– Вперёд, – говорю ей.

– Я не так все представляла.

– Это твой шанс поиметь меня.

– Я не…

– Не хочешь отплатить за все, что я с тобой делал? Тогда отплати за то, что я сделаю, когда освобожусь.

Ее губы дрожат. Взгляд затуманен.

– Как скажешь, – выдаёт она и вдруг усаживается сверху.

Правильно. Оседлай меня.

Я подавляю рычание. Но что-то все равно вырывается из груди, и моя феечка мелко-мелко дрожит.

– Сними футболку, – говорю я. – Я хочу видеть твою грудь.

Она тут же начинает стягивать одежду.

– Нет! – резко бросаю я.

– Что не так?

– Ты не должна мне подчиняться.

– Но ты сказал… – она осекается.

– Ты сама должна решать.

Феечка поправляет свою футболку. Закусывает губу, медлит. Потом начинает расстегивать мою рубашку. Распахивает. Прижимает свои ладони к моей груди. Поглаживает. Проводит ниже. По животу. Но к члену не прикасается.

– Мне нравятся твои мускулы, – говорит она. – И нравится что ты такой сильный. Ты можешь разорвать человека голыми руками. Забить до смерти. Но меня это совсем не пугает.

– Тебя это возбуждает?

– Меня возбуждает то, что ты мой.

Она трется о меня. Наклоняется и прижимается всем телом. Я чувствую ее соски через футболку. Чувствую, как они трутся о мои. Она это специально? Нарывается?

Я уже не сдерживаю рычание. А феечка перестаёт трепетать. Наглеет. Она покрывает мое лицо легкими поцелуями, покусывает шею. Царапает мою грудь коготками. Дразнит. Проводит языком по животу. Ниже и ниже. Но член опять игнорирует. Так повторяется несколько раз. Если бы не цепи, я бы надавил ей на макушку и заставил бы заглотить до основания.

– Сядь мне на лицо, – говорю я.

Она замирает.

– Сядь. Я тебя вылижу.

– Нет, – отрицательно качает головой. – Я буду делать то, что хочу. Ты не перехватишь инициативу.

– И что же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.

На этих словах она сжимает мой член. Крепко. Смело. Берет в захват. А она молодец. Уже имеет меня. В мозг.

Николай прав. Дьявол. Он чертовски прав насчет нее.

И что? Это ничего не меняет. Абсолютно ничего.

– Ну так действуй, – говорю я.

– Не так сразу.

Она улыбается. Глаза горят. Губы открыты. Она замышляет что-то. Ее взгляд как будто в дымке.

Она трется о меня. Как кошка. Голодная. Жадная. Выпускает свои коготки. То целует, то царапает. У меня закипает кровь. И сперма бурлит в яйцах.

Она сползает ниже и утыкается лицом в пах. Дышит глубоко и часто. Проклятье. Она опять повторяет то, что я ей приказывал. Нюхает мои яйца. Показывает покорность. Она знает, как мне нравится и что именно.

– Тебе хорошо? – спрашивает она.

– Нет.

– Что я делаю не так?

– Я хочу отодрать тебя в глотку.

– Я задавала другой вопрос.

Дёргаю цепь. Кандалы звенят. Феечка испуганно дёргается.

– Это рефлекс, – говорю я.

Она не решается уточнить, что именно. Опять наклоняется и берет мои яйца в рот. По очереди. Оба сразу не помещаются. Она вылизывает их и обсасывает. Очень нежно. Тщательно. Обхватывает член, подрачивает.

Я думаю о том, что она мой рай. Посреди ада. Рай, которого я не заслужил.

Я знаю, как хочу умереть. Когда мой член в ней.

До чего же у неё горячий рот. И мягкий. Влажный. Я погружаюсь в неё как в огонь.

Она мое самое страшное наказание. Напоминание обо всех моих грехах и преступлениях сразу.

Она берет мой член. Медленно и глубоко. Постепенно. По миллиметру. Натягивает свои губы на ствол до упора. Сминает яйца ладонью.

Мои бёдра подаются вперёд. Резко. Член вбивается глубже и она чуть ли не задыхается от такого напора. Но не прекращает ничего. Наоборот. Становится активнее.

Она отсасывает мне как самая настоящая профессионалка. Схватывает на лету. Отстраняется, смачивает ствол слюной и снова заглатывает. Где она такого насмотрелась? В порно? Когда успела?

Феечка входит во вкус. Даже причмокивает. Ее макушка мерно двигается над моим пахом.

Я не могу сдерживаться. Я не железный. С ней не железный.

Я начинаю двигаться. Толкаюсь вперёд. Жёстко. Размашисто.

Феечка замирает.

А я себя не контролирую. Она позволяет мне оттрахать себя в рот. По полной. Она отказывается от всякой инициативы. Расслабляет горло и принимает меня. Целиком и полностью.

Это длится долго. На этот раз очень долго. Я трахаю ее со вкусом. В рваном ритме. По разному. И быстро. И медленно.

Она задыхается. Я чувствую влагу. Слезы и сопли. Вперемешку. Часть меня хочет остановить все это. Но другая часть только начинает получать удовольствие.


И всё-таки я прекращаю это. Я должен это прекратить. Хотя оторваться от неё нереально. Невозможно. Физически.

Я разрываю цепь. По-настоящему. Одним движением. Железо врезается в мою плоть. Входит под кожу, разрезая мясо. Звенья бряцают и разлетаются.

Я не чувствую боли. Я слишком сильно хочу ее. Моя Феечка затмевает собою все.

