Снова облизав губы, я спрашиваю:

— Так как это будет?

— Наши отношения, основанные на умопомрачительном сексе? — с довольной улыбкой спрашивает он. Я слегка толкаю его в грудь.

— Ты такой самоуверенный!

— Но ведь это — правда! — восклицает он и, чуть снизив голос, говорит: — Ты так стонала, так просила еще, что у меня не могут возникать сомнения по поводу доставленного тебе удовольствия!

От напоминаний, как я извивалась под ним, стараясь прижаться еще теснее, то всхлипывая, то постанывая, в самом деле желая еще и еще, я заливаюсь краской. Максим нежно проводит по моей щеке рукой:

— Мне нравится, как ты краснеешь, вспоминая это.

— Есть от чего, — шепчу я.

— Продолжай краснеть так же всегда! Будь такой же скромной и стеснительной после секса, и такой же страстной и открытой во время него! Это так заводит!

Он прижимается ко мне бедрами, и я чувствую, как его возбужденный член упирается мне в живот.

— Боже! — посмеиваясь, выдыхаю я, — по-моему ты все время возбужден!

— Рядом с тобой это легко, детка! — и он целует меня в губы, впиваясь в них, прижимая к своему телу. Мне нравится то, как он меня целует, страстно и так всепоглощающе, что ничего рядом уже не имеет значение.

— Давай уже покончим с мытьем и будем вылезать, — говорит Макс, прерывая поцелуй и прислоняется к моему лбу своим.

Я немного не ожидала, что он это скажет, я уже думала, что он и правда снова возьмет меня прямо в душе, и я, признаться, хотела этого. Стараясь скрыть разочарование, я говорю ему:

— Да, действительно, что-то мы здесь задержались!

Максим только неопределенно хмыкает на это, и мы уже практически молча заканчиваем мыться и вылезаем из ванной. Максим, предварительно вытерев себя, чтобы не оставаться мокрым, оборачивает меня в большое белое полотенце, которое висит на крючке, а сам остаётся обнаженным.

— Полотенце здесь одно, ведь гостей в душе я не ждал, — улыбаясь, говорит он, — но точно заявляю, что оно чистое.

Я улыбаюсь в ответ, и мы выходим в коридор, который представляется мне слишком холодным. То, что он отдал полотенце мне, снова вызывает во мне чувство жалости к самой себе. Еще одно проявление заботы. Хотя, что в этом особенного? Он всего лишь дал мне полотенце! А коридор действительно холодный, я это особенно остро ощущаю, когда ступаю босыми ногами по его паркетному полу. Похоже на улице снова стало холодать, либо вода в душе была слишком горячей или горячей была не вода?

— Черт! — Максим, похоже, тоже отметил, что градусы в комнате понизились, — как холодно, срочно одеваться! — командует он и отвешивает по моей заднице шлепок.

— Эй! — я вскрикиваю и потираю ушибленное место.

— Не мог удержаться, — со смехом говорит Макс, на что я отвечаю:

— Ненормальный! — его игривое настроение мне нравится, и все же я жалею, что в ванной не было продолжения, хотя точно знаю, что он этого хотел. Зайдя в комнату, мы начинаем одеваться, и я украдкой смотрю на Макса, который оделся быстрее, чем я и теперь что — то проверяет в своем телефоне.

— Сейчас я подвезу тебя до машины, а потом мне нужно будет уехать по делам, — говорит он, убирая телефон в задний карман штанов. Теперь он хмурится, хорошего настроения как не бывало. Вот и приплыли, — думаю я, — а чего собственно ты ожидала, Оксана? Вот они отношения, где присутствует только секс, потрахались и разбежались. Я снова разочарована, уж и не знаю, чего я хотела, но точно не того, чтобы меня сразу отправили домой.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась со мной еще, и это правда, но мне, в самом деле, нужно ехать, — похоже, мое разочарование прекрасно читается на моем лице.

— Вообще-то мне тоже уже пора, — говорю я, стараясь быть как можно более невозмутимой, — отвези меня скорее к машине.

