Ничего не сказав, девушка вдруг открыла дверцу и вышла из машины.

— Куда же вы? — сокрушенно спросил молодой человек. — Уходите? Я… я желаю вам, чтобы у вас родился здоровый сын… — Он вышел из машины и долго смотрел вслед молодой женщине, так поразившей его воображение.

«Что же такое любовь? Наверное, какой-то сигнал, который понимают только двое», — предположил Говинд, снова садясь за руль и с отвращением сознавая, что вынужден бесконечно крутить баранку, чтобы зарабатывать на жизнь.

— Будь они прокляты, эти деньги! — С этими словами он предпринял новую попытку, и мотор завелся как ни в чем не бывало, рычаг коробки скоростей заколебался…

«Надо срочно сделать капитальный ремонт» — решил Мастер Чхоту. Мотор работал, как часы, из выхлопной трубы выходили струйки голубого дыма. — Ты, видно, погубить меня хочешь! — упрекнул он «Басанти», и посмотрев сквозь стекло на счетчик, высунул в окно руку и поправил его. — Я потеряю заработок и честь! — продолжал Говинд отчитывать машину. — Скажите пожалуйста! Контрабандистов ты не возишь. Это я понимаю. Но сейчас! Женщина! Ребенок! Так почему же ты не завелась?..

Спустя несколько минут «Басанти» мчалась по бульвару Японси…


Радостный, словно мальчишка, хотя, в сущности, он еще душой и был таковым, Говинд влетел в дом.

— Фарида! Фарида! — возбужденно кричал он.

— Я здесь, брат мой! — громко отозвалась та, выбежав на веранду с полотенцем в руке.

— И ты, Анвар, иди сюда! — позвал таксист своего на званного брата.

— Иду! — послышался из глубины дома голос Анвара, который вскоре появился, щурясь от солнца.

— Смотрите! Я получил пригласительный билет из колледжа! У них торжественный вечер! — поделился своей радостью с домашними молодой человек. — И я непременно поеду!

— Доставишь брату большую радость! — резонно заметила Фарида, улыбаясь.

— Да, конечно! — согласился Говинд, мечтательно глядя вдаль. — Надо приодеться, чтобы Радже было не стыдно, — при этом он критически осмотрел свое одеяние.

— Надень свои шальвары! Красиво и удобно! — с воодушевлением предложил Анвар.

— Что ты, Анвар! — разочаровала его сестра. — Это же не праздник урожая, а торжественный вечер в городском колледже!

— Ладно, может быть, дхоти? — таксист вопросительно посмотрел на сестру. — Или ширвани?

— Что ты, что ты! Ты же не в парламент едешь! — запротестовала та, смеясь и озорно сверкая черными глазами. — Надо купить европейский костюм! Скорее, скорее! Пошли, я помогу тебе выбрать.

Фарида и Говинд сели в машину и через несколько минут подкатили к магазину готового платья.

В торговом зале шумно гудели вентиляторы.

— Вот, смотри, брат! — девушка показала ему на ряды вешалок. — Примерь вот этот, — она сняла костюм из тонкого сукна кремового цвета.

Говинд взял его и прошел в примерочную.

— Беру! — сказал он, разглядывая себя в зеркале.

— Он очень идет тебе и прекрасно сидит! — одобрила Фарида.

День уже клонился к закату, когда Говинд, облаченный в новый костюм, ослепительно белую рубашку и яркий шелковый галстук, вышел из автобуса и направился к парадному входу медицинского колледжа.

В вестибюле висела огромная афиша.

«Надо же! Его фотография!» — с удивлением и гордостью подумал Мастер Чхоту, увидев портрет брата, красовавшийся на афише рядом с портретом эффектной девушки.

Внизу была надпись: «Главные роли исполняют».

— Раджа Шривостав, — прочитал таксист.

«Наша фамилия! Молодец, Раджа! Он не только будущий врач, но еще и артист! Не напрасны мои труды и усилия!» — с удовлетворением подумал Говинд, промокнув шею носовым платком.

Оглядевшись, он подошел к парню с красной повязкой на рукаве и спросил, можно ли пройти к Радже Шривоставу.

— Боюсь, что нельзя! — ответил студент, с интересом посмотрев на него.

— Ведь я его брат!

— Он сейчас гримируется. Ему нельзя мешать. Но позднее, я думаю, будет можно.

— Хорошо, — согласился Говинд и снова стал осматривать вестибюль, обводя каштановыми глазами интерьер. Его взгляд встретил две пары любопытных девичьих глаз, которые сразу же смущенно уставились в пол.

— Это брат Раджи, — тихо сообщила Анита подруге, безошибочно уловив в высоком красавце явное сходство с братом.

Он внимательного взгляда профессионального водителя не ускользнуло то обстоятельство, что студентами этого колледжа были дети богатых родителей.

«А мой Раджа тоже брат богатого брата, да и сам скоро станет богатым», — раздумывал он, расхаживая по вестибюлю свободной и твердой, слегка пружинистой походкой, статный и стройный… На него начали засматриваться девушки, но он ничего не замечал, ожидая начала спектакля. У туалетной комнаты покуривали ребята. В кафе звучала ритмичная музыка. Несколько пар танцевали. Не дожидаясь звонка, Говинд вошел в зрительный зал, который был уже почти полон. Он сел поближе к сцене, в третьем ряду с краю, и вытянул свои длинные ноги в проход, но тут же убрал их, заметив осуждающие взгляды женщин. И хотя, согнув ноги, сидеть было неудобно, приходилось соблюдать этикет.

