— Нина, ты еще разве не ушла? — в помещении показалась Алевтина Михайловна, старшая медсестра. — Заслужила ведь немного отпуска. Катя взяла твои смены на несколько дней вперед, ей деньги срочно нужны перед свадьбой. Что сидишь?

— Сижу, — протянула я, смотря в окно. На улице снова заморосил дождь. — У меня небольшая передышка. Сейчас вот допью чай и побегу в «Сафари». Там мои полставки никто не отменял, — я зевнула и устало вздохнула.

Кажется я задала высокую планку своим возможностям и не рассчитала внутренних ресурсов, силы иссякали со скоростью света с двумя подработками. Но так хотелось заработать денег и хоть что-то отложить. Как-никак я с детства мечтала быть врачом, глупо отказываться от мечты, когда уже стоишь буквально на последней ступени перед заветной дверью в светлое будущее. И если не сейчас стремиться к поставленным целям, то когда?

— Такая ты умница! Ну вот сколько тебе лет? Пашешь на двух работах, добрая, ласковая и работы не боишься. Повезет парню какому-нибудь. Погляди кругом на молодежь, в восьмой палате фифа лежит, так ее отец с мамками да няньками каждую прихоть ее выполняют, да сопли утирают взрослой девахе. Зачем спрашивается, распускать так молодежь? Отсюда и столько принцесс, которые тряпкой лишний раз махнуть бояться и мужа им сразу богатого подавай. Еще и детей рожают… — она выдохнула и махнула рукой.

— Ну ситуации разные бывают, Алевтина Михайловна. Мы с Мариной одни остались, а я бы не против была, чтобы у меня и няньки, и родители под боком были. Каждый крутится как может, — я допила холодные остатки чая и поднялась на ноги.

— Да ты бы и с няньками другой не выросла! — ухмыльнулась она. — То что с детства правильно заложено, то и пускает добрые корни… — я поняла, что пора делать ноги, потому что готова была поспорить с Алевтиной Михайловной в том, что человек сам себе хозяин и воспитатель, но времени было мало. — Ой ты погляди! Снова они взялись за дележку земли… — женщина кивнула на телевизор и потеряла к воспитательной беседе всякий интерес.

Я перевела взгляд на экран и весело улыбнулась, мысленно про себя выдыхая. Меньше всего я была сейчас настроена развивать беседу про распущенную молодежь.

— Сегодня даже на планерке Астафьев говорил об этом. Меценат этот землю хочет выкупить и здесь торговый центр построить, вон как расшаркивается перед народом, чтобы аукцион выиграть. А лучше бы поликлинику или садик какой построили. Тьфу! — махнула она рукой. — Ну какой торговый центр рядом с роддомом? Ишь что выдумали! Их бы деятельность да в нужное русло…

Молодой и ухоженный мужчина с черными волосами, уложенными в стильную прическу давал интервью и говорил о том сколько развлечений ждет наш маленький и удаленный от центра район: детский комплекс спортивные площадки, каток… Голос у него был приятный и глубокий, а черты лица очень привлекательные, немного большеват нос, а глаза черные, как у дьявола, он в камеру смотрел и зрителя удерживал этим взглядом, отвести взгляд невозможно. Слово красивый к этому человеку я бы не применила, хотя и внешне он был вполне себе ничего. Такие обычно в бизнесе многого добивались. В том, что эта земля достанется именно ему я нисколько не сомневалась.

— Ну и ничего плохого в этом я не вижу, — я отвернулась от маленького телевизора, что стоял на полке в углу. — Зимой здесь погулять негде, а это хоть какое-то развлечение для молодежи. Вот построят торговый центр, установят площадки игровые для детей, а я потом приглашу вас на каток и по другому ведь заговорите!

— Ой, да ну что ты, Нина! Я же и кататься не умею! — улыбнулась Алевтина Михайловна и присела на стул рядом со мной.

— Научимся, я тоже не умею, — подхватила сумку и поднялась на ноги.

Взглянула еще раз в экран телевизора и ухмыльнулась. Жизнь у таких вот успешных людей изначально прекрасная, начиная от внешней ухоженной оболочки и заканчивая деловой хваткой. Но судя по тому столько я повидала в роддоме обеспеченных жен этих «деловых и успешных» людей, взять даже ту Волкову из восьмой палаты — это была все картинка, мишура, а внутри такие люди зачастую оказывались пустышками, зацикленными на деньгах и власти, запрограммированные роботы без наличия души.

А этот… Антон Павлов, кажется… — я прищурила глаза и еще раз прочитала фамилию бизнесмена, — на бесстрастном лице не промелькнуло ни единой эмоции за все интервью. С таким если и жила какая женщина, то, наверное, с ума сходила от скуки или такая же черствая и бездушная была, как и он сам. Что, по сути, он мог дать своей женщине кроме материальных благ? Все время был в разъездах по работе да командировках, то совещания, то еще что, а на дом и семью времени и сил не оставалось. Лучше вот такого теплого и надежного, как мой Вадим рядом иметь, пусть и не такого идеального, и не широкоплечего и дорогого костюма не носил, но душу, уверена, имел такую же большую и щедрую, как и у меня, а цели простые и понятные.

