Я перечитываю это снова и снова, пытаясь ухватиться за какую-нибудь мелочь, но моя интуиция упрямо молчит. Что же, тогда придется начать по порядку.

Я узнаю у прохожих, где находится детский дом. Через полчаса я уже на пороге этого здания.

– Мне нужен директор, – сообщаю я.

– А вы что по поводу работы? – удивляется охранник.

– Да, – уверенно киваю.

– Мы ищем бухгалтера.

– Я хотела бы подать свое резюме, – продолжаю лгать.

Мужчина хмурится, вероятно, я не слишком похожа на потенциального бухгалтера.

– Ладно, – все же соглашается он. – Проходите.

Я одета очень даже прилично, поэтому не представляю, что может его смущать. Но я не особенно переживаю по поводу мнения охранника, гораздо сильнее меня волнует другой вопрос: о чем я буду рассказывать директору. Зачем вообще встречаться с директором, если нет никакого плана, нет даже примерного алгоритма действий? Я продвигаюсь вслепую. Будет ли хоть какой-то толк от моих поступков? Но хуже точно не будет. А может мне и правда устроиться сюда на работу? Я же получала образование, еще и экономическое, причем определенное время работала по специальности.

Так появится шанс раскопать больше информации об Олеге Нестерове. Хотя поможет ли мне информация, которую я найду тут? Это же его детство, ранние годы.

Вхожу в кабинет директора, совершенно не представляя, что стану делать и о чем заговорю. Меня встречает женщина средних лет, приятная и милая. Теперь настает мой черед удивляться, потому что я совсем иначе представляю сотрудников детского дома. В моем воображении это нечто среднее между школой и тюрьмой строгого режима, серое и мрачное, а воспитатели тут должны быть как надсмотрщики, директор же приходится им под стать.

– Здравствуйте, – приветствует меня женщина и улыбается.

– Здравствуйте, – отвечаю я, лихорадочно размышляю над планом.

– Вы хотите устроиться к нам бухгалтером?

– Да… – замолкаю, нервно усмехаюсь и честно признаюсь: – На самом деле, нет. Я солгала, чтобы попасть к вам без лишних объяснений.

На лице директора отражается явное изумление.

– Мне нужна информация об Олеге Нестерове, – выпаливаю прямо как есть.

– Что? Я не понимаю.

– Он пропал, и я понятия не имею о том, где его искать.

Чистая ложь. Не первая и не последняя в моей жизни. Но что поделать? Другого выхода попросту не существует. Я знаю точно, Олег мертв.

– Кто вы? – спрашивает женщина. – Зачем вам это?

– Я его девушка, – отвечаю после короткой паузы.

Звучит кощунственно, особенно учитывая то, что этого парня убили именно из-за меня. Он погиб и только это сохранило мою жизнь. Он не успел признаться, что рассказал мне обо всем, выдал секретный код первой встречной.

Сначала я хочу наплести с три короба про работу, якобы переживаю за коллегу или якобы начальство меня направило с особым поручением, однако эти варианты кажутся совсем уж слабыми. Поэтому я прибегаю к самой очевидной версии. Я девушка Олега Нестерова, человека, пропавшего без вести. Я очень переживаю за него, места себе не нахожу. Я не знаю, где его искать, поэтому начинаю с его родного города. Выглядит логично. Разве нет? Я надеюсь, на это, ведь у директора детского дома опыта много, она может легко распознать мою ложь.

Вообще, если бы мой парень действительно пропал, я и правда могла бы отправиться на его поиски. Я бы каждый уголок обшарила.

Например, если бы Демьян исчез…

Я обрываю данную мысль, потому что она обжигает изнутри вспышкой боли, недобрым предчувствием. Я стараюсь не думать о том, что наговорит Демьяну Николай, в каком свете меня выставит, какие аргументы использует против. Но у него точно есть коварный план, которым он не побрезгует воспользоваться. Вот уж где никаких сомнений нет.

– Правда? – лицо женщины как будто проясняется, озаряется новым светом.

Киваю.

– Мы познакомились пару месяцев назад.

Пожалуй, это единственная правда, которую я сегодня скажу. Остальное будет форменным враньем.

– А потом он пропал, просто исчез без каких-либо объяснений, не вышел на работу, не связался ни с кем из своих друзей.

Думаю, так и происходило.

– Я обзвонила всех, кого знала. Я обращалась в полицию. Я просила своих знакомых навести справки. Но никакого результата не было. Он как будто сквозь землю провалился.

На этих словах я невольно вздрагиваю, ощущаю себя самой последней мразью. Ведь Нестеров под землей. В буквальном смысле, скорее всего. Причем по моей вине. Хотя его бы уже выпустили живым в любом случае. Однако от осознания этого факта моей совести не становится легче. Я чувствую, что могла помочь, но ничего не сделала.

– Присаживайся, девочка, – говорит директор, подвигает ко мне стул. – На тебе лица нет.

Я чувствую, как слезы подступают к глазам. Мне совсем не хочется лгать этой милой женщине.

– Как думаете, где может быть Олег? – тихо спрашиваю я. – Он вспоминал про вас, рассказывал иногда… но совсем немного. Он будто не хотел показывать эту часть своей жизни. Не то, чтобы стыдился, вовсе нет, наоборот, очень гордился достигнутым успехом и считал, что без этого этапа ничего бы не было. Но он… он будто боялся или… даже не знаю, как объяснить.

Я действую наощупь. Я вижу реакцию директора, улавливаю каждое движение, каждое изменение. Легко понять, что она знала Нестерова очень хорошо и отлично его помнит. Возможно, он был одним из ее любимых воспитанников. Однако если она попросит поведать хоть какие-то детали, хоть одну историю, я же выдам себя в один момент. Я даже не имею никакого представления о том, когда родился мой «жених», не говоря уже о прочих мелочах. Поэтому я плету полную чушь, напускаю туман. Раз Нестеров участвовал в той социальной рекламе, он точно не скрывал происхождение, не утаивал то, что вырос в детском доме. А в остальном – у каждого человека бывают страхи. Каждый из нас что-то скрывает. Даже на самом белоснежном полотне бывают черные пятна, просто с обратной стороны.

– Он был не готов открыть мне все, – сперва говорю медленно, но постепенно начинаю распаляться. – Я чувствовала, в его жизни произошла страшная трагедия. А теперь… он пропал без вести и я не могу простить себя за то, что не настояла раньше, не заставила его все рассказать. Возможно, люди из прошлого, его старые знакомые или что-то такое. Господи, я даже не знаю, где искать. Может быть, вы дадите мне совет? Откуда начать? Или… может быть, он выходил на связь с вами? Пожалуйста, прошу вас, если вы хоть что-нибудь знаете…

– Тише, девочка, успокойся, – она наливает воду в стакан, протягивает мне. – Ты что беременна?

У меня аж дыхание перехватывает.

– Откуда вы… – запинаюсь. – Откуда вы знаете?

– Я много чего повидала на своем веку, – улыбается, присаживается на соседний стул. – Я это сразу замечаю.

– Но как?

– По взгляду, – отвечает спокойно. – Проживешь с мое, повидаешь всякого, тоже начнешь замечать.

– Я…

– Это ребенок Олега?

Я смотрю на нее широко распахнутыми глазами. Даже не моргаю. Если она и правда хорошо знает Нестерова, ей известны его любимые места.

А вдруг она поймет, о каком бункере он говорил?

Мое единственное спасение. Тончайшая нить к истине.

Если я доберусь до бункера раньше, чем это сделает Николай, у меня появится значительное преимущество.

– Понимаю, как тебе тяжело, – говорит директор.

И мне становится ясно, что моя наглая и бессовестная ложь срабатывает, а мое молчание в купе с выражением лица принимается ею за положительный ответ. Я думаю о том, что беременна от убийцы Олега Нестерова, от того самого человека, который его зверски пытал и уничтожил в итоге. В глазах появляется еще больше слез.

– Не переживай, – продолжает женщина. – У меня хорошее предчувствие. Кажется, я знаю, где найти Олега.

Слушаю ее, затаив дыхание.

– Бедный мальчик, в его жизни и правда хватало трагедий. Я не удивляюсь, почему он не все тебе рассказывал. Некоторыми вещами не хочется ни с кем делиться, – делает паузу. – Ты знаешь про его родителей?

– Родителей? – невольно переспрашиваю.

– Мать умерла при родах, поэтому его воспитывал отец. Очень хороший и порядочный человек. Только ему тяжело пришлось. Сначала трудился в отделении милиции, а после решил найти более оплачиваемую работу и устроился охранником к одному местному бизнесмену, – ее взгляд как будто затуманивается дымкой воспоминаний. – Все шло неплохо, он получал в том доме серьезные деньги. А потом случилось страшное. Настоящая бойня. Тогда весь наш городок от ужаса затрясло. Столько людей погибло. Никто не выжил.

– Как? – прижимаю ладонь к губам. – Господи.

– Да, это было чудовищно. У нас такого никогда не происходило. Если кто-то и подстрелит кого, то уже очень большая редкость, разве только в пьяном угаре, а чтоб до подобной степени зверства дойти… – поджимает губы. – На область это дело прогремело. Да что там. Даже на всю страну. Какая-то банда к нам приехала. Нелюди. Даже детей не пожалели. Убили и мальчика, и девочку. Мальчик погодка Олега, а девочка… младенец. Никого они в живых не оставили. Всех, кто был в доме, убили.

– Кошмар…

– У меня от той истории до сих пор кровь в жилах стынет.

– Выходит, отец Олега тоже там погиб? В перестрелке? Олег никогда об этом не вспоминал.

– Да, там его нашли, среди остальных погибших. Пулями его изрешетили. Он полностью обгорел потом в пожаре. Тело обнаружили в жутком состоянии. Его хоронили в закрытом гробу.

Я не знаю, что сказать. Просто молчу. А в душе что-то скребется, какая-то странная догадка, совсем слабая, почти неуловимая. Никак не могу выразить простыми словами. Мне не удается ничего сформулировать.

– Потеряв отца, Олег попал к нам. Умный мальчик. Добрый. Но контакт мы не сразу наладили. Он постоянно убегал. Пропадет на пару дней. Ищем, ищем, только без толку. Потом сам возвращается. Никто столько раз от нас не убегал. А Олег из любой ситуации найдет выход. Его на месте против воли никак не удержать.