Прозвенел третий звонок. Из-за бархатного занавеса на авансцену вышла стройная девушка и обратилась к залу:

— Дамы и господа! Предлагаем вашему вниманию спектакль. Он поставлен по пьесе «Горькая страсть Брута». — Раздались аплодисменты, и Говинд тоже хлопнул несколько раз. — Исполнители главных ролей: Джулия — мисс Манжу, Брут — Коман Кумар.

— Ура! — раздались из зала крики студентов.

Девушка продолжала:

— Марк — Раджа Шривостав.

— Ура-а! — во весь голос закричал Говинд, вскочил с кресла и захлопал в ладоши, оглядываясь по сторонам, мол, знай наших. Но, встретив осуждающие и недоумевающие взгляды и вспомнив, что находится не в своем таксопарке, он сел, все же проинформировав своих соседей справа, слева и сзади, что Раджа — его младший брат.

Позади Говинда сидел студент, которому широкая спина и высокий торс таксиста загораживали добрую половину сцены, и он ерзал в кресле, то и дело меняя положение, в зависимости от телодвижений старшего брата Раджи.

Занавес с легким шумом медленно и торжественно раздвигался, уходя в стороны. Яркие, выразительные декорации, освещенные прожекторами, ошеломили Говинда. На сцене в чисто индийском колорите, соответствующем климату этой страны, были, видимо, изображены Пиренеи, которые более всего походили на Гималаи.

Спектакль начался. Говинд замер, с интересом глядя из темноты зала на сцену, где в кресле, облаченная в голубую тунику, сидела Джулия. Рядом с ней — слуга, посланник Брута.

— К тебе идет мой господин! Готовься его принять.

Вошел Брут в воинских латах, плаще и каске-шлеме римского легионера.

— Горяча моя страсть! К твоим ногам упасть жаждет моя душа! — он опустился на одно колено и велел слуге: — А ты ступай отсюда!

— Повинуюсь тебе, Брут! — ответил тот.

— Что я сказал? Любовь слепа! Твой Брут слепой! Утешь меня! — Кумар, изображающий Брута, как-то неуклюже снова падает теперь уже на оба колена.

В зале раздался смех студентов, у которых малейшая неудача и фальшь всегда вызывают незамедлительную бурную реакцию.

— Прости, Брут, — трагическим голосом ответила Джулия, — но мое сердце покорил Марк, который горячо любит меня.

Брут вскочил с колен, с трудом извлекая из картонных ножен картонный меч.

— Я разрублю его на части! — В зале вновь раздался смех. — И мы будем счастливы!

— О, Брут! — с волнением воскликнул старый слуга.

— Чего тебе?

— Беги скорей отсюда! Сюда идет Марк, — предупредил он.

— А! Я понял тебя… Я ухожу! — сказал Джулии Брут. — Но вскоре я вернусь сюда! Ведь в моем сердце ты одна! Завтра я вернусь сюда, и ты будешь моей! По части страстей нет меня сильней!

В зале снова хохот.

Брут ушел, вместо него появился Марк.

Зазвучала торжественная музыка.

— Джулия! Любовь моя! Как хороша ты, как нежна! Ты — мои Солнце и Луна! Мое бедное сердце трепещет, как в лире струна! — продекламировал Марк. — Открой свои объятия, чтоб мог тебя обнять я! Никому не удастся нас разлучить!

— Эй, Раджа! — воскликнул Говинд и помахал ему рукой, развалившись в кресле, словно он сидел дома за чашкой чая.

Раджа, увидев брата, от неожиданности сделал неверный шаг, споткнулся о скамейку и упал.

— Он упал! — воскликнул сосед Говинда и друг Раджа Туман. — Эй, Раджа, ты портишь спектакль! — прокричал он снова, но тут же раскаялся в сказанном: мощный толчок в плечо заставил его вскрикнуть.

— Нахал! Что ты плетешь! Чтоб я больше не слышал! — цыкнул на него таксист. — Я его брат!

— Брат? Откуда? — удивленно захлопал глазами Туман.

На сцене продолжалось действие.

— Нет, истины, Марк, не скрыть!

Не скрыть цветам благоуханья.

Обман — искусственный цветок,

Не дарит он очарованья!—

проговорила Джулия.

Марк грустно опустил голову.

— Чего ты, Раджа! Гляди веселей! — громко подбодрил его Говинд из зала, отчего младший брат напрочь забыл текст своей роли.

Раджа был буквально потрясен появлением в зале старшего брата, потому что не приглашал его.

«Наверняка это Анита послала приглашение, — думал он вместо того, чтобы начинать свой монолог. — Не дай Бог, опозорит меня, и все узнают, что он — простой таксист!» — Эта мысль совершенно выбила Раджа из колеи, и он молчал. Пауза на сцене затягивалась.

Суфлер, изнемогавший от жары, истекал потом. Поминутно прикладываясь к бутылке с содовой, он кричал: