Ви Киланд - Фривольные письма

– Сколько лет этой штуковине?

– Не знаю. Это машина сестры Дока. Он сказал, что она купила ее давно. Я понимаю, что она выглядит старомодно, но на ней почти не ездили.

Когда я остановился на светофоре, мотор задрожал и целую минуту работал на повышенных оборотах. Я подумал, что у кемпера барахлит коробка передач.

– Когда вы проверяли покрышки? Думаю, что у вас проблема с балансировкой.

Лука пожала плечами.

– Кемпер немного заносит вправо. Но это едва заметно, когда едешь по федеральному шоссе со скоростью семьдесят миль в час.

Прекрасно. От этого мне значительно полегчало. Еще несколько кварталов мы проехали молча, главным образом потому, что я составлял в уме перечень всей той чепухи, с которой мне предстояло разобраться, как только мы доедем туда, куда направлялись.

Найти автомеханика, чтобы он сегодня вечером тщательно проверил эту колымагу.

Купить портативный электронный навигатор и установить его на приборной панели. Уму непостижимо, сколько сложенных карт и распечаток с проложенным маршрутом валялось на полу. Я не мог себе представить, как Лука едет по Колорадо, постоянно сверяясь с картой, то поднимаясь, то спускаясь по горным дорогам, когда эта громоздкая машина наклоняется от порыва ветра. Я всерьез сходил от этого с ума. Я стал бы звонить ей каждый божий день до тех пор, пока она не вернулась бы в Вермонт. Что напомнило мне…

Сказать Эйдену, чтобы он зашел на сайт сети «Best Buy» и купил подставку для телефона, крепеж и гарнитуру. Если я позвоню ей, чтобы проверить, что с ней все в порядке, было бы здорово, если бы она могла ответить, не отрывая глаз от дороги.

Мы свернули на нужную нам улицу, и я улыбнулся. Эйден стоял на краю тротуара, ожидая нас, выполнив все, о чем я его попросил. Увидев, как мы подъезжаем, он махнул рукой и зашагал по улице, собирая оранжевые дорожные конусы, которые он расставил для того, чтобы зарезервировать для нас место. Он также заблокировал места вокруг парковки кемпера.

Лука посмотрела на Эйдена, а потом на меня.

– Мы на месте? Кто этот парень?

– Мы на месте. А это Эйден, мой помощник. Я попросил его прийти сегодня утром пораньше, чтобы занять место для парковки, так чтобы никто не смог припарковаться поблизости от нас.

Она оглядела улицу.

– Но где мы находимся?

Мою студию звукозаписи окружали промышленные кварталы. В основном вокруг высились старые ангары, переоборудованные в артистические лофты, складские помещения и разнообразные, внешне неприметные видео- и музыкальные студии.

– Сегодня я записываюсь здесь. Но расслабься, я не надеюсь, что ты войдешь туда. Дай мне минутку, чтобы припарковать эту штуковину, и я все объясню.

Разумеется, у этого дерьма не было камеры заднего вида, поэтому я порадовался тому, что Эйден огородил побольше свободного места, и я смог спокойно припарковаться. Выключив зажигание, я наклонился и взял Луку за руку.

– Ты отлично справляешься. Просто продолжай верить мне, крошка.

Она кивнула, хотя снова нервничала. Выйдя из машины, я быстро переговорил с Эйденом, прежде чем открыть заднюю дверь и войти в жилую зону кемпера.

– Не возражаешь, если я на минутку впущу Эйдена? Он только установит кое-какое оборудование, и сразу же уберется восвояси.

– Да, конечно.

Я махнул рукой, приглашая Эйдена зайти в кемпер, и представил их друг другу.

– Эйден, это Лука, моя девушка. Лука, это Эйден, человек, который ежедневно прикрывает мою задницу.

Слегка поклонившись, Эйден пожал руку Луки.

– Рад познакомиться с вами!

Ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы установить портативный Wi-Fi, монитор, ресивер и динамики.

– Все готово. Прошу вас, босс!

Я кивнул.

– Спасибо. Можешь сообщить им, что я буду готов начать через пять минут?

– Будет сделано.

Эйден выпрыгнул из кемпера, попрощавшись с Лукой. Она по-прежнему сидела на переднем пассажирском месте, поэтому я, протянув руку, потащил ее вглубь.

– Что ты вообще задумал? – спросила она.

Как только она оказалась в задней части машины, я задернул шторку на окне.

– Садись, сейчас покажу.

Она устроилась на кушетке, я поставил монитор на стол напротив нее и вручил ей наушники.

– Сегодня мне придется писать несколько часов. Я хочу, чтобы ты посмотрела, но я знаю, что ты не любишь толпу и общественные здания. Вместе со звукорежиссерами, микшерами, звукозаписывающей командой и руководителями студии, там, пока я работаю, будет находиться по меньшей мере с десяток парней. Поэтому я попросил установить в кабине видеокамеру, чтобы ты могла видеть, как я записываюсь, а благодаря наушникам ты сможешь слышать. То есть ты все увидишь, но без толпы.

Увидев, как вытянулось ее лицо, я подумал, что она разочарована. Пожалуй, довольно эгоистично с моей стороны предполагать, что она захочет сидеть одна в кемпере и смотреть мою запись, разве не так?

