Елена Николаева - Гаур

Запустив тонкие пальчики в шортики, начала убийственную «игру». Все мои пошлые представления о женской мастурбации и близко не походили на то, что она сейчас вытворяет с собой, откинув скромность и предрассудки на задний план.

— «Мать твою, — протяжно скулит моё терпение, — что же ты творишь?..»

Так чувственно раскрывать настоящий внутренний мир ещё не удавалось ни одной женщине. Медленно скользя пальчиками вверх-вниз по влажной бархатной коже, блаженно постанывая, предвкушая сладкое продолжение, она взорвала в моей душе яркий спектр эмоций.

— Ну же, Артём. Поцелуй свою Багиру… — прозвучал низкий полустон, когда её собственные пальчики плавно погрузились в жаркое лоно. Выгнув спинку в пояснице, Елена запрокинула голову вверх и задрожала, разводя шире бёдра и приподнимая их кверху. — Второго шанса ты не получишь.

Её попа нетерпеливо елозит по чёрной коже сидения, размазывая под собой тягучий сок. Внутренняя часть бёдер поблескивает смазкой.

— Чтоб тебя… — прошипел сквозь плотно сжатые челюсти. Сломила всё-таки, чертовка! Все мои барьеры, тщательно выстраиваемые в течении дня против нашей близости — рухнули, словно стены Бастилии после мощного натиска. В этот момент, сосредоточившись на обоюдной дикой похоти, я перестаю себе принадлежать. Будто одержимый зверь — хочу свою самку, впервые отыскав её по запаху!

Забросив аптечку на приборную панель, ловлю за запястье неугомонную руку девчонки, извлекая влажные пальчики из сладкого местечка.

— Ты получишь разрядку, если посидишь смирно минут пять, крошка, дольше я сам не выдержу! — рычу, обезумев от возбуждения. Желание прильнуть языком к её сочному лону — разгорается сильнее, пульсируя в висках и распирая член до одури. Хочу жадно пить её всю изнутри, вырывать из горла девчонки сладостные крики удовольствия, растворяясь в ней до полного забвения.

— Ты невероятно вкусная… — облизываю влажные кончики её пальчиков, сверля затуманенные похотью глаза девчонки своим пристальным взглядом. — Попробуй… — наклоняюсь к её губам, позволяя их облизать…

Елена.

Впервые наша с Артёмом игра в «близость» зашла слишком далеко, всколыхнула мои гормоны настолько сильно, что они сошли с ума, наполняя тело особенной химией. Сладкое помешательство, препятствующее адекватной оценке очевидного, охватило меня целиком и полностью. Вроде бы осознаю свои поступки, и в то же время совершенно не могу владеть собой, испытывая необычный, чувственный всплеск. Более комфортно в своём теле я себя ещё никогда не чувствовала. Дремлющая во мне дикая самка вырвалась на свободу. И, черт возьми, я даже не стала её сдерживать, когда он предложил попробовать свой вкус! Ох, это же так пошло, грязно, дико… Да ни хрена! Всё естественное, как правило, запрещено, но как же заводит! Находясь под лошадиной дозой адреналина, мы оба целовались с неистовой жадностью, стирая все грани любого сопротивления между нами.

Где-то неподалёку, за углом дома, примыкающего к высокому, каменному забору, послышались весёлые разговоры приближающейся толпы. Гаур резко отстранился от меня, прервав нашу сладкую битву ртов, схватил аптечку с панели и, обогнув внедорожник широкими шагами, забрался на водительское сидение с недовольной рожей.

— Давай помогу, — улыбнулась, наслаждаясь реакцией мужчины. «Дурь» такая странная штука: то накатывает, окуная тебя с головой в пучину безумства, то отпускает, удерживая на коротком поводке. Немного прийдя в себя, наконец-таки рассмотрела его увечье под разодранными шортами. Правое бедро, чуть выше колена, выглядело мрачно. Бык сделал своё чёрное дело: прочертил рогом бордовую полоску, разорвав пару сантиметров кожи. Неглубокая рана, поблёскивая свежевыступившей кровью, заставила поёжиться. Меня с детства потряхивало от вида мелких порезов, а тут такая жуткая «картина», прямо до дрожи, да ещё и произошедшая по моей вине. Проглотив с трудом свои страхи и сомнения, потянулась трясущимися пальчиками оказать первую робкую медицинскую помощь.

— Я сам! — рыкнул Гаур, облегчив мне задачу, отведя руку в сторону. — Вон, как малышку Багиру штормит от вида крови. Меня совсем не радует перспектива всю ночь приводить тебя в чувство с помощью оплеух. Я настроен досмотреть шоу, которое был вынужден прервать.

— Но я не брезгливая. Я могу пом… — не договорив, виновато прикусываю нижнюю губу, когда Артём зашипел от боли, осматривая рану. — Очень больно?

— Заживёт, как на собаке, так что хватит меня жалеть! Этим ничего не изменишь. Главное — ты цела. — уколол осуждающим взглядом прямо в сердце. Сама заботливость, черт возьми! На данном этапе я для него — очередное экзотическое приключение, причём одно из многих, и хуже всего то, что я не могу этому противиться. Похоть затмила разум нам обоим.

— Просить прощение я не буду. Даже не пытайся давить на совесть. У меня с ней разные взгляды на жизнь.

— Елена, ребята рисковали вместе со мной! Ради тебя — глупой девчонки. Ты до сих пор не желаешь осознать масштабы ускользнувшего бедствия.

