— Нет, то есть он, конечно, назначил мне щедрое содержание, как вы знаете. У меня самого есть около двух тысяч фунтов в год, ну и надежда на наследство. Хотя я не очень-то на него рассчитываю, честно говоря. Ведь что ему стоит взять да жениться?

— Не думаю, чтобы он это сделал. В его-то возрасте? — сказал Гарри. — Он же не сможет лишить тебя наследства, так? Самое большее, что он может сделать, так это услать тебя куда-нибудь за границу. Черт возьми, я не понимаю, чего ты так трясешься?

— Не из-за него, — проворчал Эндимион. — Я боюсь не кузена Вернона. А вот сестрицы, моя мать и Фредерика! Ты просто не можешь понять.

Этот невнятный призыв к сочувствию тронул Гарри. Не имея собственного опыта таких переделок, которых так опасался Эндимион, он по-мужски питал инстинктивное отвращение к женским истерикам. Он сказал испуганно:

— Господи! Об этом я не подумал! Бог мой, какой визг они все поднимут!

Эндимион благодарно посмотрел на него.

— Вот вот. Только не моя мать, — уточнил он. — Она никогда не скандалит, если честно.

— Ну, если так.

— Но она тут же сляжет в постель, — пояснил Эндимион. — Спазмы. Сердечный приступ. Если сказать ей, что я собираюсь жениться на Черис, у нее начнутся судороги: с ней всегда такое начинается, когда ее расстраивают. Потом кузина Пенриетта пошлет за этим чертовым доктором Палфордом, и оба они начнут трезвонить, что я настоящий убийца. Не хочу доводить матушку до такого состояния, это ужасно! И потом, я люблю ее.

— О нет, нет! — быстро проговорила Черис. — Я ни за что не допущу этого! Бедная миссис Даунтри, как же еще она может себя чувствовать от такой новости? Как мне жалко ее!

Глубоко тронутый, Эндимион притянул к себе ее руку и горячо поцеловал со словами, что она ангел. Ее брат, настроенный безо всякого энтузиазма, посоветовал ей не впадать в сентиментальность, а Эндимиону, вставшему на защиту своей обожаемой, сказал, что он запоет по-другому, когда она и его начнет жалеть.

— Ты еще вспомнишь мои слова! — сказал он, — Можешь называть ангельской добротой это желание доставить удовольствие всеми и сожаление о том, что нельзя угодить всем подряд, но я называю это по-другому. Пустоголовость, вот что это такое!

— Нет, не надо! — с мольбой проговорила Черис.

— Да, да! — ответил он. — Я тебе уже говорил об этом! Если ты не прекратишь так жить, то в конце концов ты пожалеешь. Все, что нужно, это немного решительности! Ну что из того, что миссис Даунтри и Фредерика против? Они переживут! И не смотри на меня как баран на новые ворота, Эндимион, я говорю своей сестре то, что считаю нужным!

В этот момент его отвлекла Черис, которая стала с жаром обвинять в грубости по отношению к ее благородному возлюбленному. Во время этой перепалки Эндимион, уступив Гарри его братские права, впал в глубокую задумчивость. Вдруг он произнес:

— А ведь и правда, переживут!

Заметив, что Мерривиллы уставились на него в недоумении, он добавил:

— Ты ведь так и сказал, Гарри! Моя мать и Фредерика! Переживут! А что им останется, если мы поженимся, не говоря никому ни слова, и тогда умолкнут обе стороны! Ну, я хочу сказать, что никакого визга тогда не будет! Никаких сердечных приступов! Только подумайте, никакого смысла посылать меня с какой-то дурацкой миссией и тому подобное!

Нежный взгляд Черис загорелся от восхищения при этих словах, но на Гарри речь не произвела впечатления!

— Да, и никакого смысла сотрясать воздух дальше! Каким, черт побери, образом, можно пожениться, скрывая это от всех? Если ты вообразил, что можешь бежать с Черис, то выкинь это из головы! И если ты думаешь, что я еще буду и помогать своей собственной сестре так опозориться, то хорошего же ты мнения обо мне!

— На это я никогда не пойду! — заявила Черис.

— Да нет же! — сказал Эндимион, густо покраснев. — Хорошего же ты мнения обо мне, Гарри, если думаешь, что я решусь на такое! Несешь сам не знаешь что! Удивительно, как ты разрешаешь видеться со мной Черис наедине?

— Прекрати молоть чушь! — сказал Гарри. — Конечно, я ничего подобного не имел в виду. Но если ты не хочешь бежать, то о чем же тогда речь? Ума не приложу, каким еще образом можно все удержать в тайне!

— Я тоже, — уныло согласился Эндимион.

— Ну тогда…

— Да я не об этом! — объяснял Эндимион. — Просто подумал, как замечательно, если бы это было возможно.

К счастью, в этот момент, когда Гарри уже набрал воздух в легкие, чтобы обрушить поток чувств, которые переполнили его терпение, совещание было прервано каминными часами, неумолимо пробившими час, когда Эндимиону пора было вернуться к своей военной службе! Распрощавшись, он исчез.

— Никогда не встречал такого болвана! — взорвался Гарри. — Просто подумал, как было бы замечательно, если бы! Да, а еще замечательнее, если хоть у кого-то из вас двоих в голове были бы не куриные мозги! У тебя таких точно нет и уж никогда не будет!

