— Ох, — выдыхаю я, ощущая, перемену его настроения. Его слова меня задевают, хоть я и сама не понимаю, почему именно. Старюсь не выдать своего замешательства и склоняю голову, чтобы поправить прическу, которая наверняка у меня похожа сейчас на птичье гнездо. Максим помогает мне в этом, аккуратно заправляя за уши выбивающиеся прядки, Затем берет меня за руку, и у меня внутри снова ураган эмоций. С ним всегда так, пора бы уже привыкнуть. Сама не знаю, как у него это выходит, но каждый мой вздох рядом с ним, каждое сказанное им слово взрываются во мне яркими красками чувств, заставляя кровь бежать по венам к самому сердцу, увеличивая его биение в несколько раз. И всегда мои эмоции с ним такие разные и удивительные. В них собраны все цвета радуги. Холодные и горячие…

Глава 11

Мы медленно выбираемся из леса, молча держась за руки. И никто из нас не нарушает тишину, возникшую между нами. Думаю, это от того, что уж слишком эмоциональным вышел наш недавний разговор. И я не хочу его повторять. Проходя мимо обветшалого здания, с которым меня познакомил Максим, я задаюсь вопросом, как он сам попал сюда? Как узнал об этом месте? И как давно висит здесь его рисунок? На нем не было даты, как на многих других, но я уверена, что написан он был еще тогда, когда сам Макс был еще совсем мальчишкой. И уже тогда в его работе чувствовался талант и удивительное понимание цвета.

Когда мы выходим к набережной, то видим, что на ней не на шутку разгулялся ветер, и я очень рада тому, что снова убрала волосы наверх. Немного соленый и такой влажный воздух наполняет меня, остужая и приводя немного в чувства. Я встречаюсь с молчаливым взглядом Максима и задаю себе еще один вопрос — как мы смогли зайти так далеко в этих отношениях. И как еще дальше мы с ним зайдем?

Уже почти дойдя до памятника, у которого мы встретились, Максим чуть сильнее сжимает мою руку и слегка приостанавливается. Я удивленно смотрю на него, а взгляд Максима устремлен куда — то в сторону, и он подозрительно спокойным голосом говорит мне:

— Оксана, иди, сядь в машину.

— Что?

— Иди в машину, я сказал. — Он выпускает мою руку, слегка подталкивая в сторону, а я вместо этого смотрю в том же направлении, куда и он. К нам приближается довольно неприятный тип. Что в нем неприятного я и сама толком сказать не могу, потому что с виду он выглядит довольно привлекательно. Он высокий, возможно, так же как и сам Макс. Та же дерзкая ухмылка, что и у него, но она мне не кажется такой же приятной. Его светлые прямые волосы коротко пострижены, оставляя длинную челку спереди, которую он небрежно зачесывает в сторону, в левом ухе поблескивает серьга. Но есть в нем что-то такое, что заставляет меня напрячься всем телом. От него исходит волна то ли гнева, то ли раздражения, прямиком направленная на Максима. Максим отключает сигнализацию своей машины и снова повторяет: — Садись в машину.

Я послушно залезаю в красный салон его автомобиля и попутно немного опускаю стекло, чтобы можно было услышать разговор. Я понимаю, что он хочет поговорить с этим человеком без свидетелей, точнее без меня, от того его разговор кажется мне крайне любопытным. Поравнявшись с Максимом, этот неприятный тип бросает взгляд в мою сторону. Он начинает разговор с Максом, а тот смотрит на него так снисходительно, словно он какая — то надоедливая мушка, которую он желает прихлопнуть. А я досадливо понимаю, что из-за проклятого ветра ничего не могу расслышать. Я еще немного опускаю стекло, и до меня долетают обрывки фраз:

— У меня есть право отыграться, Макс…. — И завывание ветра…

Максим ему отвечает, но мне плохо слышно, что именно. Неприятный тип начинает хмуриться:

— Сам понимаешь, что действовал не совсем честно….- изо всех сил я напрягаю слух, но слова Максима снова ускользают от меня, но я понимаю, что он с чем — то не соглашается. Мне так интересно узнать, что именно он ему отвечает, но ветер дует сильнее, а его голос хриплый, и поэтому разобрать именно его слова мне гораздо труднее. К тому же я не хочу спалиться, что подслушиваю их, и делаю вид, что увлечена стереосистемой, на случай, если один из них глянет в мою сторону.

— В пятницу, в девять… — настаивает на чем — то этот тип, повышая голос. Максим отрицательно качает головой.

— … в десять… — и снова ветер не дает мне дослушать до конца фразу. Я понимаю, что их разговор заканчивается и быстро и незаметно поднимаю стекло назад. А этот тип, вместо того чтобы уйти, подходит к машине с моей стороны и стучит в окно. Я снова опускаю его с видом полного недоумения.

— Ты тоже приходи в «Подвал», красавица! — он окидывает меня оценивающим взглядом, от чего мне становится не по себе, разворачивается и уходит. И тут же рядом со мной садится на водительское сиденье Макс.

— Что это сейчас было? — спрашиваю его я.

— Это был один надоедливый сучонок, — презрительно отвечает Максим.

— В какой еще подвал он меня звал?

— Не обращай на это внимание, — отмахивается Макс.

— Ты не хотел нас знакомить? Из — за моих условий или есть другая причина?

Максим поворачивается ко мне всем корпусом:

— Оксана, с подобными уродами тебе не стоит водить знакомства.

— Так он тебе не друг?

— А было похоже, что я рад его видеть? — Максим снова разворачивается лицом к лобовому стеклу и бросает на меня взгляд.

— Понятия не имею. По твоему лицу не всегда можно понять, о чем именно ты думаешь.

— В самом деле? — он ухмыляется и, чуть наклонившись ко мне, внимательно смотрит, гипнотизируя взглядом, — и даже сейчас?

У меня снова перехватывает дыхание, я чувствую, как снова ускоряется сердцебиение.

— Да ну тебя, Макс! — огрызаюсь я, вовсе не намеренная говорить, что четко вижу в его глазах похотливые искорки. Я — то думала, что он будет, как минимум, раздражен, судя по тому, как напряженно происходил его разговор с этим типом. А Максим вместо этого разражается смехом.

— Знаешь, — не выдерживаю я, — ты ведь тоже многое скрываешь. И чтобы ты ни говорил о моем коконе, ты и сам — то не очень любишь вылезать на свет из своего!

— Ты забываешься, Оксана, — тон Макса снова спокойный и ничего не выражающий, — я более, чем с тобой откровенен. Мне скрывать нечего. Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать.

Мне хочется подловить его на этом и подробнее расспросить об этом неприятном человеке. Но есть кое — что, что волнует меня куда сильнее его знакомых с пирсингом в ушах.

— Как ты нашел это место, которое мне показал? И как давно написал ту картину?

Максим поджимает губы в твердую линию, и я терпеливо жду, когда же он заговорит.

— Я нашел это место случайно, когда был еще совсем мальчишкой. Просто лазил везде, искал на свою голову приключений. — Максим усмехается своим воспоминаниям, как чему — то очень приятному, и я вдруг задумываюсь, как много у него таких приятных воспоминаний из детства? И много ли их вообще, учитывая не самые благоприятные условия жизни с пьющим отцом?

— Я зашел в это здание, — тем временем продолжает Макс и снова смотрит на меня, давая понять, что говорить ему об этом проще простого, — думая, что оно заброшено. И какое же было мое удивление, когда я увидел там людей, которые рисуют. Они рисовали все. И так страстно были увлечены этим делом, что мне тоже захотелось попробовать.

Глаза Максима загораются, и я понимаю, что именно в тот день он нашел свое призвание, он стал художником.

— Я помню, как ко мне подошла одна женщина и предложила тоже попробовать рисовать, и я согласился. И с тех пор я рисую постоянно. Собственно, это все, — пожимает плечами Макс.

— Нет, не все, — не соглашаюсь я, — на той картине, что все еще висит там, ты нарисовал себя.

— И что? — Максим сверлит меня своим тяжелым взглядом так, что я даже теряюсь. Буквально секунду назад его взгляд был мягким и наполненным восхищением, а теперь такой холод. И в самом деле, кто я такая, чтобы задавать ему все эти вопросы? И все же, он привел меня сюда неспроста, и поэтому я уже смелее продолжаю.

— Ты хотел, чтобы я узнала об этом месте, ты говорил, что я прячусь от жизни, потому что чего-то боюсь. Так покажи мне, как это — быть смелым? Откройся мне.

Максим тихонько смеется, и по звуку голоса, который снова стал еще более хриплым, понимаю, что он, как и я, испытывает сейчас волнение.

— Умница, бабочка! — говорит он, сделав короткую паузу, — а если я откроюсь тебе, ты откроешься мне в ответ?

*

У каждого из нас есть тайны. Большие и маленькие секреты, которые мы храним под сердцем. Есть тайны светлые и легкие, как белое перышко, они наполняют душу теплом и радостью. А есть тайны темные, которые омрачают наши мысли, отравляя настоящее.

Я настрочила длинное эссе по заданной теме. Должна признаться, что на меня буквально снизошла литературная муза. Отложив в сторону ручку и блокнот, задумчиво окидывая взглядом комнату, которую я называю своей маленькой мастерской, и даю волю своим мыслям бежать в том направлении, в котором им заблагорассудится. Та смелость, что позволяет не только открыто вскрывать раны прошлого, но еще и давать возможность увидеть другим все ее рваные внутренности, меня так глубоко поразила, что я до сих пор с трудом верю, что такое вообще возможно. Взять любого человека, который каждое утро просыпается, идет в ванную, чистит зубы и умывается, затем завтракает, одевает одежду, затем отправляется по своим делам. И вроде бы все у него все хорошо с виду, он весь такой аккуратный, в хорошем костюме, у него тщательно уложенные волосы и прочее. А если заглянуть вглубь него, то, сколько всего там можно найти? Быть может там кругом мусор незаконченных дел, рваные тряпки неуверенности или цветные картинки несбывшихся надежд, что со временем тускнеют и покрываются пылью.