— Ну все деточка, отдохни как следует, — я перевела взгляд на старшую медсестру. — Потом Катя выйдет замуж, а мне тут напели птички, что она у нас в положении, глядишь, для тебя возможно целая ставка освободится… А там и дальше пойдешь учиться, ты у нас умненькая и подкованная, все получится!

— Спасибо, Алевтина Михайловна, — я просияла от этих слов, а мое настроение улучшилось.

Перспектива была хорошая, но не уверена, что я выполню этот план и смогу совмещать как и прежде две работы. Переобулась в кроссовки и побежала на другое место работы.

Вечером обещала заскочить Маринка, может успею дома застать эту неугомонную бестию да разузнать у нее где и чем она промышляла последние месяцы жизни. Как съехала с квартиры зимой, так и не появлялась дома. На Марину я не обижалась, мы уже обе взрослые, мама с папой несколько лет назад погибли, но с их смертью, по идее, мы должны были стать ближе, а в итоге совсем отдалились друг друга. А еще говорят, что у близнецов какая-то связь особая… Неправда это все! Всегда мы с Маринкой были разными, лишь внешне — одно лицо. А я со своей стороны всячески старалась поддержать сестру и приободрить после смерти мамы и папы, но поддержка эта оказалась, увы, в одни ворота.

Глава 7

Нина

Со вчерашнего дня на улице моросил мелкий неприятный дождь, а зонт, как назло, я забыла дома. Подняла глаза к темному небу и поняла, что пока доберусь до остановки промокну до нитки и продрогну до костей за свою неосмотрительность. Конечно, после смены в больнице, я выглядела не лучшим образом, но перспектива выглядеть еще хуже не прельщала. Я натянула на голову капюшон почти до глаз, чтобы лицо от дождя спрятать и решила сократить путь, отправившись как раз через ту землю какую власти выставили на продажу и про которую показывали сегодня в местных новостях. Да, садик, школа или поликлиника — это хорошие и правильные вещи, как говорила Алевтина Михайловна, но куда выгоднее и проще ведь было продать эту землю какому-то денежному мешку и полученную сумму отправить в казну. Или куда там ее обычно отправляли? На счета за границу, любовницам, женам на шоппинг?

Скучно мне было думать о чужих благах, и думать об этом я бы перестала в следующую секунду, если бы не проезжающая мимо машина. В марках я разбиралась плохо, да и погода не располагала, чтобы рассматривать все вокруг, но когда черный внедорожник пролетел мимо на высокой скорости и окатил меня грязью из лужи с головы до ног я в ступоре застыла на месте и не могла вымолвить ни слова. Часть грязи попала мне на лицо, не говоря уже об испорченной одежде и настроении. А ведь синоптики обещали что сегодня не будет дождя!

Я резко обернулась, когда услышала звук сдававшего назад автомобиля и опустила глаза на номера этого недоумка, но те были заляпаны черной грязью. Да и что бы мне это дало? Машина поравнялась со мной и стекло медленно опустились вниз, а я увидела очертания мужского лица. Мужчина окинул меня примерно таким же высокомерным и холодным взглядом каким смотрел с экрана телевизора несколько минут назад. Тогда я полагала, что он еще ничего, а сейчас бы с радостью наклонилась к земле, схватила кусок грязи руками и бросила в его окно, чтобы вязкая жижа растеклась по его широкому носу и пухлым чувственным губам.

Переставляю, как я выглядела со стороны! Вот это сократила путь…

— Это огороженный участок и посторонним находиться здесь запрещено, — холодно произнес мужчина, отвернувшись от меня.

Конечно, лицезреть такую замухрышку, как я, не пристало светлому господину…

Я стояла, как истукан, а на языке вертелось много слов, но я молчала, потому что не знала с какого начать. Все они были бранные и весьма нехорошие.

— Да вы… Как так можно… Мне же… — я глотала обрывки слов от возмущения.

— Сергей, — мужчина повернул голову в сторону водителя, затем на секунду ко мне, окинул оценивающим взглядом мой внешний вид и снова к водителю: — Расплатись с девушкой, пять тысяч за глаза.

Хорошо хоть надела капюшон и брызги грязи не попали мне на чистые волосы. В «Сафари» переоденусь в форму, а свою грязную как-нибудь застираю над раковиной.

Огромный мужчина вышел из машины и поравнялся со мной, всунул в карман моей испачканной ветровки пятитысячную купюру, и не говоря ни слова, забрался обратно в машину.

— Надеюсь, умеренная плата за причиненные неудобства, — быстро проговорил мужчина и стекло так же медленно, как и опустилось несколько мгновений назад, поползло вверх.

Я не успела даже прийти в себя от вопиющей наглости, как машина незнакомца уже умчалась прочь. Словно бездомной собаке кинули маленькую кость с барского плеча. Нет, просто уму непостижимо!

Жаль, что он так быстро сорвался с места, а то бы я вымазала красную купюру номиналом в пять тысяч рублей в этой коричневой жиже под ногами и приклеила ему на лобовое стекло, а еще лучше на его лоб!