Он сухо усмехнулся, и Ли поняла, что и теперь, по прошествии стольких лет, ему неприятно рассказывать об этой истории.

— Через три месяца, — продолжал он, — отец перенес инфаркт, и мне так или иначе пришлось бросить колледж. Джулия была в бешенстве. Она и не собиралась посвящать кого-либо в свои тайны, а хотела поехать в Даллас к своей кузине и там втихаря освободиться от плода. Но ее отец нечаянно услышал, как она разговаривала по телефону с этой кузиной, и встал на дыбы. В результате не прошло и двух недель, как мы поженились. Майра Джо еще не научилась улыбаться как следует, а Джулия уже бросила нас.

Уэйд посмотрел Ли прямо в глаза.

— Я — единственное, что есть на свете у Майры Джо. Со свойственным мне упорством я пытался отговорить ее от этого брака, но причинять ей страдания не стану никогда.

После этого монолога Ли успокоилась. Гнева как не бывало. Изначальная теплота еще не вернулась, но у нее по крайней мере пропало желание ударить Уэйда. Она старалась осознать все сказанное им.

— Значит ли это, что после того, как вы в корне изменили свое отношение к замужеству Майры Джо, вы готовы сделать все, лишь бы она была счастлива?

— В разумных пределах, — помедлив, вымолвил он, не спуская с нее пристального взгляда. — И в мои намерения никак не входило оскорблять вас. Я просто не умею как следует выражать свои мысли.

Ли поняла его, а поняв, приняла на веру все, что он сказал. Ведь человек, который так любит своего ребенка, заслуживает доверия и уважения. Даже если он упорством не уступает быку.

— Я принимаю ваши извинения. Вы правы, у меня за плечами многолетний опыт работы с подобными типами, набитыми самодовольством. Хотя эту сферу моей профессиональной деятельности я недолюбливаю.

— Понимаю, но все же снова обращаюсь к вам с просьбой быть завтра хозяйкой на приеме. Если не для меня, то ради моей дочери.

— Ах так, сейчас, значит, вы обращаетесь с просьбой? — Она строго взглянула на него и предупреждающим жестом запретила открывать рот. — Не тратьте попусту время, пытаясь воздействовать на мои эмоции. Я и без того выполню вашу просьбу, ради вас и ради Майры Джо. Вы правы, — улыбнулась она, — я полюбила вашу девочку. Стоило мне отвернуться, как она с руками и ногами влезла в мое сердце.

— Это у нее здорово получается. Вы здесь не первая, — в свою очередь улыбнулся он и прямо на глазах Ли начал оттаивать.

— Но нам еще предстоят трудности, — предупредила Ли. — Придется задать вам несколько острых вопросов.

— Вот что я умею в совершенстве, так это делать вид, что не замечаю нежелательных вопросов.

— Я уже имела случай в этом убедиться.

— К тому же все проблемы этикета мы сможем разрешить, не сходя с места.

Он поднялся и, потянув Ли за руки, заставил и ее подняться, прежде чем она сообразила, что происходит. Держа ее руки в своих, он запечатлел на ее щеке дружеский поцелуй.

— Итак, отныне вы официально приняты в друзья семейства Маккеев.

— Ну, вы, голубки! — заорал Джонатан, входя в комнату. — Кончайте обниматься!

Ли отскочила, словно ужаленная, избегая любопытных взглядов Эндрю и Мэтью.

— Двор в порядке, — сообщил Джонатан. — Столы и стулья расставлены, японские фонари развешены, стереосистема подключена. Одну палатку поставили возле подъездной аллеи, вторую — на лужайке. Да, чуть не забыл, цветы в горшках на месте.

Ли взглянула на своих людей, но они лишь улыбнулись, пожимая плечами. Не такие уж они дураки: если силач вроде Джонатана горит желанием помочь, то кто станет с ним спорить?

— Замечательно. Думаю, вы уже без сил.

Не ожидая вторичного разрешения уйти, Эндрю и Мэтью, радостно улыбаясь, выкатились за дверь, прощаясь на ходу.

Едва за ними захлопнулась дверь, на лице Джонатана появилась лукавая улыбка:

— Так чем же это вы тут занимались?

— Да ничем, — ответила Линда, возвращаясь к столу с украшениями.

— Я провозгласил Ли официальным другом нашего семейства, чтобы завтра она могла выступить в роли хозяйки.

— Друг семейства? — хмыкнул Джонатан.

Подняв одну бровь, пританцовывая, он направился к Ли. Из-под опущенных ресниц Ли заметила грозный взгляд Уэйда, а когда Джонатан приблизился, с готовностью подставила ему щеку. Он, однако, взял ее за плечи и развернул к себе.

— Тогда я от имени семейства приветствую вас.

Но Джонатан не стал целовать ее в щеку, а прижался губами ко рту. Поцелуй, крепкий, но продолжавшийся не более секунды, так насмешил Ли, что она с трудом удержалась от того, чтобы рассмеяться вслух: Джонатан, судя по всему, был поцелуйщиком что надо, но его объятия были лишены сексуальной притягательности старшего брата. Она не успела и звуком высказать Джонатану свой протест, как Уэйд с лицом, которое напугало бы и вождя людоедов, оттащил брата в сторону.

— Очень смешно, Джонатан, обхохочешься!

