— Ты только посмотри, какая красота! — толкнул его локтем юноша.

— Что? — вскинулся тот, уронив на пол учебник. — Мы уже приехали?

— Нет, спи дальше, соня, — насмешливо ответил Нарендер.

И как это можно дремать, когда вокруг такая картина, словно он перенесся в сказочный мир снежных гигантов, стоящих на страже Гималаев.

Впрочем, приятель не в первый раз выезжал на Ганготы. Университет регулярно посылал туда экспедиции, но никогда раньше Нарендер не принимал в них участия. Отец был против этого, считая, что студенты на практике ведут слишком вольную жизнь. Джави запрещал сыну выезжать на Ганготы, устраивая ему справки от врачей. За соответствующую мзду они давали освобождение по болезни, название которой Нарендер не помнил.

— Какое счастье, что я сюда попал, — бормотал юноша, — почему же раньше я не видел этой красоты!

Ослепительные вечные снега белой короной вонзались в голубое чистое небо. Красные сланцы ребристых отвесных скал переходили в серебристо-серые откосы, а по ним, клокоча и рассыпая сверкающие на солнце брызги, неслись ледяные ручьи. Так начинается великая священная река Ганг.

Автобус карабкался крошечной букашкой, поднимаясь из сумрачной глубины долины, и чем выше он забирался в небеса, тем спокойнее становилось на душе юноши. Пахнущий свежим снегом воздух словно счищал все плохое, накопившееся в городе. Нарендер ощущал неясные предчувствия новой, лучшей жизни. Эти горы так резко переменили все, что он привык видеть каждый день: пыльные улицы, рычащие автомобили, занятые своими делами озабоченные люди.

Редко встречавшиеся им горцы заметно выделялись своим спокойным достоинством.

…Седовласый человек, покуривающий хукку — трубку с длинным чубуком, с любопытством поглядывал на автобус, взбирающийся на каменистую площадку… Горец сидел рядом с невысоким деревянным домиком, очень уютным на вид, с большими окнами и многочисленными верандочками и балкончиками… Автобус выехал на стоянку перед домиком и замер, поднимая прозрачные струи раскаленного воздуха над капотом. Двери распахнулись разом, и оттуда посыпались студенты, довольные тем, что они наконец-то приехали, и теперь можно размяться после долгого путешествия. Кто-то из них подбросил высоко в небо волейбольный мяч и тут же закипела игра.

Седовласый отложил свою хукку и пошел навстречу гостям, близоруко щурясь. Видимо, приехавшие были ему хорошо знакомы, судя по белозубой улыбке, появившейся на его обветренном лице.

— Здравствуйте, профессор! — обратился он к невысокому мужчине довольно строгого вида, нагруженному сумками, планшетами и какими-то непонятными приборами, которые он не доверил никому из студентов. — Что же вы не предупредили о своем приезде?

— Разве вы не получили телеграмму? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Нет, но теперь это и не важно. У нас в гостинице для всех найдется место. Прошу вас, пойдемте.

Вырвавшиеся на свободу студенты после душного автобуса вовсе не собирались идти куда-либо. Они весело перекликались, разбредясь по каменистой площадке, окруженной острой грядой высоких гор, сверкающих снежными вершинами.

— Какой воздух! — восторгались они. — Просто чудо! Может, остаться здесь навсегда?

— Надо подумать, — пробормотал Нарендер, отошедший чуть в сторону, туда, где зияла отвесная пропасть, из которой раздавался неумолчный шум реки и тянуло прохладой.

Бросив на свежую ярко-зеленую траву свой рюкзак, юноша вытащил из него серебряный сосуд и исчез в густых зарослях горных растений. Огромные папоротники скрывали его с головой. Вскоре он выбрался на каменную осыпь. Здесь заросли отступали под напором красноватых валунов. Река казалась уже совсем близко, скрытая на дне небольшого ущелья.

Покоренный красотой первозданной природы, юноша вскочил на камень, балансируя руками, и запел:

О, этим миром я пленен!

Нет, это не прекрасный сон,

Я наяву теперь в раю,

Быть может, встречу здесь

Любовь мою!

Серебристый смех рассыпался по горам и замер в отдалении. Нарендер прервал песню и с удивлением прислушался: что за странное эхо в здешних местах!

Он спрыгнул с камня и зашагал к реке, распевая на ходу:

За гангой приехал я,

И не уеду без тебя…

Все тот же смех прозвенел мелодичным колокольчиком, теперь он слышался совершенно явственно. Но кто это смеется над ним? Может быть, это духи гор пытаются завлечь его в свои сети?

— Кто здесь? — грозно выкрикнул юноша. — Отвечай! Где ты пря…

Нарендер не успел закончить фразу — он оступился на осыпи, взмахнул рукой, и серебряный сосуд выскользнул, сверкнув, как речная рыба, в густых папоротниках. Юноша слышал только, как он звенит по камням, падая на дно ущелья.

Вскрикнув, он бросился за ним, не разбирая дороги, ломая толстые, трубчатые стебли.

— Если будете так рисковать, вряд ли увезете с собой Гангу! — раздался все тот же мелодичный серебристый голосок.

— Что? — оторопело вымолвил юноша.

Удивительно, как он вообще смог что-то сказать, ибо увидел перед собой смеющуюся девушку, возникшую на его пути, словно из-под земли.

Казалось, это была сказочная пери, повелительница гор. Глаза ее впитали чистоту горных рек и были прозрачны, как голубеющая на солнце вода. Смоляные густые волосы убраны под шелковый алый платок, бросающий розовый отблеск на и без того свежую кожу щек, украшенных довольно милыми ямочками, так что вся она была похожа на спелое яблоко.

«Так вот какие цветы вырастают под горным солнцем!» — подумал ошеломленный юноша, а вслух он сказал:

— Почему ты остановила меня?

— Взгляни! — лаконично ответила девушка и посторонилась.

Нарендер шагнул вперед и невольно вскрикнул от ужаса — прямо перед ним разверзлась глубокая пропасть, на дне которой грохотала река. Еще один шаг — и ничто не спасло бы его от неминуемой гибели!

— Кто ты? — спросил он свою спасительницу.

— Твоя жизнь! — она не могла удержать улыбки, обнажая плотные белые зубы.

— Моя жизнь? — удивился Нарендер. — Что ты имеешь в виду?

— Ну да. Я же спасла тебя, значит подарила тебе жизнь второй раз!

Юноша невольно залюбовался ее красотой и свежестью. От девушки веяло здоровьем юности, выросшей среди первозданных гор. Она заметила, какое впечатление произвела на молодого человека, и это было приятно ей.

— Скажите, если это не секрет, как вы собираетесь увезти гангу?

— В этом сосуде, — ответил Нарендер, поднимая застрявший среди камней серебряный кувшинчик.

Девушка засмеялась так заразительно, что он тоже не удержался от улыбки:

— А почему ты смеешься?

— Скажи, ты человек или Бог? — спросила девушка.

— Что? — растерялся Нарендер.

— Говорят, сам великий Шива сотворил тут на радость людям святую реку, а ты хочешь увезти меня в сосуде?

— Тебя? — юноша совсем уже был сбит с толку. Конечно, девушка была весела, стройна и говорлива, как ручей, но не до такой же степени, чтобы ее можно было увезти в кувшине!

Она опять звонко расхохоталась, словно колокольчик прозвенел.

— Меня тоже зовут Ганга, — пояснила прекрасная насмешница. — Значит, вы меня хотите увезти?

— Ганга! — прошептал юноша, очарованный тем, как поразительно подходило это имя горянке.

Она уловила в его взгляде нечто большее, чем простой интерес, и вопросительно взглянула на него. Чистая душа девушки еще ни разу не была смущена любовью, и вот теперь она почувствовала неясное, почти болезненное волнение.

— Значит, тебя зовут Ганга?

— Да, — ответила девушка и смущенно отвела глаза. Она не понимала, что с ней происходит, но это непонятное не пугало, наоборот, ей было хорошо с этим юношей, глядевшим на нее с таким восторгом.

Наступила неловкая пауза. Оба они замолчали, не зная, что сказать.

— Нарендер! — раздался раскатистый голос со стороны гостиницы. — Нарендер! — повторил многоголосый хор, эхом прогремевший среди скал.

— Кажется, это вас зовут, — оживилась девушка, перешедшая тем не менее на «вы».

— Меня? — растерялся юноша, позабывший обо всем на свете.

Прекрасная Ганга вновь рассмеялась, грациозно перепрыгнула с камня на камень и исчезла среди густых зарослей. Лишь слегка покачивающиеся верхушки цветущих растений указывали ее путь.

— До свидания, Нарендер! — прозвучал в отдалении ее серебристый голосок.

— До свидания, Ганга! — ответил он. — До скорого свидания!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Горная тропа, переплетенная узловатыми корнями деревьев и щедро усыпанная камнями, вела к селению, где жила Ганга. Девушка не шла, а летела по тропинке, легко касаясь ее стройными ногами. Концы красного шелкового платка развевались за ее спиной, придавая ей сходство с удивительной птицей.

Она подбежала к деревянному мостику, перекинутому через бурный ручей, стекающий с неширокого плоскогорья, на краю которого прилепилась деревушка, окаймленная полями грима — тибетского ячменя и садами низкорослых абрикосов.

— Куда бежишь, Ганга! — приветливо закричал ей пастух, подогнавший стадо белых коз к ручью.

Девушка помахала ему рукой, не задерживаясь, дробно простучала туфельками по мосту и оказалась на главной улице, вымощенной даже кое-где булыжником.

Она так спешила потому, что должна была немедленно разрешить очень важный вопрос. Только один человек знал на него ответ, и он как раз сейчас выходил из здания сельской почты. Впрочем, это громкое название мало подходило к облупившейся хижине, украшенной новенькой позолоченной вывеской, извещающей, что именно отсюда жители деревушки общаются с внешним миром.