меня не наплевать. Он заменил мне отца. Заменил всю семью.

Проклятье, да он и был моей семьей. Всегда.

Мой настоящий отец оказался слабаком. Ничтожеством. Он не был способен ни на что. Когда в его дом ворвались звери, он только рыдал и хлюпал носом. Николай бы их загрыз, переломал бы им хребты.

Да что там… к Николаю они бы не посмели вломиться.

И ко мне бы не посмели.

Я усаживаюсь в автомобиль. Что-то щелкает в мозгу. Загорается сигнал тревоги. Не ведаю, не знаю. Но чувствую четко. Чую.

Черт.

Я завожу двигатель и выжимаю педаль до упора.

⁂

Дом пуст.

Я понимаю это еще по дороге. Мэр обещал найти девку. И он нашел. Он взял мое. Взял чужое.

Я еду к себе. Без иллюзий. За оружием. Я не вижу дороги. Только красные всполохи. Жемчуг рассыпается по полу. Стук крови глушит все остальные звуки.

Я знаю, что не найду ее. Здесь. У себя не найду. Но знать и не найти – и правда разные вещи.

Фея.

Феечка.

Моя гребаная девочка.

Я чувствую, ее сердце еще бьется. Почему-то я чувствую ее сердце как свое собственное.

Собираю все необходимое, возвращаюсь в авто. Следую дальше. К мэру, в его особняк. Сегодня будет жарко. Сегодня будет бойня.

Никто не выживет. Никто. Кроме нее.

Не самый плохой финал.

Я улыбаюсь. И кажется, это по-настоящему.

Я запрещаю себе думать о плохом. Я запрещаю себе бояться. Я запрещаю себе анализировать ситуацию. Я не могу ни на что повлиять. Я не могу ничего исправить. Контроль упущен. Давно и безнадежно. Даже моя собственная жизнь мне не принадлежит. Я просто пешка в чужой игре. И прав у меня не многим больше чем у мебели.

«Его слили» – эти слова громом звучат в голове.

Но я отключаю звук.

Я отключаю все свои чувства. Кроме самых важных. Кроме инстинкта выживания.

Я не хочу представлять, что произошло с Демьяном, что могло произойти или же произойдет. Мое волнение не изменит расклад. Есть вещи вне моей власти. Признаюсь, в последнее время таких вещей особенно много.

Я также не хочу развивать тему вероятной беременности. Пусть и мысленно. Я стараюсь ничем себя не выдать.

Я борюсь. Сражаюсь из последних сил. Другого выхода нет. Если я впаду в истерику, начну рыдать и умолять. Это никого не разжалобит. Это только доставит дополнительный кайф.

Мэр отходит в сторону, размахивает чем-то. Палкой? Не пойму. Взгляд еле удается сфокусировать на предмете в его руках. Картинка плывет.

– Чем же ты запудрила ему мозги? – спрашивает мэр, продолжая расхаживать по комнате. – Или вы и раньше крутили романчик?

– Ничего мы не крутили, – медленно говорю я.

– А так сладко спелись.

– Я… я его ненавижу! – вкладываю в голос побольше эмоций. – Чтоб он сдох!

– Ну, поздравляю, – смеется мэр. – Твое желание исполнилось.

Он замирает и смотрит на часы. Я наконец могу сосредоточиться и четко разглядеть, что он держит в руке.

– Да, – кивает. – Сейчас уже точно. Он мертв.

Молоток. Гребаный молоток. Окровавленный молоток.

Внутри становится так больно, что приходится стиснуть зубы, сдерживая рвущийся наружу вопль.

– Значит, в этом мире есть справедливость, – хмыкаю.

– Мой Палач дурно с тобой обошелся?

Мэр вытирает орудие преступления о пиджак. Это до сих пор похоже на кадр из кинофильма. Это не может происходить в реальности.

Я запрещаю себе развивать мысль дальше.

– Вам действительно интересно? – улыбаюсь.

– Тебе не страшно? – он опять приближается, склоняется надо мной, кладет молоток на мои колени, ставит ладони на подлокотники, наблюдает.

– Хуже не будет.

Я пожимаю плечами.

Он явно заинтригован. По крайней мере, на ближайшие пару секунд. У таких людей трудно вызвать продолжительный интерес. Как только ему станет скучно, он со мной покончит, не станет церемониться.

– Уверена? – склоняется ниже, втягивает воздух.

Он как будто пытается попробовать мой страх на вкус. Почуять. И он не слишком удовлетворен.

– Ты почти не напугана, – в его тоне слышится разочарование. – Здесь столько крови, а ты даже не дрожишь.

– Это всего лишь кровь.

– Всего лишь кровь?

Он смеется.

Снова отходит, берет табурет, усаживается напротив. Молоток по-прежнему у меня на коленях. Он его не забирает.

Интересно, я смогу ему врезать? Я успею?

Откидываюсь на спинку кресла, складываю руки на груди, поджимаю ноги. Босые ступни скользят по свежей липкой крови. Жуткое ощущение. А внутри царит мерзлота.

– У меня слабое сердце, – говорю я.

– И что с того? – ухмыляется мэр.

– Можете, конечно, пытать меня, но долго это не продлится.

– Не думаю, что Палач сильно с тобой деликатничал.

– Он знал. Мое здоровье ограничивало его фантазии. Он не мог сделать со мной все то, чего хотел.

– Какая жалость, – кривится. – И какая скука.

Значит, он не из тех, кто любит слушать грязные подробности о чужих интимных отношениях. Таким его не заведешь.

– Точно, – пробую новый план. – Но есть тема получше.

Я понимаю, что сейчас не самое лучшее время для признаний. Однако это мой единственный шанс отсрочить неизбежное.

Только ради чего? Господи, неужели я надеюсь на спасение? От кого?

Родная милиция не спасет. Никто не спасет. Никто даже не знает, где я. Демьян вне игры. Но даже если бы он узнал, как бы пробрался сюда?

Столько охраны. Неприступная крепость.

Зачем я борюсь? Все бесполезно.

И все же не могу не рискнуть. Я не из тех, кто сдается. Вообще, хоть когда-нибудь.

– Я солгала вам, – четко выговариваю каждое слово. – Я слышала, что сказал тот окровавленный парень.

– Хорошая попытка, да… – мэр не спешит поверить.

– Речь идёт о бункере, верно? – выкладываю карты на стол. – Я знаю про дело. Я знаю код. Я знаю все то, что так для вас важно.

– Сука, – цедит злобно, бросается ко мне, хватает за горло, вздергивает на ноги, трясет. – Откуда ты… ты и правда слышала?!

– Да, – хриплю. – И в могилу это заберу.

– Стерва.

Отталкивает меня, как будто обжигается о мою кожу. Он готов растерзать меня на части, но видно информация слишком сильно ему нужна. Минутная радость от моей смерти не сравнится с горечью от потери ценных данных.

– Я знаю, – откашливаюсь. – Знаю, где находится то, что вы ищите.

– А Палач?

– Он не в курсе.

– Что-то не верится.

– Зачем мне лгать? – нервно улыбаюсь. – Если бы ему стало обо всем известно, у меня бы не осталось никаких козырей.

– Ладно, допустим я тебе верю.

– Мы легко договоримся.

– Поглядим, малышка, – меряет меня недобрым взором. – Чего же ты хочешь?

– Выйти отсюда живой, – ощупываю горло. – И денег.

– Сколько?

– Я не жадная, – беру паузу и нагло заявляю: – Миллион.

– Охренела?

– Вы потеряете или получите гораздо больше.

– Надо подумать.

– Здесь не о чем думать.

– Почему бы мне просто не убить тебя? – спрашивает мрачно. – Ты слишком много знаешь. Слишком долго живёшь. Слишком везучая.

– Убейте, – соглашаюсь я. – Но тогда вам не добраться до бункера.

– Смелая дрянь, – присвистывает. – Люблю таких.

Он опять подступает вплотную, проводит ладонями по моим бёдрам, оставляя кровавые следы.

– Полагаю, мы сработаемся.

– Конечно, – говорю я.

А в голове пульсирует один и тот же вопрос «зачем?». И правда, в каком этом смысл? Сколько я смогу тянуть время и ради чего? Мне некого ждать. Мне не к кому обратиться. Я не могу позвать на помощь. Я отсюда не сбегу, не выберусь. Даже если я сумею ударить мэра по голове этим долбанным молотком, даже если он на какое-то время отключится, я все равно не сбегу. Тут столько охраны, что меня сразу поймают и не выпустят.

Я запрещаю себя думать. Опять. Я запрещаю себя бояться. Снова. Только сердце почти не бьется. Дыхание сдавленное. Не ощущаю свой пульс.

– Предлагаю заключить договор, – говорит мэр и хватает меня за руку, заставляет сжать молоток, тащит куда-то в сторону.

– Договор?