Шарлотта поднялась еще на одну ступеньку. Стоя прямо напротив Фроста, она проговорила:

– Но если я ничего не знаю, то разве мое неведение не гарантирует мне безопасность?

– Резонный вопрос. Но я бы не смог дать на него твердый ответ. Поверьте, я на вашем месте предпочел бы положиться не на свое предполагаемое неведение и не на логику убийцы, а на присутствие рядом крепкого мужчины с хорошими манерами.

«Да, он именно такой», – со вздохом подумала Шарлотта. И, сделав несколько шагов в его сторону, тихо сказала:

– Вы очень добры, мистер Фрост. Но я всегда ношу при себе нож.

На его губах заиграла улыбка.

– В самом деле? И где же вы его прячете? Впрочем, нет, не говорите. Мне не обязательно это знать. Я буду лишь молиться, чтобы мне никогда не пришлось с ним встретиться.

– Мистер Фрост, не могу представить, что я когда-нибудь использую его против вас. Однако я готова воспользоваться им ради вас.

Его улыбка стала еще шире.

– С каждой минутой я все больше убеждаюсь в добродетельности ваших занятий.

– Вот как? Вы полагаете, что я могу быть добродетельной?

Поддавшись минутному порыву, Шарлотта откинула вуаль – и все вокруг снова стало ярким и красочным. Сделав еще несколько шагов в сторону Фроста, она приподнялась на цыпочки и легонько коснулась губами его губ.

Ммм… Мята и мыло с ароматом грушанки. Накануне вечером из чулана вытащили старую медную ванну, в которой по очереди искупались все, кто жил в доме. И теперь от всех пахло одинаково – мятой и мылом с ароматом грушанки.

Прошло еще несколько секунд, и вот уже губы их слились воедино. Шарлотта медленно провела ладонями по его рукам, чувствуя под рукавами кителя твердые бугристые мускулы. А Фрост осторожно обнял ее за плечи – обнял как настоящий джентльмен, позволяющий даме играть главную роль. Губы же его были одновременно и нежными, и страстными, все более ее возбуждавшими. Когда поцелуют содержанку, она знает: поцелуй неизбежно и очень быстро приведет к финальному акту, ибо ее покровитель не может ждать, он должен побыстрее получить удовольствие. Но для Бенедикта Фроста она не была куртизанкой, и этот поцелуй… Ах, это был поцелуй ради самого поцелуя. И еще один. И еще…

В какой-то момент Шарлотта привлекла его к себе вплотную к телу и, прижав ладони к его спине, прикрыла глаза и всецело отдалась чудесным ощущениям – о, он был такой мускулистый, такой сильный… Его мужское достоинство отвердело, но он не делал никаких попыток овладеть ею, только целовал и целовал…

– Вы прекрасны, – внезапно прошептал он. – Позвольте мне остаться с вами.

Ах, фальшивые ноты! Как лязганье треснутого колокольчика. И в тот же миг плечи Шарлотты словно одеревенели, а глаза распахнулись.

Нет! Ведь он ее не знает, не может ее видеть. Сладкими речами он надеялся получить то, что хотел, а она… Ох, какая же она дурочка!

– Ммм… – вырвалось у нее.

Шарлотта издала притворный стон и приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться к Фросту всем телом. Потом, вцепившись в него, повернула его так, что они оба оказались в дверном проеме его комнаты. После чего толкнула его, толкнула с такой силой, что он, пошатнувшись, попятился в комнату. А Шарлотта тотчас ускользнула от него и в то же мгновение захлопнула дверь. Ключ находился в замке, и она его повернула. Однако же… «Как такое могло случиться?» – спрашивала себя Шарлотта. И ведь она первая его поцеловала – просто не смогла удержаться. Ну, а потом… Бенедикт Фрост оказался слишком возбуждающим, и у нее вдруг появилось желание вести себя распутно.

Шарлотта на мгновение замерла и прислушалась. В спальне было подозрительно тихо. Чуть помедлив, она отвела руку от ключа, вернулась на лестницу и снова прислушалась. По-прежнему – тишина. Тишина.

А потом у нее за спиной вдруг послышался звон металла – словно что-то упало на пол. Затем раздался скрип петель, и дверь спальни внезапно распахнулась. Оглянувшись, Шарлотта увидела Фроста, стоявшего в дверях. Прислонившись к косяку, он усмехнулся и проговорил:

– Видите ли, у меня тоже есть нож. Хотя… Полагаю, правильнее назвать его стилетом. – Фрост показал небольшой кинжал, затем подбросил его и ловко поймал, ухватив за отделанную костью рукоятку. – Как раз подходящего размера для того, чтобы вытолкнуть ключ из замка. – Снова усмехнувшись, он плавным движением сунул нож за голенище сапога.

Глядя на него, Шарлотта невольно облизала губы. А Фрост нащупал на полу ключ, поднял его и, выпрямившись, сказал:

– Ну, мисс Перри, что будем делать? Пойдем искать украденные монеты? Или сначала еще немного потолкаем друг друга? Меня вполне устраивают оба варианта.

«Меня бы они тоже могли устроить», – подумала Шарлотта. Она, казалось, в тысячный раз, снова поднялась на те несколько ступенек, на которые успела спуститься.

– Я намерена идти одна, – заявила она, приблизившись к нему.