Черис разрыдалась.

Глава 26

Хотя Гарри, пожалев о своих резких словах, помирился с сестрой, дела оставались в таком же печальном состоянии, когда через три дня обитатели Гертфордшира вернулись в Лондон.

Фредерика уже с порога заметила, что Черис выглядит бледной и изнуренной; но в суматохе у нее не было времени сразу же поговорить с ней. Только когда багаж был внесен, со слугами поздоровались, лекарства Феликса распакованы, и сам Феликс, не без трудностей, был водворен снова в постель, чтобы отдохнуть после дороги, Фредерика смогла уделить внимание сестре. Она пригласила ее в свою комнату помочь ей распаковать вещи со словам:

— Такое чувство, будто не видела тебя несколько месяцев! Хоть бы нам никогда не пришлось больше пережить такое!

— Да, только не это! — содрогнулась Черис. — Тебе, должно быть, трудно пришлось?

— Это верно, — согласилась Фредерика. Честное слово, если бы не Алверсток, не знаю, как бы я и справилась. Я в таком долгу перед ним. Как он был терпелив и тверд с Феликсом! И как поддерживал меня, особенно в те два ужасных дня, когда я уже боялась, что… но не будем об этом! Дорогая, а ты здорова? Ты такая бледная.

— Нет, ничего. Я абсолютно здорова. Это, наверное, от жары.

— Скорее всего. Даже в деревне она давала себя знать: то разморит, то начиналась какая-то слабость и становилось душно. А здесь, должно быть, еще хуже. Когда мы оказались на улицах Лондона, среди всех этих домов, Джессеми сказал, что как будто въехали в печку. Ничего! Через несколько дней мы уже будем далеко от Лондона. Алверсток рассказал тебе, какой чудесный план он предложил нам?

— Нет, — ответила Черис, с тревогой глядя на нее.

— Мы переезжаем в Алвер и останемся там сколько захотим! — сказала Фредерика, разбирая свои вещи. — Мне кажется надо было отказаться от этого предложения, но оно так заманчиво! Как раз то что, нужно нашим мальчикам! Это в Сомерсете, совсем недалеко от курорта Бат, что очень ценно. Ох, дорогая, ты только посмотри на это муслиновое платье! Ты поможешь сложить мои вещи, когда мы будем собираться в Алвер?

Не услышав ответа, она обернулась и увидела, что Черис упала на стул и закрыла лицо руками.

— Черис! Милая, что с тобой?

— Я так несчастна!

— Ради бога, отчего?

— Я не хочу ехать в Алвер!

Сдержав свое раздражение, Фредерика спокойно сказала:

— Ты предпочла бы отдохнуть на море?

— Да нет же! Я не хочу никуда уезжать!

— Черис, мне кажется, ты не совсем понимаешь, в чем дело, — сказала Фредерика. — Феликсу необходимо уехать из Лондона. Если в Лондоне летом так душно и жарко, то и нашему здоровью не повредит пожить за его пределами. Ты думаешь, там будет скучно? Возможно, после наших светских развлечений тебе так и покажется сначала, но ведь раньше ты не находила сельскую жизнь такой утомительной. И потом, Алвер — такое красивое место! Помнишь, что говорится в путеводителе о его парке, прекрасных садах, озере и замечательных растениях, посаженных вокруг него? Мы будем целыми днями любоваться ими! Алверсток разрешит мальчикам ловить форель. Если бы ты видела, в какой восторг пришел Джессеми, узнав об этой поездке! Ты же не захочешь лишить их такого удовольствия? В конце концов, дорогая, они с Феликсом никогда не мешали нам, не так ли?

— О нет! Я совсем не об этом, конечно, им надо поехать! А я могла бы остаться. Я могу пожить на Харли-стрит. Если тетя Серафина поедет с вами, то бедная тетушка Амелия будет только рада принять меня!

— Тетя Серафина с нами не едет, и я даже не собираюсь предлагать ей это. Не вижу необходимости в чьем-либо присмотре, да я в любом случае не стала бы обращаться к ней, я теперь у нее в немилости. Выбрось из головы эту идею о переезде к тете Амелии.

— О, Фредерика!

— Если ты не хочешь, чтобы я вконец расстроилась, перестань хныкать! — отрезала Фредерика. — И хватит притворяться! Честное слово, Черис, я удивляюсь тебе! Все, что ты хочешь, это остаться в Лондоне и разбиваться в лепешку перед Эндимионом Даунтри, я прекрасно это знаю! Наверняка последнее время ты только этим тут и занималась! Ты хочешь, чтобы над тобой все смеялись?

— Я люблю Эндимиона! — объявила Черис, поднимая голову. — И он меня любит!

— Тогда я не вижу особых причин для истерик, — равнодушно сказала Фредерика.

Черис вскочила с надеждой в глазах.

— Ты хочешь сказать, что согласишься на нашу свадьбу?

— Какое это имеет значение, если бы твоя любовь продлилась дольше, чем все остальные! — бесстрастно промолвила Фредерика.

— Ты никогда не позволишь мне выйти за него! — воскликнула Черис с отчаянием, — Ты хочешь разлучить нас!

— Как, поездкой всего на несколько месяцев в Алвер? Но если ваши чувства переживут это…