– Прости. Ты не обязана смотреть, если не хочешь. Я скажу им, что задержусь на час и отвезу тебя обратно домой.

– Нет, господи, нет! Мне как раз не терпится посмотреть. Просто мне неловко, ведь я причиняю тебе массу неудобств…

Я присел перед ней на колени.

– Ты не доставляешь мне никаких хлопот. И, даже если бы это было верно, ты того стоишь.

Выражение ее лица смягчилось.

– Спасибо, Гриффин.

Я поцеловал ее.

– Ты сможешь поблагодарить меня позже. Я подам знак Эйдену, когда закончу. И не стучи по стенам, если фургон начнет раскачиваться.

Я встал, чтобы выйти, но Лука потянула меня за руку.

– Ты назвал меня своей девушкой.

Я нахмурился.

– Правда?

Она кивнула.

– Когда ты представлял меня своему помощнику, ты сказал: «Это Лука, моя девушка».

Я даже не заметил. Но ведь она действительно была моей девушкой. Я пожал плечами.

– Ты – моя девушка, Лука. Скоро ты тоже поймешь это.

– Проверка. Раз, два, три. Раз, два, три.

Гриффин, надев наушники, говорил в микрофон. Я слышала еще чьи-то приглушенные разговоры, но камеру установили в кабинке для звукозаписи, поэтому на мониторе я не видела ничего, кроме лица Гриффина. Честно говоря, с тех пор как он постучался в дверь кемпера, мне хотелось рассмотреть его повнимательнее. Теперь я получила идеальную возможность исподтишка поглазеть на него.

Следующие несколько минут Гриффин настраивал и проверял звук, повторяя в микрофон слова и переговариваясь со звукорежиссерами. Я не сводила глаз с монитора, медленно скользя взглядом по красивому лицу Гриффина. Его большие карие глаза выглядели подведенными из-за густых темных ресниц, смуглая кожа казалась золотисто-коричневой, а отросшая – словно он сутки не брился – щетина придавала ему еще более мужественный вид. Как раз когда я пялилась на него, Гриффин посмотрел прямо в камеру и сказал, понизив голос:

– Парни, это сообщение для моей девушки, поэтому заткните уши.

Он сверкнул своей сексапильной улыбкой, а потом прошептал в микрофон:

– Крошка, забыл сказать, что оставил тебе кое-что в среднем шкафчике на случай, если у тебя испортится настроение, пока ты будешь смотреть.

У меня все внутри затрепетало. Этот мужчина был так же мил, как и сексуален, хотя само это опасное сочетание, кажется, лишило меня рассудка. Мне пришлось оторваться от монитора и подойти к шкафчику. Открыв дверцу, я принялась хохотать.

Да, он был милым и сексуальным, и порочным. Этот безумец оставил мне брелок с Фёрби. Одному богу известно, сколько он их купил.

Улыбаясь, как идиотка, я рванула обратно вглубь фургона, неся с собой самодельный вибратор. Но замерла, услышав, как Гриффин начал петь.

О боже. У него восхитительный голос.

Я опустилась на колени перед монитором, совершенно завороженная его хрипловатым, задушевным баритоном. Гриффин исполнял балладу, и я чувствовала, как каждое ее слово отзывается в моем сердце, проникая до глубины души. Когда песня закончилась, он открыл глаза, и я поняла, что все это время сидела не дыша.

Я несколько раз вдохнула полной грудью и медленно выдохнула, стараясь унять сердцебиение.

Господи, я была полностью покорена.

Полностью покорена, ели речь шла об этом мужчине.

Тряхнув головой, я опустила глаза на пушистую мягкую игрушку, которую все еще сжимала в руке.

– Что же нам делать, Ми-Ми? Этот мужчина разобьет наши сердца.

Ми-Ми ничего не ответил, поэтому я, зажав брелок в ладони, закрыла глаза.

Определенно, ты мне понадобишься позднее.

* * *

– Ну… как тебе?

Открыв дверь, Гриффин забрался в кемпер, где я по-прежнему сидела перед монитором. Он пел почти три часа, и все это время я не сводила глаз с экрана. Я испытала ошеломляющее и удивительно сокровенное переживание; в перерывах между пробами он разговаривал со мной, а в конце каждой песни, глядя в камеру, одаривал своей сверкающей мальчишеской улыбкой и подмигивал.

– Думаю, я стала твоей фанаткой.

Он подошел ближе и сел рядом со мной.

– Правда? Хочешь поиграть в фанатку и рок-звезду?

Он притянул меня ближе, заставив сесть к себе на колени.

Я кивнула, обвив его шею руками.

– Должна ли я снять трусики и бросить их к твоим ногам?

Взгляд Гриффина помрачнел.

– Если ты снимешь трусики, я поцелую твои ноги.

Усмехнувшись, я прижалась лбом к его лбу.

– Серьезно, Гриф. То, что ты делаешь, просто невероятно. У тебя такой красивый голос! Даже не знаю, что сказать. Кажется, будто поет твоя душа. Слова переполнены эмоциями. Мне понравилось абсолютно все, но песня, которую ты исполнял в конце, в которой говорится о том, что небесам она нужна больше, чем тебе… Эта песня растрогала меня. Если честно, я даже всплакнула, слушая ее.