— Ну что, хорошо вчера расслабилась? — с голосом, полного сладкого яда, спрашивает Макс.

— Просто чудесно, — я готова провалиться сквозь землю или оказаться сейчас где угодно, но только не здесь. И кстати где я?

— А мы…

— Что мы? — спрашивает Максим, приподняв свои брови, и только сейчас я понимаю, что впервые вижу его не гладко выбритым, как обычно, а с щетиной на лице.

— Где мы сейчас? — нахмурившись, наконец, задаю я свой вопрос, надеясь, что не выгляжу сейчас так же отвратительно, как чувствую. Я окидываю взглядом комнату, которая довольно небольшая, но очень светлая. Мебели в ней по минимуму, только все самое необходимое. И все такое чистое и свежее. Думаю, это ощущение создается благодаря преобладанию в ней светлых тонов и полного порядка.

— У меня дома, — губы Максима растягиваются в усмехающейся улыбке. И я готова стукнуть его за то, что он явно сейчас забавляется моим потерянным состоянием, и в тоже время я хочу… я хочу его поцеловать. Сейчас он такой домашний, и эти спортивные штаны с белой футболкой, что на нем, делают его еще более привлекательным… Ой, Оксана, не туда тебя мысли ведут! Так, значит мы у него дома, я еще раз с любопытством окидываю взглядом комнату, пытаясь увидеть в ней черты характера ее хозяина. Но я ведь точно помню, как мы подъезжали к дому, где находится его студия.

— Ты живешь так близко к своей студии?

— Очень близко, — он смотрит на меня, все так же забавляясь. — Я живу в ней.

— Не поняла.

— Тебе нужно в душ, — Максим поднимается, достает из шкафа полотенце и футболку и кидает мне на постель. — Голова сильно болит?

— Терпимо, — отвечаю я, и это, по большому счету, правда, могло быть гораздо хуже. — Ты так и не ответил на вопрос.

— Сначала в душ, потом вопросы, — он тянет меня за руку, чтобы я поднялась с постели, — я пока подумаю, чем тебя накормить.

— Я не хочу есть, — возражаю я, с большим нежеланием поднимаясь с постели.

— После того, как ты вчера напилась, у тебя должно быть жуткое похмелье, лучшее средство от него, это пить много жидкости, а еще как следует поесть, — не терпящим возражений тоном отрезал Максим.

— Как скажешь, папочка, — язвлю я и разворачиваюсь, чтобы уйти, а Максим отвешивает легкий шлепок по моей попе.

— Будь умницей, деточка.

— Может, еще хочешь меня отшлепать? — спрашиваю я, встав в позу.

— Да, твоя голая задница только на это и напрашивается.

— Извращенец, — тихо говорю я, — она голая, потому что ты куда-то запрятал мои штаны.

— Я их не прятал.

— Да? Тогда где же они?

— Держи, если в душе без них никак, — огрызается Макс, беря джинсы, которые лежат практически на самом виду на стуле, на котором он сидел, и швыряет их мне практически в лицо. От неожиданности я ахаю, и, понимая, что в очередной раз поставила себя в глупое положение. И мне ничего не остается, как молча удалиться, не преминув при этом захватить свои штаны. Мало ли что.

Выйдя из комнаты, я оказываюсь в коридоре, который подозрительно напоминает мне стены его студии. Справа от меня находится еще комната, дверь в которую закрыта. А дальше идет комната, где Максим обычно работает. Мы действительно в его студии, выходит, что здесь он не только работает, но еще и живет. И как я не догадалась об этом раньше? Хотя, конечно, я ведь кроме его рабочей комнаты нигде и не была, разве что в ванной. Туда я и направляюсь, где стараюсь смыть с себя не только уличную грязь и запахи клуба, но и чувство разбитости и угрызения совести от того, что Максиму пришлось со мной вчера нянчиться. Вечер был для меня действительно тяжелым, и я жалею, что не послушалась Дэна и так быстро осушала бокал за бокалом. Он был прав, этот коктейль действительно похож на взрыв. Когда первые капли воды попадают на мою голову, у меня создается ощущение, что она такая горячая и от нее, разве что пар не идет. Во рту такое неприятное чувство, что я решаюсь почистить зубы щеткой Максима, которую нахожу в шкафу, висящем над раковиной. Сейчас, при свете дня, все увиденное мною вчера, да и услышанное тоже встает передо мной в ином ракурсе. Да, Максим, зачем-то выходил на ринг, и это что — то, связанное с его пари. Да, меня вчера приняли за его шлюху. И этих самых шлюх он предпочитает трахать в гостинице. Но я всегда догадывалась, что Максим не милый сладкий мальчик, и наши отношения далеки от того, чтобы называться нормальными. Исходя из этого, я не имею никакого права предъявлять ему претензии. Более того, я сама создала границы, за которые не хотела заходить сама. Я не хотела вопросов с его стороны, но я не предполагала тогда, что они могут появиться у меня.

Одев поверх обнаженного тела футболку и замотав на голове полотенце, чтобы ни намочить ее, я выхожу из ванной и иду обратно в комнату. Я немного смущена, что на мне нет белья, поскольку сменного у меня с собой попросту нет, но и футболка длинная, так что думаю в этом не должно быть большой проблемы. Я подумывала надеть джинсы, но потом быстро отбросила эту мысль. Мне совсем не хочется одевать что-то такое тесное.