— Лия была права. Зря ты проигнорировал её совет.

— Лия мне не указ! — раздражённо рыкнул, поливая коричневой жидкостью рану. — Merda! — сцепил зубы.

— А кто указ? — вырвалось само собой.

— Мать твою, Елена! — прошипел. — Ответь на чистоту — таким идиотским способом ты пыталась выразить свою ревность и разжечь мою?

— Сильно жжёт? — пытаюсь игнорировать очевидное.

— Нет. Всё нормально!

— Но… должно же жечь?

Артём закатил глаза, сделал успокаивающий вдох.

— Открой мне пластырь. Вот этот, — протянул мне белый квадратик бумажной упаковки. Сам принялся вытирать бинтом присохшую кровь. — Единственное место, где все горит и жжёт — это мой член. Так что лучше помолчи минуту и дай мне закончить с этим. Потому что я серьёзно настроен вытрахать из тебя всю душу, невзирая на боль в ноге! Ясно?

Артём находился в полной «боевой готовности» в то время, когда моё возбуждение металось из стороны в сторону. Окровавленные лоскутки кожи с маленькими частичками мышечной ткани не оставили меня равнодушной. Закончив с обеззараживанием, Гаур, соединив вместе рваные края, приказал наклеить на рану бактерицидный пластырь.

Стоило мне коснуться пальчиками его кожи, ощутить под ладонями поросль жёстких волосков на твёрдом бедре, вдохнуть едва уловимый цитрусовый аромат парфюма и его злости, как волна безумия охватила меня с новой силой. Ревность окутала разум жгучей ненавистью к его женщинам, направив меня в очередное непредсказуемое рандеву.

Очнулась я от хриплого стона мужчины, продолжая сжимать и ласкать своей ладошкой твёрдый ствол. Даже сквозь тонкий хлопок боксеров ощущалась мощная пульсация крови в венах. Черт, какой он всё-таки горячий, впечатляющий и отзывчивый… на прикосновения.

— Яснее не бывает… — промурлыкала, растягивая хитрую улыбку.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — тихо прохрипел Артём, опираясь запрокинутой головой о подголовник кресла. — Но только не здесь, малышка.

Я попыталась вытащить руку из порванной штанины шорт наружу, но Гаур меня опередил, зафиксировав мою кисть своей левой рукой поверх одежды. Мотор внедорожника заурчал. Автомобиль плавно двинулся с места и свернул вправо на первом же повороте.

— Здесь недалеко дикий пляж. Надеюсь, за пару минут, ты не передумаешь, маленькая укротительница Гаура?

В ответ я лишь сильнее сжала его плоть, очертив большим пальцем рельефную головку, давая понять, что после нашей первой близости ему просто так от меня не избавиться…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О, meu Deus, Нelena! (О, Господи) Не жди пощады, малышка. От меня ты её не получишь…

* * *

Чья-то выдержка лопнула, словно мыльный пузырь, стоило свернуть на грунтовую дорогу, ведущую к пляжу сквозь густые заросли камышей. К намеченному месту мы так и не добрались. Да и зачем? Жёсткий пилинг гениталий, пожалуй, стоит проводить лишь в тех случаях, когда от темперамента зависит скорость старения. Холерикам такое явно не грозит.

— Артём! — вскрикнула от резкого толчка, звонко хлопнув ладонями о торпеду, как только нога Артёма резво врезалась в педаль тормоза. — Сдурел? А море где? Песок? Вид на дикий пляж и всё такое?..

— К черту море, малышка, — прорычал, затягивая ручник. — Если я сейчас не сброшу напряжение, я стану зверем, как твой Бублик, мать его!

И он не лгал. В его глазах полыхало адское пламя, пока он ими пожирал меня всю: от макушки до кончиков пальцев ног.

Заглушив мотор, Гаур стремительно потянулся к бардачку, опершись рукой о моё бедро. Тёплая ладонь властно сжала ногу, удерживая равновесие мужчины — меня тут же прошило током, распространяя под кожей жар. Окутало его запахом. Отстёгиваю ремень безопасности, наблюдая за каждым движением Артёма. Найдя в бардачке серебристую, голографическую упаковку и влажные салфетки, он отстранился и тут же выровнялся в кресле, зажал зубами запечатанный презерватив, достал салфетку, принялся протирать руки. Секс в автомобиле — настоящий экстрим, который я никогда не практиковала. А ещё я никогда не испытывала слишком сильного влечения к партнёру, не пьянела от предвкушения близости. До встречи с Артёмом у меня отношений с мужчинами толком и не было.

— Отличный траходром, — пытаюсь унять дрожь. — Осталось поцарапать каблучком панель управления и нечаянно сесть попой на клаксон, — хохотнула я, облизав пересохшие губы. Жажда и сухость во рту меня откровенно замучили. Тянусь за полной бутылочкой воды, которую кто-то заботливо оставил в дверце машины и, сделав небольшой глоток, возвращаю её на место.

— Твоя попа уютно устроится в моих ладонях, — резко отодвинул сидение до упора назад, отъехав на приличное расстояние от руля, увеличивая пространство для манёвров. — Иди ко мне, Minha Jóia… (моя драгоценная) — его голос понизился в разы, почти до хрипа. Лицо в сумеречном свете выглядело расслабленным, даже счастливым. Смакуя слово «драгоценная», я зависла на целую минуту.