И застегнув куртку, быстро выхожу в коридор. Максим меня настигает у двери и берет за руку:

— Эй, я говорю, серьезно! Что ты будешь делать на выходных?

— У меня намечена встреча с отцом, — скривившись, отвечаю я, вспомнив, что пообещала отцу поужинать с ним и с его новой пассией.

— Что-то ты этому не особо рада, — замечает он.

— Не бери в голову, поехали уже, у меня еще куча дел.

— У тебя сырые волосы, ты можешь простудиться, к сожалению, у меня нет фена. Может быть, их убрать наверх? У тебя есть заколка?

— Есть резинка для волос — она в сумке в машине, — я и забыла совсем, что волосы мои немного намокли, похоже, я совсем расклеилась и из-за кого! — Приглаживаю и скручиваю волосы в жгут, убираю их на бок, к счастью не такие они и влажные.

— Хорошо, идем.

*

Когда мы вышли на улицу, меня обдувает холодным ветром. Удивительно, как за короткое время может так сильно испортиться погода, которая теперь больше напоминала собой осень, чем весну. Небо затянуло свинцовыми тучами, а в воздухе ощущался запах дождя. Я обхватываю себя руками, чтобы хоть как-то сохранить внутреннее тепло. Хотя, какое там тепло, внутри у меня холод, и уже довольно давно. Стрельнув взглядом в сторону Максима, который идет рядом молча, о чем — то задумавшись, я понимаю, что мне очень интересно, что такого он увидел в телефоне, что у него, прямо как у погоды испортилось настроение? Быстро дойдя до машины, Максим включает печку, и по салону машину стало быстро распространяться тепло.

— Так значит, отец живет не с вами? — спрашивает он, заполняя тишину, которая точно кокон окутывает меня.

— Нет, — просто отвечаю я, к чему говорить, что я вообще живу одна на съемной квартире?

— Значит твои родители в разводе, — просто констатируя факт, говорит он. Я бросаю на него немного рассерженный взгляд. Он теперь хочет о моих родителях поговорить? Прекрасная тема для разговора!

— Твои, надо полагать, тоже? — не удерживаюсь от того, чтобы мой голос звучал язвительно.

— Нет, мои не разводились, — отвечает Макс, выруливая на дорогу, а потом, немного помолчав, добавляет, — я вообще плохо помню свою мать. Она умерла.

— О! — все, что я могу произнести. — Мне очень жаль.

— Это было давно, — сдержанно отвечает он.

Мне хочется спросить, как именно она умерла, но не уверена, что в подобных отношениях как у нас, есть привилегии бесед по душам. Дальше мы снова едем молча. Почти подъехав к стоянке, где я оставила свою машину, Максим достает одной рукой свой телефон, который вибрирует, а другой продолжает рулить.

— Знаю. Уже еду, — коротко отвечает он и сбрасывает вызов. Вид у него мрачнее тучи. И снова мне хочется задать вопрос, что случилось, но я опять себя сдерживаю, вместо этого выдаю едкий комментарий:

— Ты всегда так вежлив по телефону, приятно видеть, что не только со мной, — напоминая ему, как он нагло сбросил мой первый звонок.

— Ты о чем? — не понял Макс.

— Ой, да не важно! — махнув рукой, говорю ему, не желая ничего объяснять. Максим на это только неопределенно пожимает плечами. Он и правда не понял, что я имела в виду. Подъехав к моей машине, которая одиноко стояла на опустевшей стоянке, Максим заглушает временно машину и поворачивается ко мне:

— Поцелуешь на прощание? — он даже не улыбается, смотрит серьезно в ожидании. Хочешь поцелуй на прощание, милый? Пожалуйста! Я тянусь к нему, облизывая губы, одновременно наблюдая, как он всем телом начинает пододвигаться ко мне, и я в последний момент поворачиваю голову и смачно целую его в щеку.,

— Пока, милый! — и быстро выхожу, хлопнув дверью. Не то что бы я это сделала специально, скорее тут подойдет выражение “рука сама дрогнула”. Нажав на кнопку открытия двери, я слышу, как он сигналит мне, и я оборачиваюсь, вопросительно приподняв бровь. Неужели хочет отругать, что не очень нежно отнеслась к его крошке? Максим опускает стекло со своей стороны, и говорит то, что я не совсем ожидала услышать:

— Бери в следующий раз трубку, Оксана, игра в кошки — мышки, это игра для детей. — и он снова поднимает стекло и уезжает. Напоследок вновь мне просигналив.

— Скажи это себе, — бормочу я ему вслед. — Бери трубку, Оксана! — передразнивая его, скорчив гримасу. Открыв машину, сажусь в холодный салон машины, тут же включая обогрев.

Когда я подъехала к дому, уже совсем стемнело, дождя так и не было, упало только несколько капель, которые быстро убрали дворники. Повторно приняв душ, чтобы помыть голову, и с благоговением одев чистое нижнее белье, я сразу заваливаюсь в постель. Как же я люблю свою маленькую двухкомнатную квартирку! Пусть она и съемная, но в ней мне действительно хорошо. Сейчас я чувствую себя в ней полностью закрытой и защищенной ото всего мира. Словно закрывая входную дверь, я закрываю ее и перед всеми сложностями и проблемами жизни. Закрыв глаза, я пытаюсь выкинуть все мысли из головы, но ничего не выходит. Снова и снова меня посещают образы Максима, вот он в душе, стоит обнаженный, а я намыливаю его тело, а вот мы на полу, и он с утробным рыком кончает на меня, и его сперма попадает на мой живот. Готова поклясться, я до сих пор чувствую его запах! Взбив как следует подушку, которая на удивление кажется мне ужасно неудобной, перекатываюсь на другой бок и пытаюсь заснуть снова. Провалявшись так еще какое-то время, и, наконец, сдавшись тому, что сон никак не идет ко мне, встаю с постели, натягивая старые обвисшие на коленках домашние штаны и такую же старую майку. Топаю в комнату, которую я обставила, как свое место для творчества. Включив свет, и жмуря глаза, привыкшие к темноте, достаю листы бумаги и решаю сделать пару набросков к проекту, который был задан по ландшафтному дизайну. Мне нужно придумать и разработать план городского парка. Не могу сказать, что тема особо привлекательная для меня, но для того, чтобы убить время и навеять на себя сон, подойдет отлично. Когда я занимаюсь творчеством, будь это рисование, либо работа над каким — то новым заданием, мои мысли могут легко переключаться. Искусство — это мое спасение. Когда на бумаге выплескиваешь свои эмоции, становится гораздо легче и снова можно дышать полной грудью. Еще несколько месяцев назад я рисовала так много, что забывала про еду и сон. Сидела я, как мне показалось, очень долго, но и сделала довольно много, я даже осталась довольна собой. Осталось все перевести на нужный формат и сделать более верную подачу по всем соответствующим правилам. Вздохнув с облегчением от проделанной работы, я потянулась, разминая затекшие мышцы. Сколько же сейчас времени? Достаю свой телефон, на экране три часа ночи, и из меня вырывается мучительный стон, мне ведь еще завтра на пары! Черт бы побрал этого Максима! Даже кропотливая и длительная работа не помогла мне полностью справиться с чувством раздражения от того, что он так быстро уехал. Я сейчас точно уверена, что пошлю его к черту прямо по телефону, как только он позвонит. Делать ему в институте больше нечего, соответственно точки пересечения у нас исчерпаны. Разве что снова случайно повстречаться на какой-нибудь выставке. Черт! Воспоминая о последней из них, не лучшая идея. Двойное черт! Я сама согласилась принять его предложение, поехав с ним. Сказать, что мне нравился секс с ним, это ничего не сказать. Такого у меня не было даже с… вот это воспоминание вообще самая тупая моя идея! Тройное черт!!! Я склоняю голову к коленям, прижимая руки к вискам. Вспоминая по памяти первое, что приходит на ум, это все архитектурные ордера, я называю все их составляющие элементы: