В детстве, когда меня заставляли собрать игрушки или просто навести порядок в комнате, я не особо себя этим затрудняла. Я собирала все вещи, валявшиеся на полу, и распихивала их по ящикам и шкафам. С виду в комнате идеальный порядок, но стоит открыть всего одну дверцу шкафа, как на тебя свалится весь бардак, тщательно спрятанный его хозяйкой. Я хорошо помню, как няня, имя которой я, конечно, не помню, сказала после очередной такой моей уборки, что и с людьми вот так же. И вроде бы все идеально, а внутри царит хаос. И вот сейчас мне интересно, существуют ли такие люди, у которых и внутри, и снаружи все одинаковое? Наверное, такое невозможно. Так же, как и при уборке в квартире, так же и в наших мыслях все равно остается мелкий хлам, который и выбросить жалко, и девать особо некуда. Вот и лежит он, глубоко запрятанный в самом дальнем ящике, и вроде нет его, но иногда натыкаешься на этот мусор вновь, и понимаешь, что все равно никуда от него не деться. А что, если хотя бы раз суметь позволить себе выбросить все то, что засоряет и только зря занимает место в нашей жизни? Руки сами собой тянутся к альбомным листам на планшете. И вот уже мой верный карандаш, спрятанный в кармане широких спортивных штанов, смело начинает делать первые наброски. Нет, нет и нет! Не так! Я чувствую, что здесь не нужен простой карандаш, переворачиваю лист бумаги, и нахожу черные чернила. Вот это совсем другое дело. Заново нанося знакомые штрихи, я представляю себя безумно смелой, открытой и уверенной. И я даже начинаю верить в это. Но снова волна болезненных воспоминаний накрывает меня, и мои глаза начинает щипать, а в горле появляется колючий комок, не дающий вдохнуть воздух спокойно. Мне нужен свежий воздух, и срочно. Отбросив рисунок в сторону, я накидываю на плечо сумку и покидаю квартиру, в которой мне вдруг стало ужасно тесно и душно. Позже, вернувшись домой, я не сразу обнаружу свой набросок. От силы ветра, который я подняла, стремительно убегая из квартиры, он взметнулся вверх и залетел прямо под длинный письменный стол, стоящий в углу. Приземлился лицом вверх, словно специально открывая взору еще те воспоминания, когда все было нормально. Когда у меня была подруга, с которой я могла делиться пусть и не всем на свете, но очень многим. С подругой, с которой у меня были общие планы на будущее. Это было время, когда я думала, что все у меня хорошо, я была наполнена оптимизмом и уверенностью. И эти две молодые девушки, сидящие за кофейным столиком, изображенные черными чернилами, еще не знают, что очень скоро их дружбу сама судьба начнет проверять на прочность. И, к сожалению, проверку она не пройдет.

На улице жарко, печет так, словно лето уже в самом разгаре, хотя до него еще целый месяц. Я иду пешком, разглядывая попутно витрины мелких магазинов, заглядывая в окна первых этажей жилых домов. Это хорошо отвлекает, заставляя задумываться о жизнях других людей. Представлять, чем они сейчас заняты, что их волнует, о чем они мечтают. Дойдя до небольшого продуктового магазина, я покупаю немного еды домой и, уже окончательно успокоившись, иду обратно. Там я убираю свой первый болезненный рисунок в черную папку и иду спать.

На следующий день я брожу между отделами с одеждой и попутно пью воду, отходя от уличной духоты, которая сегодня меня чуть не доконала. Перерыв весь свой гардероб и убедившись, что пора пополнять запасы новой одеждой на лето, я отправилась в ближайший магазин. И очень скоро пожалела, что решила пройтись до него пешком, а не ехать на машине. Солнце припекло мне голову так сильно, что я начала опасаться солнечного удара. И теперь, спрятавшись в прохладных помещениях торгового центра, я наслаждаюсь потоком холодного воздуха от кондиционера. Уже успев купить пару юбок и шорт, но все еще не до конца отойдя от невыносимой жары, царившей на улице, я, в конце концов, подхожу к высокой стойке, за которой прямо на глазах посетителей выжимают сок из спелых фруктов. Я прошу сделать мне апельсиновый со льдом и выбрасываю пустую бутылку из под воды в стоящую рядом мусорную корзину. Расплатившись с девушкой, которая любезно пододвинула ко мне стакан с живительной влагой, я спрашиваю у нее, где здесь уборная.

— Пройдите до отдела с париками, потом налево и до самого конца возьмите вправо, — мило улыбаясь, отвечает она.

Я благодарю ее за сведения, пытаясь запомнить маршрут, больше надеясь на указатели, которые выведут меня к нужному месту. Быстро выпив свой ледяной сок, я направляюсь в сторону отдела с париками. Я уверена, что иду правильно, но, несмотря на это, снова выхожу к тому месту, от которого пришла. Это чертово здание, которое спроектировано внутри наподобие лабиринта, заставляет путаться, наверное, всех людей без исключения. Повернув обратно, я снова проделываю путь в поисках туалета, чувствуя, как мой мочевой пузырь становится совсем переполненным. Проклятая жара, из — за которой я выпила столько жидкости, проклятые проектировщики здания, которые так намудрили, что здесь сам черт ногу сломит!