Что-то стекает по моим рукам. Горячее. Но не такое горячее как она. Как ее губы. Как ее рот.

Я хватаю феечку за волосы и отстраняю от себя. Она не двигается. Просто подчиняется мне. Ее глаза распахнуты. В ужасе. В удивлении. Она смотрит на меня так, как никогда раньше. А я разрываю кандалы на ногах.

Эти цепи никуда не годятся. Эти цепи не сдержат даже меня. Что говорить о моем звере. О том безумном животном внутри. О том, кто раскрывает голодную пасть и воет, когда чует запах свежей плоти.

В следующий раз я должен подготовиться лучше. Найти цепь покрепче. Понадежнее.

Моя Феечка трясётся. Так лихорадочно. Смотрит на меня испуганно. Затравленно. Открывает и закрывает рот, но ничего не говорит.

Чего она так боится? Думает, что я наброшусь на неё и порву так же, как порвал эти цепи на кандалах?

Но я хочу совсем другого. Нет. Ложь. Этого я тоже хочу. Но не стану делать. Не сейчас. Не с ней.

– Демьян, – шепчет она. – Твои руки.

А что с моими руками? Смотрю и не понимаю. Разве что-то не так? Да. Мои руки в крови. Как и всегда. Просто сейчас эта кровь моя.

То, что я сделал, помогает мне вернуть контроль. Над собой. То, как я избавился от цепей, отрезвляет меня. Пусть не надолго. Пусть иллюзорно. Это лучше чем ничего. Намного.

– Надо… надо обработать рану, – бормочет она.

– Зачем?

– Ты… ты что… это опасно… так много крови.

Даже с моим членом в глотке она так не задыхалась. Волнуется? По-настоящему?

Я не могу в это поверить. Это кажется моей фантазией.

– Нужна перекись водорода или… господи, нужно остановить кровь.

Она подаётся вперёд, прикасается к моим рукам. Дотрагивается кончиками пальцев.

Будь я проклят. Какие нежные у неё пальцы. И как же это сладко. Когда она касается меня. По доброй воле. Сама. Потому что хочет. Потому что переживает. Я готов калечить себя. Ради таких моментов.

– Пара царапин, – говорю я. – Это не важно.

– Нет! – восклицает она. – Ты с ума сошёл.

– Мне ещё и не так доставалось.

– Может быть заражение.

– Не может.

– Демьян! Это… это глупо.

– Ещё скорую помощь вызови.

Она поднимается. Бросается к выходу из комнаты. Видно и правда хочет позвонить доктору.

Я настигаю ее в дверном проеме. Беру за плечи и прижимаю к стене.

– Демьян, пожалуйста, – бормочет она. – Я хочу обработать твои раны.

– У меня только одна рана, – говорю я. – И чтобы ее обработать ни перекись водорода, ни врачи не нужны.

– Это не шутки. Если туда попадёт инфекция…

– Почему ты позволила мне?

Я обвожу ее губы большим пальцем.

– Что? – тихо спрашивает она.

– Я дал тебе власть. Ты могла использовать меня так, как хотела. А ты позволила мне снова трахать тебя.

– Дай мне найти что-нибудь для… да хотя бы кровь остановить! – как будто даже возмущается.

Моя девочка. Смелая. Бойкая.

– Отвечай.

– Какая разница?

– Говори.

Она дёргается. Но я не отпускаю. Ее футболка пропитывается кровью. А я по-прежнему ощущаю дикий стояк. Я хочу навалиться на неё и трахать. Подмять под себя. Долбить. Рвать. Я сам не понимаю, как мне удаётся сдерживать животный порыв.

– Я хотела этого, – говорит она. – Я хотела этого, поэтому и позволила.

– Тебе нравится, когда тебя имеют в рот? – проталкиваю большой палец между ее приоткрытыми губами. – Грубо. Жёстко. Так, чтоб ты хрипела и задыхалась. Рыдала. Давилась членом.

– Мне нравится, – медленно произносит она. – Мне нравится, когда тебе хорошо.

От этого башню рвёт. От этой ее фразы. От тона, которым она сказана. От ее проклятых глаз, которые режут меня сильнее чем разорванные кандалы. От губ, которые дрожат, но все равно плотно обхватывают мой палец. Облизывают. Посасывают.

Она понимает, как действует на меня? Она понимает. Я знаю. Чувствую. И она пользуется этим.

– Мне хорошо, когда хорошо тебе, – говорю я.

Склоняюсь. Упираюсь своим лбом в ее лоб.

– Ты будь жёстче, – продолжаю я. – Ты не давай мне спуску. Иначе я никогда не научусь. И все будем делать по-моему.

– Тогда начнём с дезинфекции, – она проталкивает свою идею. – Где твоя аптечка?

– Нигде, – отвечаю честно. – Нет ее.

– Алкоголь у тебя есть? Хоть какой-то?

– Найду. Но это лишнее. На мне все как на собаке заживает.

– Найди, – произносит твёрдо.

Ладно. Пускай командует. Я должен привыкнуть к этому.

– Нет, я сама найду.

Она выскальзывает из моих рук. Я позволяю ей выскользнуть. Бежит на кухню, гремит там. Возвращается с бутылкой и тряпкой.

– А бинт? – спрашивает возмущённо. – У тебя и бинта нет?

– Во мне кровь не течёт, – усмехаюсь. – Долго не течёт.

– Глупо, – шипит она. – Это попросту глупо.

Феечка добивается своего. Обрабатывает мои раны. Не буду скрывать, мне куда больше нравится, когда она трудится над моим членом. Но так тоже неплохо. Очень неплохо.