— Ты в порядке?

— Да, все нормально. Просто этот Вадим, он меня пугает, — честно признаюсь я, поднимая на него глаза.

— Ничего не бойся, пока я с тобой, все будет хорошо.

— Я тебе верю, — улыбаясь, я слегка прикусываю нижнюю губу, — вот видишь, какой у нас прогресс!

— Да, прогресс на лицо, — шепчет Максим.

Телефон в заднем кармане моей юбки начинает вибрировать, и я его достаю, звонит мама. Это интересно, хотя нет, совсем неинтересно. Но делать нечего, на звонок все же нужно ответить.

— Это мама, — я показываю Максиму экран телефона, — нужно узнать, что она хочет.

Максим задумчиво кивает и оставляет меня одну, сказав, что принесет, что-нибудь выпить, что было бы очень кстати.

— Привет, мама! — бодрым голосом отвечаю я.

— Оксана, как ты могла меня обмануть! — расстроенный голос матери без приветствий тут же обрушивается на меня с обвинениями. — Ты все знала про эту грязную связь своего отца с этой девчонкой, а мне ничего не сказала!

Я закатываю глаза, ну все, понеслась!

*

Есть же люди, которые думают, что весь мир должен крутиться только вокруг них. Так вот, моя мама, Валентина Дмитриевна Валевская, одна из них. И сейчас, когда папа сумел найти себе женщину, с которой он счастлив, пусть она и значительно моложе его, а ее дочь скрыла от нее сей факт, моя мама уверена, что мы оба ее предали. Смешно? Нисколько. Тот поток неоправданных обвинений, что вылился на меня сейчас, смешным мне не кажется абсолютно.

— Ты же моя дочь, ты должна была мне все рассказать! — с неподдельной горечью в голосе говорит мама.

— Я не думала, что там все серьезно, — я пытаюсь ее успокоить, и если для этого снова придется немного соврать, то я на это согласна. Да, я сразу поняла, что отношения отца и Алины не простая интрижка, потому что иначе я бы о ней даже не узнала. Но он привел ее в дом, и, по всей видимости, не прочь, чтобы мы с ней подружились. — Я не хотела тебя волновать рассказами о личной жизни папы.

— Волновать? С чего ты взяла, что меня волнует личная жизнь твоего отца? — возмутилась мама.

— А разве нет? — вот теперь я ничего не понимаю, я то уже начала думать, что это все ее женская ревность. И теперь она заявляет, что ее это вообще не волнует, тогда в чем собственно дело?

— Конечно, нет, — презрительно фыркнула мама и наставническим тоном продолжила, — но у нас есть общие друзья, с которыми мы часто пересекаемся. Пойдут слухи, они уже пошли! Ты думаешь, мне приятно узнавать о новой любовнице твоего отца вот так, из третьих уст? И это в то время, когда моя дочь уже была в курсе?

Я вздыхаю, ну что сказать, тут она, пожалуй, права. Она снова заставляет меня чувствовать себя плохой дочерью, не сумевшей оправдать ее надежды.

— Мне очень жаль, — снова повторяю я, потому что не знаю, что сказать ей еще, и в глубине души надеюсь, что на моих извинениях она, наконец, успокоится. — Я правда не думала, что все у них будет серьезно.

— Оксана, — мне это кажется или я только что услышала ее всхлип? — Я знаю, что вы втроем ужинали!

О, нет! Откуда она обо всем знает?

— Твой отец мне все рассказал, — и снова обида в голосе. А мне уже хочется провалиться сквозь землю. Ну почему я сразу ей все не рассказала? Мое внимание от разговора отвлекает вернувшийся Максим, в руках он держит два стакана, и один из них он протягивает мне. Надеюсь, там что-то алкогольное? Но нет, я делаю первый глоток и понимаю, что это всего лишь фруктовый сок. Я выпиваю почти половину, а мама уже нервно зовет меня в трубку:

— Оксана? Ты меня слышишь?

— Да, мам, я все еще здесь. И думаю, что тебе не стоит так переживать, тебе нужно немного остыть.

— Нам нужно встретиться и обо всем поговорить. Я могу сейчас к тебе приехать, я уже у самого выхода.

— Нет, мам! — быстро останавливаю ее я, — я сейчас не дома.

— А где ты?

— Мм… Я в гостях.

— В каких еще гостях? — не понимает она.

— Мам, честно, давай потом поговорим ладно? Я тебе перезвоню, обещаю. Я, правда, очень занята сейчас, — я морщу свой лоб и потираю виски, похоже, от разговора с матерью у меня начинается мигрень.

— Хорошо, тогда вечером. Я заеду после семи, будь дома, — и не дав мне сказать что-то еще, она обрывает связь.

Я закрываю глаза и чувствую, как силы буквально покидают меня.

— Тяжелый был разговор? — спрашивает Максим и приобнимает меня за плечи, а я с удовольствием прижимаюсь к его сильному и крепкому телу.

— Не то слово, — со вздохом подтверждаю я и решаю отключить телефон. Больше никаких звонков от мамы и кого бы то ни было другого.

— Не хочешь поделиться? — задумчиво спрашивает Максим, зарываясь носом в мои волосы. Я слегка напрягаюсь, словно боюсь, что все наши семейные передряги вылезут наружу, но тепло, исходящее от Максима, так благотворно влияет на меня, что я снова расслабляюсь.