Максима в комнате не оказалось, и я нахожу его за другой дверью, которая оказывается небольшой кухней. Вообще вся планировка здесь такая странная, и я предполагаю, что либо сам Максим, либо прежние хозяева делали здесь перепланировку. Сейчас же он занят тем, что раскладывает по тарелкам омлет. На столе стоит миска с салатом и две кружки, одна с чаем, другая с апельсиновым соком.

— Садись, твой завтрак готов, — говорит Максим, и мы усаживаемся друг напротив друга.

— Спасибо, — говорю я, должна признать, он обращается со мной куда лучше, чем я ожидала, и это после вчерашних моих выкрутасов.

— Да, — словно опомнившись, Максим встает снова и протягивает мне воды с активированным углем. — Это поможет вывести токсины.

Я молча выпиваю таблетки, и мы принимаемся есть. С начала я кладу каждую ложку в рот с большой неохотой, но потом аппетит все же просыпается, и под конец я уже подчищаю тарелку.

— Тебе лучше? — спрашивает Максим без тени того забавляющегося тона, что был прежде.

— Да, гораздо, еще раз спасибо, — я отодвигаю от себя тарелку и допиваю апельсиновый сок. Он свежевыжатый, что очень благотворно отражается на моем обезвоженном организме.

— Ты готова начать? — спрашивает Максим, складывая руки домиком возле лица в ожидании моего ответа.

— Начать что? — осторожно спрашиваю я, отставляя стакан.

— Получить ответы на свои вопросы и ответить на мои.

— Максим, послушай, мы можем просто забыть этот инцидент?

— Забыть? — он удивленно вскидывает брови — Оксана, скажи честно, ты приехала в клуб, чтобы увидеть там меня?

Ну зачем он так ставит вопрос! Я чувствую как краснею, конечно, я хотела его увидеть. Да, да, хотела! Я признаюсь в этом самой себе! Но признаться в этом Максиму и самой произнести эти слова вслух? Это слишком.

— Готов поспорить, что в твоей голове миллион вопросов, — продолжает Максим, — и ты жаждешь получить на них ответы, верно? Я обещал быть честным, и я слово сдержу. Если ты действительно хочешь что-то обо мне узнать, то спрашивай.

Я вздыхаю и понимаю, что вот сейчас, если перестану вести себя как глупая дурочка, то возможно смогу узнать о Максиме чуть больше.

— Хорошо, — я начинаю вертеть в руках ложку, чтобы хоть немного унять странную дрожь возбуждения от переполняющих меня вопросов. — Почему ты дрался, Максим?

— У меня был спор, — ответ краткий, пожалуй, мне нужно задавать более объемные вопросы.

— И часто ты так споришь?

— Нет, никогда.

— Тогда почему сейчас?

— Так вышло, — пожимает плечами Макс, а я начинаю злиться.

— Ты обещал быть честным!

— Я и честен с тобой, заметь, я ни разу тебе не врал.

— Да, ты всего лишь не договариваешь кучу важных вещей!

— Каких важных вещей?

— Например, что ты выходишь на ринг, что ты вообще умеешь так драться! Ты же художник, я просто не понимаю, как такие разные вещи могут уживаться в одном человеке?

— Насколько я помню, Оксана, ты сама не хотела лишних вопросов, почему ты решила, что их захочу я?

На это мне нечего ответить. Максиму всегда удается поставить меня в тупик. Что — то в разговоре пошло не так. И я не могу понять, где я совершила ошибку. Это раздражает меня. Да я все время чувствую раздражение рядом с ним, и все из — за этих глупых правил, и поэтому, не подумав, выпаливаю первое, что приходит на ум:

— А если я так больше не хочу!

— Не хочешь чего? Своих же правил?

— Да, именно.

— Быть может, тогда будем просто взрослыми людьми, между которыми есть интимная связь? — язвит Макс.

— Отличная идея! — скалюсь я в ответ.

— Значит так и поступим, — он резко поднимается со стола и выходит из комнаты, я поднимаюсь следом за ним.

— Да, прекрасно! Так и поступим! — кричу ему вслед, желая, чтобы хотя бы в этот раз последнее слово осталось за мной. Максим резко разворачивается и хватает меня за плечи.

— Почему ты так сильно сводишь меня с ума? — рычит он, гневно глядя мне в глаза.

— Это ты сводишь меня с ума!

— Ну что ты, до тебя мне далеко! — он начинает тяжело дышать. И я понимаю, что смогла вывести его из себя, и от этого внутри меня все ликует.

— Ошибаешься, с тобой никто не может сравниться, — глаза Максима вспыхивают, и я понимаю всю двусмысленность своей фразы.

— Никто не может, говоришь, — Максим ухмыляется и ослабевает хватку, и теперь его руки начинают медленно ласкать мои плечи, опускаясь вниз по рукам. Я начинаю вся дрожать от возбуждения. Кажется, прошла целая вечность, когда он вот так прикасался ко мне. И я скучала по этому, так сильно скучала. Я хочу, чтобы он прямо сейчас взял меня, подхватил и усадил на стол, за которым мы только что ели, раздвинул мне ноги и вошел в меня быстро и жестко, как умеет только он. Максим наклоняется ко мне, и я прикрываю глаза, подставляя свои губы. «Ну же, давай, — мысленно прошу я его, — поцелуй меня, выбей всю дурь из моей головы. Сотри все воспоминания и мысли, что так сильно ранят меня».