Тут Фрост вдруг схватил ее за руки и аккуратно развернул – словно исполняя движение в контрдансе. Когда же она оказалась в комнате, он закрыл дверь, а сам остался снаружи.

Шарлотта с силой хлопнула по двери ладонью.

– Черт бы вас побрал, Фрост! Выпустите меня!

– Если вы меня заперли, это еще не означает, что я вас запер, – раздался из-за двери его звучный низкий голос. – Единственный, кто удерживает вас в комнате, – это вы сами.

Шарлотта нажала на дверную ручку, и дверь открылась. Переступив порог, Шарлотта внимательно посмотрела на Бенедикта Фроста. Посмотрела не в глаза, куда обычно смотрят, чтобы понять истинные чувства человека; его-то глаза ничего не выражали, хотя оставались такими же темными и красивыми, как и всегда. Нет, вместо этого ей приходилось рассматривать черты его лица, а также… О, вот он снова скрестил на груди руки.

– Вы сердитесь, – догадалась Шарлотта. – Вам очень хорошо удается это скрывать, но вы действительно сердитесь. И причина тому – я?

– С моей стороны было бы не галантно ответить «да».

– Иными словами – я. – Шарлотта невольно вздохнула.

Он едва заметно улыбнулся и кивнул.

– Выходит, что так. Но я не вполне понимаю, мисс Перри, почему вы не желаете, чтобы я вас сопровождал. Боитесь, что я узнаю ваши секреты? Я ведь не способен увидеть даже собственную руку… Или вы просто думаете, что я буду вас задерживать?

Шарлотта отрицательно покачала головой, потом сообразила, что Фрост этого не видел. Ей вдруг стало ужасно стыдно за свое поведение, и теперь она уже просто не знала, что сказать. А Бенедикт вновь заговорил:

– До того, как потерять зрение, я много чего повидал во флоте ее величества. Кое-что было прекрасно, но далеко не все. Война, например, – это кошмар. – Он повертел в пальцах ключ. – Однако в любой обстановке, в любой ситуации я не встречал человека, который бы плохо думал обо мне после того, как по-настоящему меня узнал. Возможно, однажды с вами произойдет то же самое. – Фрост протянул руку, безошибочно нашел ее руку и вложил в нее ключ. – Куда бы вы ни пошли, мисс Перри, мне по силам пойти с вами. Не забывайте об этом, пожалуйста. – С этими словами он повернулся и шагнул к лестнице.

– Как вы смеете?! – воскликнула Шарлотта.

Фрост замер на том же самом месте, где она сама останавливалась уже не раз. Сделав над собой усилие, Шарлотта проговорила уже гораздо спокойнее:

– Как вы смеете предполагать, что я хочу идти одна только потому, что не верю в ваши силы? Как вы смеете, мистер Фрост, предполагать, что мое поведение вообще имеет к вам какое-то отношение? Ведь мы с вами только вчера познакомились. Поймите, я здесь родилась, и мое положение в Дербишире… Ах, вы ведь ничего об этом не знаете.

– Но кое о чем могу догадываться, мисс Перри, – ответил Фрост, склонив голову к плечу.

– Но все же запомните: что и как я ищу – это не ваше дело! Представьте, что я – взрослая женщина. И я сама сумею за себя постоять, если потребуется. И вообще, мои дела – это мои дела, понятно?! – По мере того как Шарлотта говорила, ее гнев все нарастал. Слишком долго она хотела сказать эти слова – и слишком многим. И теперь, уже не в силах остановиться, она продолжала: – Да-да, это мое личное дело… – От переполнявших ее чувств голос Шарлотты то и дело срывался, и казалось, что слова душили ее. – Где я живу и с кем – это мое дело! И хочу ли я пойти с кем-то или в одиночку – это тоже мое дело!..

Увы, все то, что она сейчас говорила, – все это никак не относилось к Шарлотте Перри, никогда не собиравшейся становиться Шарлоттой Перл. На самом деле она была рождена для простой и будничной жизни в доме викария, своего отца. И она никогда не собиралась стать известной, вернее – печально известной, однако же судьба распорядилась по-своему, и она стала известной куртизанкой, обнаженное тело которой было запечатлено на множестве полотен.

И тут ей вдруг почудилось, что платье слишком туго обтягивало ее, мешая дышать. Шарлотта привыкла к бледным шелкам и красному атласу – цветам элегантности и похоти, а простенькое платье из голубой саржи, которое она сейчас носила, казалось ей чем-то для нее чужеродным. Однако она чувствовала, что никогда больше не сможет снова стать той, кем так долго была. Она бы просто этого не вынесла, не пережила бы…

Тут Фрост, наконец, заговорил:

– Вы правы. Я прошу прощения. Мне не следовало строить предположения. С тех пор, как я потерял зрение, меня часто недооценивали или вовсе сбрасывали со счетов. Должно быть, теперь я слишком легко усматриваю пренебрежение там, где его нет.

– Мне знакомо это чувство, – сказала Шарлотта. – Именно поэтому я уверена: таким людям, как мы, всегда нужно иметь при себе ножи.

– Да, возможно. – Фрост похлопал ладонью по голенищу сапога, куда сунул стилет, потом добавил: – Но с моей-то стороны было бы глупо вас недооценивать. Ведь вы сначала целовали меня, а потом очень ловко заперли. Так что полагаю, вы вполне контролируете… эту ситуацию, мисс Перри.

– Мистрис, – прошептала Шарлотта.