А вечером я тихонько прихожу в панику, сдуру я отправила ему сообщение с просьбой приехать ко мне домой, и он согласился, и теперь я очень нервничаю. Может я поторопилась? А хотя, почему собственно поторопилась? Это всего лишь место, где я живу, сплю и работаю. В задумчивости я уселась на свой диван, подперев руками подбородок. Во мне столько смятения, что желудок начинает скручивать. Мысленно прогоняю в голове все, что было между мной и Максом за последние дни, начиная от нашей первой встречи. И понимаю, что меняюсь рядом с ним, словно раскрываюсь заново. Мне кажется, я даже дышу глубже, прогоняя через себя весь воздух, наполняясь живительным кислородом. Я думаю о том, как искусно он рисовал на моем теле цветы, как заботливо обошелся со мной после моего пьяного загула. И то, как он отверг меня в тот единственный раз, подтверждает мои мысли о том, что я для него не только секс для снятия стресса. В тот самый момент желание отдаться ему и в самом деле было не лучшей идеей для моего тела, да и для разума тоже. Я, в самом деле, являюсь его девушкой, его парой. Я обхватываю себя руками, представляя, как это мог бы сделать сейчас он. Как же это сладко быть нужной человеку, который нужен тебе. Но довольно сидеть, Максим будет у меня с минуты на минуту, и я хочу предстать перед ним во всей красе, я уже успела заново принять душ и убрать волосы наверх, так как ему нравится, открыв свою шею. Сегодня я в новом платье нежно голубого цвета с рукавами три четверти и довольно привлекательным треугольным вырезом, выгодно подчеркивающим грудь. Идеально. Подойдя к зеркалу, которое висит на двери шкафа, я провожу руками от талии до бедер, сглаживая мягкую ткань, которая струиться по телу свободными волнами доставая почти до самых колен. Скромно и сексуально. Я слышу звонок и тороплюсь открыть дверь долгожданному гостю.

Когда я снова вижу Максима, его уверенную походку, слегка скривившуюся улыбку, а в глазах замечаю знак одобрения на мой наряд, то чувствую, как щеки заливает румянец. На нем темные джинсы и голубая футболка, прекрасно показывающая все достоинства его великолепного тела. Я чуть прикусываю губы от легкого волнения, понимая, что сегодня мы выбрали одинаковый цвет в одежде. Мы не говорим ни слова до тех пор, пока Максим не оказывается со мной совсем рядом и дарит мне легкий, но такой многообещающий поцелуй. Я завожу его в свою квартиру, и, кажется, что это то самое место, где он и должен всегда быть, рядом со мной. Боже, какие глупости лезут мне в голову, точно я в него… ой, стоп! Не стоит так думать, слишком опасная и зыбкая почва под этими мыслями.

— Чувствуй себя как дома — говорю я чуть осевшим голосом, наверное, от того самого легкого волнения. И прислоняюсь к косяку двери, ведущей в мою миниатюрную мастерскую, давая ему возможность осмотреться. Но Максима гораздо больше забочу я сама, нежели то место, где я живу, по крайней мере, он не собирается осматриваться прямо сейчас, он останавливается рядом со мной, захватывая меня в плен своих рук.

— Я уже как дома, — легкое касание его губ к моей шеи, и по телу бегут мурашки, непроизвольно подаюсь ему навстречу.

— Не сомневаюсь, — с обольстительной улыбкой говорю я.

— Ты сегодня особенно красива, — шепчет он, начиная поглаживать мои бедра через платье. — Этот цвет тебе очень идет.

— Это комплимент или просто констатация факта? — спрашиваю я, игриво приподнимая бровь.

— И то и другое, — он отпускает меня, от чего я чувствую легкий укол разочарования, но он тут же берет меня за руку, и мы проходим в комнату. — Так вот, где ты творишь свои шедевры, — говорит он, окидывая взглядом мою обитель.

— Ну, вроде как да, — пожимаю плечами и теперь жадно слежу за ним. Вся его хищная, страстная и животная натура буквально заполняет мою вдруг ставшей такой маленькой квартирку. Он словно осматривает новую территорию для завоевания, с любопытством осматривая ее, точно оценивая. А когда он подходит к моему мольберту и нежно прикасается к нему, проводя по его боковине своими длинными пальцами, на меня обрушивается неопределимое страстное желание к нему. И это не просто на физическом уровне, скорее, что-то более глубокое, всеобъемлющее. Всего одно касание, но какое! Словно он прикасается к чему-то священному. И в этот момент я понимаю, что живопись для Максима сродни воздуху, без которого он не может жить, точно так же как и у меня. Все в его движении говорит о бесконечной любви к тому, что с этим связано. Как же я раньше этого не замечала? А может просто не хотела, в нем и так слишком много всего, что мне так сильно, даже безумно, нравится и притягивает.

— Как тебе? — не выдержав долгого молчания, спрашиваю я, Максим резко оборачивается ко мне и с улыбкой на губах произносит:

— Очень даже.

— Очень даже здорово или очень даже не очень здорово? — я медленно начинаю подходить к нему, а сама ожидаю его ответа. — Эта комната, конечно, не сравнится с твоей мастерской, но мне тут нравится.

— Твоя мастерская даже лучше, — качает головой Максим.

— В самом деле? — удивляюсь я. — От чего же?

— Она вся пропитана тобой. Она создана тобой, я это чувствую.