— Кто так строит, ну кто так строит? — бормочу себе под нос, стараясь не пропустить нужный указатель.

И все равно снова выхожу к тому месту, с которого начала. Я уже подумываю, не дотерпеть ли мне до дома, но тут же отбрасываю эту мысль назад. Здесь должен быть туалет, он где-то совсем рядом, и я его найду! Может снова спросить у кого-нибудь из продавцов? Ладно, сейчас пройдусь еще раз, и если попытка снова не увенчается успехом, то спрошу обязательно. Я так внимательно стала смотреть по сторонам, что случайно задеваю кого-то плечом.

— Простите, — несколько грубо говорю я, даже не глядя на того, кого задела.

— Оксана! — окрикивает меня знакомый голос, и я оборачиваюсь.

Так и есть, это Алина. Ее копна рыжих волос переливается в солнечных бликах, бьющих из огромных окон здания. Она радостно подходит ко мне со словами:

— Не ожидала тебя здесь увидеть!

— Да, представь себе, я тоже хожу по магазинам! — едко отвечаю я и вижу, что моя грубость ее расстраивает.

— Ты случайно не знаешь, где здесь туалет? — уже мягче говорю я.

— Конечно знаю, только ты не в ту сторону идешь! — снова оживляется она, — пойдем со мной, я тоже туда иду.

“Слава Богу!” — мысленно радуюсь я. Когда мы заворачиваем за угол, и прямо перед нами наверху я вижу черный указатель, схематично изображающий девочку, то поражаюсь, как я смогла его не заметить. Быстро бросив сумки на высокий выступ возле умывальников, я скрываюсь в одной из свободных кабинок. Теперь, к счастью, меня не постигнет участь Тихо Браге.

Сделав свои дела и выйдя обратно к умывальникам, я вижу, что Алина уже ждет меня там, держа мои и свои сумки в руках.

— Спасибо, не дала мне умереть! — улыбаюсь ей.

— Да не за что!

— А ты разве не должна быть сейчас на работе?

— О! У меня важное поручение! — важным и таким забавным тоном говорит она, что мне становится даже смешно.

— И что за поручение?

— У нашего главного бухгалтера скоро день рождения, я выбирала подарок! К тому же сегодня был последний день моих занятий по повышению квалификации.

— Действительно важное поручение. Поздравляю с окончанием! Поэтому тебя отпустили пораньше?

— Ну, да, — и щеки Алины слегка порозовели.

«Бедная девочка, — думаю я, — моя мать тебя проглотит живьем, даже не разжевав».

Я умываю руки и задумываюсь на минуту. Моя мать была бы совсем не в восторге, узнай, что мы подружились.

— Так ты теперь свободна?

— Да, подарок купила, точнее, заказала! — радостно делится со мной Алина, принимая мое любопытство за чистую монету. — Мы решили подарить дорогое вино в коробке с гравировкой. Она у нас большой ценитель и знает в них толк. Мы вчера целый день ломали голову над тем, что именно написать.

— Молодцы, уверена, что ей понравится, — моя похвала снова заставляет Алину смутиться. Это начинает меня немного раздражать, ну сколько можно краснеть?

— Да, я надеюсь, — с чувством отзывается она, — жаль только что остальные мои планы расстроились.

— А что такое? — из вежливости спрашиваю я, поднося руки к сушке.

— Собирались сегодня с подругой отметить окончание моих занятий, а у нее ЧП, ее ребенок заболел, так что отмечать придется сегодня в одиночестве, — немного уныло ответила она.

— А что же мой отец? — нахмурив брови, спросила я. Неужели и с ней он ведет себя так же безответственно, как и со мной?

— У него важный ужин сегодня и вернется, скорее всего, поздно и будет очень усталым, — я вижу, что Алина начинает его оправдывать, — но мы тоже вместе планировали сходить в ресторан, только позже.

— Жаль, что так вышло, — сочувственно отвечаю я и забираю у нее свои пакеты с сумкой.

Мы выходим из уборной и тут я решаюсь:

— А хочешь отметить со мной?

— С тобой? — искренне удивляется Алина.

— Со мной, — подтверждаю я, — можем поехать ко мне, ты же хотела побывать у меня в гостях?

— Да, это было бы просто здорово! — глаза Алины сияют, и я улыбаюсь ей, понимая, что мне это даже не будет в тягость.

— Тогда поехали, ты на машине?

До меня мы добрались на такси, попутно заглянув в продуктовый магазин и взяв с собой пару бутылок игристого вина. Машина Алины была в автосервисе, и я настояла на том, чтобы заказать машину именно с кондиционером, потому что не хотела париться в удушливом салоне чужого авто. Зайдя ко мне домой и поставив вино в холодильник, чтобы немного охладить его, я стала показывать Алине свою обитель.

— У тебя так интересно! — воскликнула она, проводя рукой по мольберту, на котором был прикреплен девственно чистый лист бумаги. — И все в таком творческом беспорядке, — засмеялась она.

— Моя мама называет это бардаком, — хмыкаю я, убирая краски подальше и попутно протирая стол тряпкой. — Можем расположиться здесь или на кухне. Ты как хочешь?