— Что же тут смешного? — Джонатан ткнул пальцем в сторону Ли и с шутливым вызовом взглянул на Уэйда. — Я вхожу в комнату и вижу, как ты целуешь роскошную женщину. Тут же ты сообщаешь, что отныне она официальный друг нашего семейства. Я и решил, что официально имею право ее облобызать. — И он протянул руку Ли. — Приветствую вас в нашей семье. — Потом поднял бровь и слегка кивнул в сторону Уэйда, как бы спрашивая: что это с ним такое?

Теперь уже Ли не выдержала и расхохоталась.

— Благодарю вас, Джонатан. — Она пожала его руку. — Вы с Уэйдом оказали мне самый дружеский прием как другу семьи.

Джонатан, все так же пританцовывая, пошел к двери, сообщив на прощание:

— Буду в сарае. Можете вернуться к вашим занятиям. Больше я… м-м-м-м… вам не помешаю.

Изо рта Уэйда вырвалось тихое рычание, не предвещавшее ничего хорошего, но Джонатан, не дожидаясь продолжения, выскочил вон из комнаты.

— Ох уж этот щенок! Вот я ему покажу!

— Не обращайте внимания, Уэйд. Он ведь просто шутил, и я ни чуточки не обиделась. — Понимая, что неплохо бы переменить тему беседы, она сказала: — Я тронута тем, что вы доверились мне. Майра Джо будет счастлива, что вы сложили оружие.

Разговор зашел о его дочери, и Уэйд мигом забыл про Джонатана. На время, во всяком случае. Ли не сомневалась — Джонатан немного позднее узнает о себе много нового.

— Надеюсь. Я так волнуюсь за нее!

— Знаю, но причин для беспокойства нет. У нее обычная предсвадебная горячка. Да и кроме подготовки к бракосочетанию сколько волнений было из-за выпускного вечера, а потом это противостояние с обожаемым папочкой…

— Да-да, по-моему, нагрузка была чрезмерной.

— Хватит вам себя грызть, давайте лучше воспользуемся затишьем и, пока вы в добродушном настроении, поговорим о фраке.

— Давайте лучше не будем.

— Нет, будем, — сказала она решительно, видя, что он направляется к нераспечатанным коробкам. Уэйд принялся их развязывать, точно и не слышал ее слов. — Я не позволю вам игнорировать меня.

— О женщины! — Уэйд со вздохом поднял глаза к небу, его лицо приняло знакомое ей упрямое выражение. — Я же сказал, что не желаю говорить на эту тему. Мне уже пришлось пойти на уступки, на сегодня хватит.

— Да, вы многим поступились, по сравнению с этим вопрос о фраке и связанных с ним неудобствах куда менее важен.

Опершись руками о стол, Уэйд перенес на них тяжесть тела.

— Ошибаетесь, Ли, он очень важен. Вам, конечно, это кажется глупостью, но ни для кого, даже для Майры Джо, я не облачусь в этот обезьяний наряд. Я надевал его только один раз, но больше — ни за что.

— Тогда спросите себя, что важнее: ваша дутая гордость или сообщения о свадьбе вашей дочери, которые появятся в печати? А что они появятся, и притом в разделе светской хроники, я не сомневаюсь. Так неужто вам хочется, чтобы их авторы проводили параллель между свадьбой и тем инцидентом?

Но Уэйд твердо стоял на своем. Решив на время отступить, Ли прибегла к тактическому маневру:

— Ну хорошо, оставим пока вопрос о фраке открытым. А не посмотреть ли мне, просто так, интереса ради, во что вы оденетесь завтра?

Уэйд взглядом дал ей понять, что отлично все понял.

— Жевательный табак обещаю оставить в спальне.

— Уэйд…

— Я знаю, моя дочь меня любит, — прервал он ее, подняв руку. — Но знаю также: ей хочется сделать из меня нечто мне несвойственное. Я никогда не стану городским франтом, но, если вам угодно, с удовольствием покажу вам то, что приготовил на завтра. Только не требуйте от меня слишком многого.

Поймав его на слове, пока он не передумал, Линда немедленно отправилась за ним в его комнату. Уэйд открыл дверь, включил свет, и ее обдал присущий лишь ему одному сильный запах. Ничем не примечательная чисто прибранная комната с аккуратно застеленной постелью тем не менее носила на себе печать личности своего обитателя, начиная от перекинутых через спинку стула джинсов с торчащим из них ремнем и кончая книжной полкой, где рядом с «Коневодством в девяностые годы» красовались новейшие детективы. На туалетном столике лежали ручные часы на причудливо изогнувшемся кожаном ремешке, а верх гардероба украшала копилка орехового дерева с его инициалами. Копилка была явно не во вкусе Уэйда, скорее всего, ее подарила отцу Майра Джо.

Словом, в комнате не было ничего необычайного, но она подействовала на Ли как призывный вой сирены.

К счастью, ее замешательство длилось не более нескольких секунд и прошло незамеченным для Уэйда, который в это время рылся в стенном шкафу. Когда он обернулся, она уже обрела душевное равновесие.

Положив на кровать безупречно отутюженные темные джинсы, он добавил к ним туго накрахмаленную белую рубашку, ремень с тиснением и парадные ботинки. Они были разношенные, подобно всем своим собратьям, которые Ли видела на ногах Уэйда, но выгодно отличались от них тем, что были начищены до блеска.