Я преодолеваю оставшееся расстояние между нами и снова оказываюсь в кольце его рук, которые жадно начинают ласкать мое тело, разжигая в нем огонь. И уже ничего не важно, остались только мы, и наше яростное желание обладать друг другом. Он подхватывает меня за бедра, и вот я уже крепко обхватываю ногами его за талию и жадно припадаю к его губам.

— Максим, — срывающимся голосом шепчу я, глотая воздух, и еще теснее прижимаюсь к нему. Все вокруг словно плывет, мы перемещаемся по комнате, я не понимаю, куда хочет отнести меня Максим, да мне и плевать, только пусть не останавливается. Пусть так и продолжает держать меня крепко, хочу чувствовать его требовательные до ласк руки, его крепкое тело, зажатое между моих ног, его губы, жаждущие глубоких поцелуев, вкус его кожи на моем языке.

— Спальня?

— Да! Туда, дальше, — он хочет отнести меня в спальню! Положить на мою постель, чтобы там продолжить начатое. Сердце делает резкий кульбит, и я начинаю стонать от осознания того, что дальше этих ласк мы продвинуться сейчас не можем. И когда мы, наконец, оказываемся в моей спальне, и Максим усаживает меня верхом на себя, садится на мою кровать, я жалобно всхлипываю.

— Я знаю, — понимающе шепчет Макс, — я знаю, моя Бабочка!

Он обхватывает мое лицо руками, прерывая поцелуи, и смотрит прямо на меня. Жар, что горит в его глазах, испепеляет меня, мое дыхание становится таким неровным, а воздух, заполнивший легкие, готов разорвать меня изнутри.

— Просто чувствуй меня так как есть, — он притягивает меня к себе ближе, так что я начинаю отчетливо чувствовать всю силу его возбуждения.

— Хорошо, — я стараюсь унять учащенное сердцебиение, но когда Максим аккуратно кладет свою руку мне на грудь, к самому сердцу, оно начинает трепетать точно маленькие крылышки сотен бабочек.

— Дыши со мной, — и я следую за его вдохом, затем выдох, снова глубокий вдох и выдох, сердце немного успокаивается, но сильное желание никуда не исчезает, оно лишь переходит в томительную муку. Мне хочется придвинуться еще ближе, даже если это невозможно, я хочу ощутить трение его возбужденной плоти меж своих бедер, я хочу его внутри.

— Чувствуешь?

— Да.

— Дыши со мной, — снова повторяет Максим, и мы продолжаем делать вдохи и выдохи вместе. Как и Максим, я прикладываю руку к его груди, начинаю ловить его сердцебиение. И мне кажется, что наши сердца бьются одинаково, в своем собственном ритме, соединенные какой — то неведомой силой. Я так поглощена этим завораживающим звуком, что даже не замечаю, как Максим успел просунуть другую руку между нами и теперь легонько прикасается к моей нежной плоти через тонкую ткань моих трусиков. Всего одно касание, и я вскрикиваю от натянутого как струна острого вожделения.

— Прикоснись теперь ты ко мне, — с хриплым стоном требует Максим, и мои руки тут же тянутся к лямке его штанов, но Максим тут же возвращает одну ладонь к своему сердцу. — Продолжай так.

Я нервно сглатываю, облизываю пересохшие от учащенного дыхания губы и покорно оставляю свою руку на его груди, а другой прокладываю путь к его твердой налитой от желания плоти. Провожу пальчиками по всей его длине, наслаждаясь силой и мощью, что сосредоточена в нем, любовно поглаживаю, то ускоряя темп, то сбавляя.

— Бабочка хочет играть, — хрипло стонет Максим, а я от осознания той силы, что держу сейчас в руках, пребываю в странном состоянии эйфории.

— Хочу.

В отместку на мои сладкие пытки Максим слегка надавливает на чувствительную точку прямо сквозь тонкое белье, заставляя ерзать у него на коленях.

— Шшш, — ласковое поглаживание, затем снова надавливание, — поиграй со мной, Бабочка, — со стоном просит Макс и не дает мне ответить, захватывая мои губы в плен.

— Еще, пожалуйста, — с мольбой в голосе прошу я.

— Все, что хочешь, — успокаивает меня Макс и проводит языком по моей нижней губе, заставляя желать его еще больше.

— Пожалуйста, я хочу…

— Чего ты хочешь, маленькая? — его касания сводят с ума, но мне нужно гораздо больше.

— Еще хочу, еще, — и Максим внимает моим мольбам, просовывает руку через тонкое кружево трусиков, начиная ласкать обнаженную сверхчувствительную точку. Мы ласкаемся точно любовники, у которых под запретом доступ к собственным телам, жадно вбирая стоны друг друга, стараясь поглотить, вобрать в себя каждую секунду этого томительного удовольствия обладания друг другом. Его губы на моей шее, а мои губы на его, мы точно зеркальное отражение друг друга, дарим одинаковые ласки, заставляя закипать кровь в наших венах. Но как бы приятно и мучительно это не было, длиться это не может вечно, и руки сами собой ускорят темп наравне с нашими сердцами, до тех пор, пока из меня не вырывается крик освобождения, и я не чувствую в руке теплое доказательство такого же освобождения Максима. Я падаю вниз, не боясь, падаю туда, где меня ждет яркий взрыв раскрытия эмоций, я не боюсь, потому что верю — Максим меня поймает.