— А тебе это будет интересно?

— Да.

Такой простой ответ, но такой уверенный, и я все выкладываю ему как есть. Как первый раз застала Алину с папой, как нагрубила ей, даже рассказала о том, как мы с ней случайно встретились в магазине и вроде даже немного подружились. Рассказала о разводе родителей и про их вечную занятость, и невозможность, а может нежелание, заниматься собственной дочерью. И что самое удивительное, я даже смогла поделиться тем, как часто чувствовала себя ненужной и одинокой. И мне стало легче. Может, потому что Максим молча слушал, не перебивая? Нет, все дело в том, что, как оказалось, делиться с ним подобными вещами было даже приятно. Я смотрю на Максима, как он задумчиво потирает подбородок и выдает интересную фразу:

— Так вот почему ты тогда вернулась. Застала отца с любовницей, расстроилась и поехала ко мне, чтобы отвлечься?

Упс! Как-то неловко вышло, и я, чтобы сгладить ситуацию, крепко сжимаю его руку. Не хочу, чтобы он все видел именно в таком ключе:

— Максим, ты же понимаешь, что если бы я не хотела этого на самом деле — то не приехала.

— Да, все в порядке. Я всего лишь пытаюсь тебя понять. — Максим слабо улыбается, но мне кажется, что он все же немного уязвлен от осознания, что, если бы не мое сильное эмоциональное расстройство, то я бы могла так и не приехать. И тогда возможно между нами ничего не было бы. И я не сидела бы сейчас рядом с ним, ощущая его силу и поддержку. — У тебя вполне нормальные, обычные родители, просто они очень заняты, как я понял, — продолжает он задумчиво, — мне жаль, что тебе уделяли мало внимания, но думаю, что они тебя все равно очень любят. Просто нужно ценить это, хорошо?

Его взгляд может показаться несколько безразличным, а интонация слов и вовсе без каких либо эмоций, но я уже хорошо улавливаю в них каплю печали. Его голос становится чуть более хриплым, чем обычно, и это означает, что в душе Максима все не так спокойно, как он хочет показать. А мне так хочется увидеть, что там у него внутри, суметь залатать каждую болезненную рану, поцеловать каждый шрам, но я не могу. По крайней мере, пока. Сейчас я могу лишь взять его красивое лицо в ладони и нежно поцеловать его плотно сжатые губы.

— Я ценю и буду это ценить, обещаю, — шепчу я, ласково проводя по его губам языком, и Максим принимает мои ласки, открывая свой рот мне навстречу, и наши языки сплетаются в буйном танце. Максим пересаживает меня к себе на колени, и мне так это нравится! Нравится чувствовать его как можно ближе, соприкасаться кожа к коже, как можно больше, чаще. Наши поцелуи заставляют меня забыть обо всем на свете.

— Тише, сладенькая, — не очень сильно протестует Макс, когда я начинаю поглаживать его грудь через майку. — Я ведь могу тебя и не отпустить сейчас, закрыть у себя на всю неделю, да и на все выходные, и катитесь все планы с друзьями к черту.

— Ой-ой-ой! Значит, мне нужно остановиться и как можно скорее, — я игриво продолжаю, потому что не хочу останавливаться, и пусть закроет меня здесь на все выходные и не выпускает вообще! Как жаль, что уйти все равно придется, а впереди меня еще ждет разговор с мамой, уж не знаю, что именно она хочет обсудить? Хотя нет, я догадываюсь. А так хорошо было бы остаться здесь с Максимом и сидеть на его коленях, и я даже согласна, чтобы меня снова использовали вместо холста. Когда я рядом с ним, весь мир словно замирает, а все плохое и гнетущее начинает отступать. Остаются только наши прикосновения друг к другу и звуки страстных поцелуев. И пусть мы часто ссорились и ругались, много раз переходили на повышенные тона, все равно у меня такое ощущение, что никто не понимает меня так, как это делает Максим.

— Ты будешь по мне скучать? — с запинкой спрашиваю я, с трудом отрываясь от его губ. Может, вопрос глупый, я не знаю точно, но мне хочется его задать.

— Буду.

— Я тоже, — и еще теснее прижимаюсь к нему.

— Обещай, что приедешь сразу же ко мне, прямо с турбазы, — удивительно, но Максим сейчас не требует, он просит. Это так не похоже на него.

— Но мне нужно будет еще заехать домой, переодеться, сходить в душ, подготовиться к новой учебной неделе. Экзамены на носу, — довольно вяло протестую я.

— Душ можешь принять со мной, — его губы прямо возле моего уха, и его теплое дыхание щекочет меня, наполняя приятным внутренним теплом. — А с экзаменами мы разберемся.

— Заманчиво… — мой шепот еле слышно.

— Приезжай, — не сдается Максим, все больше и больше очаровывая своим хриплым голосом, — я приготовлю для тебя сюрприз.

— Сюрприз? Это интересно, — внутри все вспыхивает от желания узнать, что он мог придумать.

— Но ни о чем сейчас не спрашивай, иначе ничего не выйдет, — его руки поглаживают мои бедра, то ласково и нежно, то со страстной силой сжимая их.