Стоп.

А что если я просто выдаю желаемое за действительное. Я не жалею о смерти этого урода, но я жалею о том, что поиск его сообщников займет время. То время, которого у меня нет.

А впрочем – некуда спешить.

Мне даже пойдет на пользу побыть в одиночестве, восстановить контроль над собой целиком и полностью.

– Так и будешь молчать? – спрашивает следователь. – Ну помолчи.

Меня отводят в камеру.

Это не слишком важно. Мое заключение не продлится долго. Главное – феечка свободна. Камеры не зафиксировали ее присутствие. Я удалил все записи, прежде чем отключить видеонаблюдение. Если они начнут собирать отпечатки, то все равно на нее не выйдут. Слишком много народа побывало в доме мэра.

Нужно успокоиться. Загнать зверя подальше. Держать его на цепи до лучших времен.

Я выберусь отсюда. Как только захочу. По-настоящему. Ни одна стена, ни единый замок на свете меня не остановит. Не задержит.

Я доберусь до своих друзей.

Друзья. Ха. Возможно, это было не самым подходящим обозначением для уродов, навсегда лишивших меня нормальной жизни, но это обозначение всегда меня вдохновляло. Оно не позволяло забыть. Ничего. Никогда.

И они всегда оставались рядом. Их тени стояли за моей спиной. Набрасывали мне на голову плотный мешок, толкали на колени, держали, не позволяя ни обернуться, ни вырваться.

И вот я добрался до них. До одного из них. По чистой случайности.

Так неужели это правда? Мэр один из убийц?

Я не мог поверить. До сих пор. Это казалось таким нереальным. Даже не смотря на то, что гад был мертв. На моих руках едва успела высохнуть его кровь.

Я слышал хруст его костей. Я чувствовал, как мои кулаки погружаются в его плоть. Глубже. Яростнее. Я убивал его, но с трудом осознавал происходящее.

Он всегда был близко. Я давно мог свернуть ему шею.

Мой мозг блокировал воспоминания. Но стоило ублюдку сказать ту фразу… С моих глаз будто спала пелена. Красные всполохи, крики. Будто не стало никакого мешка на голове. Я четко все видел.

Возможно, я сумею вспомнить что-нибудь еще? Надо постараться. Я должен.

– Демьян.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Как же я не заметил другого человека в камере? Теряю сноровку.

Хотя это не человек. Это Николай.

Он поднимается и подходит ко мне вплотную. Я подавляю желание отойти на шаг назад. Перед ним я чувствую себя мальчишкой. Зарвавшимся щенком.

– Прости, – говорю я.

Звучит нелепо. Я совсем не чувствую вины. Но есть потребность это сказать. Не оправдаться, просто сообщить.

Я загрыз того, кого должен был охранять и продвигать.

Я сорвал важный план накануне выборов. Теперь победит другой кандидат. Николай не успеет никого подготовить на замену.

– Он слишком далеко зашел, – продолжаю я.

Николай ничего не отвечает.

– Он себя не контролировал. Он сорвался. Несколько убийств. Он перешел черту. И он пытался убить меня. Кто-то должен был его остановить.

– Так это была самозащита? – спрашивает Николай.

Усмехается.

Он понимает, что я не договариваю. Он чувствует мою ложь. От него ничего нельзя скрыть.

Он гребаный детектор лжи. Вероятность ошибки ничтожна.

Но я не хочу открывать все карты.

Что-то меня останавливает.

– Я звонил, – говорю тихо. – Много раз. Я пытался предупредить тебя, объяснить, что происходит.

– Знаю.

– Он что-то замышлял. Он не доверял тебе. Нам. Он считал, ты хочешь его подставить и посадить в тюрьму. Он обвинял меня в сливе компромата.

– Это я тоже знаю.

– Я не…

Николай качает головой.

Я затыкаюсь. Моментально.

– Что же ты натворил, мой мальчик? – спрашивает он. – Из-за какой-то девки. Самая обычная шлюха. Что в ней такого? Я видел ее фото.

Я отступаю назад. Я не хочу, чтобы он видел мое лицо. Я усаживаюсь на нары и скрываюсь в полумраке камеры. По моим глазам Николай прочтет больше, чем по этому трусливому жесту. Хотя я и так выдал себя достаточно.

– Неужели она стоит всего этого? – холодно произносит он. – Стоит тюрьмы? Моего доверия? Твоей жизни?

– Она не при делах.

– Правда? Ты сам себе веришь?

Я ничего не отвечаю. Но мой ответ и не требуется.

Все очевидно.

Я подписываю смертный приговор нам обоим. Николай узнал про мою феечку. От мэра или еще от кого-то. Мало ли кто тут шпионит для него. Мало ли с кем он поддерживает связь.

– Она сдаст тебя при первой возможности, – говорит Николай.

– Не сдаст.

Он смеется.

– Я думал, женщины тебя не интересуют. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы убивать за них.

– Я убил не потому что…

Замолкаю.

А ведь это не самая плохая идея. Объяснить срыв чувствами к любимой женщине.

– Ладно, – склоняю голову. – Ты прав. Нет смысла молчать об этом. Да, я хочу оставить ее себе. Она моя.

– Я и не думал, что в тебе осталось столько наивности.

– Она мне верна.

– Потому что ты похитил ее и держал взаперти? Потому что оплатил операции для ее отца?

– Откуда ты…

– Я в курсе событий. Всегда.

– Это ничего не меняет.

– Она никогда не была с тобой по доброй воле.

– Она любит меня.

– Довольно сомнительное заявление, – хмыкает Николай. – Кажется, ты просто не оставил ей другого выбора.

– Наши отношения начались не лучшим образом. Но все изменилось.

– Ты должен был убить ее. Но ты не стал выполнять приказ. Ты решил поиграть, забрать ее к себе. И я это не осуждаю. Я могу это понять.

– Я не…

Он жестом приказывает молчать.

– Я не виню тебя за то, что ты ее оттрахал, держал в своем доме и развлекался на свой вкус. Ты мог бы хоть годами ее так использовать. Но ты дал слабину, ты отпустил ее на волю.

– Она ничего не расскажет.

– Поразительная уверенность.

Николай усаживается рядом.

– Она замешана в деле о бункере.

– Нет, она даже не слышала…

– Она видела того парня.

– И что с того? Она его не знает.

Я понимаю, что веду себя нагло. Я позволяю гораздо больше, чем позволено. И Николай бы размазал другого человека за такие слова.

А меня он терпит. У него ко мне особенное отношение.

А я его предаю. И почему? Из-за каких-то догадок? Из-за смутных подозрений? Я мог бы рассказать все прямо. О словах мэра, о том, что он сделал, о том, к чему причастен.

Николай хочет найти моих друзей не меньше чем я. Он столько раз вытаскивал меня из дерьма. Он столько раз мне помогал.

И чем я ему отплатил? Ложью.

– Я подвел тебя, – говорю снова.

– Посмотрим.

– Я понимаю, насколько важны выборы.

– За выборы точно не стоит переживать, – он улыбается. – Мэр был прав, я действительно сливал компромат Колесову.

– Ты его подставил? – не скрываю удивление.

– Я подставил обоих. Как думаешь, кто ответит за кровавую бойню в доме мэра? Кто-то должен ответить и уж точно не ты.

– Ты вытащишь меня отсюда?

– Ты свободен. Можешь хоть прямо сейчас выходить. Никто не станет задерживать.

Николай абсолютно серьезен. А я в курсе того, какие у него связи. Под ним весь город. И не только этот город. Он может купить любого. Или запугать, заставить сделать все, что пожелает.

Никто не посмеет встать у него на пути.

– Интересная схема, – произношу медленно.

– Я не делал ставку на этого бешеного пса. Бешеных псов пристреливают. Или забивают насмерть. Тут уж кому как повезет.

– Значит, я не испортил твой план?

– Ты внес коррективы. Я не рассчитывал, что все сложится именно так. Но теперь это не имеет значения.

– И кто же тогда твой кандидат?

– Колесов отправится в тюрьму за то, чего не совершал. Мэр будет похоронен в субботу. А его сын займет его место. В органах власти. Скорбящий парень, юный и благородный, ничем не запятнанный. Мы развернем такую компанию, что все за него проголосуют. Хотя готов поспорить, люди и не знали, что он баллотируется и проходит по избирательным спискам. Тихий, неприметный. Полная противоположность отца.

– Выходит, я даже помог.

– В какой-то степени, – улыбается. – Расчистил место.

– Неплохо.

– Только есть одна проблема.

– Проблема?

– Твоя проблема.

Он не торопится озвучить вердикт, но мне и так все понятно. До мелочей. Это сразу стало ясно.

Николаю доложили о моей фее. Он навел все справки. Даже без моих признаний картина выглядела для него очевидной.

Я нарушил приказ. Я слишком многое поставил на кон. И проиграл.

– Она не опасна, – говорю я.

– Она поимела тебя.

– Нет.

– Поимела твой мозг. Жестко. Так, что ты сам не замечаешь.

– Я не стану ее устранять.

– Я тебя не спрашивал.

– Ты не причинишь ей вред.

– Я еще не решил.

– Николай.

Из моего горла вырывается рычание. Я не способен контролировать этот рефлекс. Сжимаю кулаки.

– Не трогай ее.

– Я хочу ее проверить.

– Как?

– Ты можешь наблюдать.

– Не нужно никаких проверок.

– Не беспокойся, я просто хочу понять, как быстро она тебя сдаст.

– Говорю же – не сдаст!

– Вот и убедимся, кто из нас прав, – ровно заключает Николай.

⁂

Я не волновался насчет проверки. Ну, может совсем немного. Моя феечка выдержала испытание. Кто бы сомневался. А как она уделала их с тем чистосердечным признанием. Как вытянулись их рожи.

Николай расхохотался.

– Так вот что тебя так зацепило, – сказал он. – Она с юмором и с коготками.

– Она не предаст, – ответил я.

И оказался прав.

Моя феечка добыла для нас помилование. Но надолго ли? Зная Николая столько лет, я не спешил расслабляться. Только когда мы с моей девочкой уселись в автомобиль, я смог перевести дыхание. Все ждал нового подвоха.

– Ты не доверял мне? – спрашивает она.

– Я доверял.