Дыхание сбивается, когда сильные руки снова спускаются вниз, к животу, оглаживают его и продолжают путь дальше, к развилке. Ладони касаются бёдер с внутренней стороны, и, надавив, уверенно разводят мои ноги, широко раскрывая меня. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Поставь свои пальчики на клитор, Елена, — в его голосе послышался волнующий и невероятно чувственный приказ. — Успокой себя. Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

— Артём… — обречённо стону, ещё больше заливаясь румянцем. Теперь щёки горят не только из-за пара, а также из-за стыда. Это «действо» для меня слишком личное. Мне не хочется превращать его в зрелище, но мужчина неумолим. Только что был готов взять меня, и тут же резко поменял планы?

— Да брось, — шепчет хрипло, — мы пойдём с тобой до конца. Изучим друг друга до мельчайших подробностей, маленькими дозами. Постепенно. С удовольствием. Я не хочу, чтобы ты меня стеснялась.

Легко сказать «помастурбируй для меня», а как это можно сделать, когда дурь вышла из головы, и вырывая обрывки из памяти, ты начинаешь понимать, что вела себя слишком развязно и откровенно. Отвратительно. Я медлю, погружаясь в лёгкую панику, неосознанно сжимаю пальцы на его предплечьях, ощущая под кожей напряжённые мышцы. Кусаю губы. Царапаю ногтями его крепкие руки.

— Ну же! — хриплый, нетерпеливый баритон провоцирует на безумие. Распахнув глаза, ловлю в огромном зеркале напротив цепкий, слегка прищуренный взгляд. В нём плещется похоть. Артём с жадностью впитывает меня, не отпускает. Страсть превращает его карие радужки в чёрные бездонные омуты и я окончательно в них тону. Находясь под мощным гипнозом, тянусь правой рукой к раскаленному входу, желая заменить пальцы на его идеальный член, до конца заполнить им себя.

— Сядь на бортик, Елена, — приказывает, разгоняя пульс на максимум. — Я не вижу ничего за пеной. Покажи мне себя. Уверен, ты невероятно красивая в такие моменты.

О, Боже… Мне хочется нырнуть под воду и стать «Девочкой-амфибией».

— Тебе нравится чувствовать контроль над возбуждением женщины?

— Я не взял защиту, Елена. Без «резинки» будет намного быстрее. Я очень хочу, чтобы ты получила удовольствие, малышка…


Артём.

— Врешь, — иронично дрогнули уголки её губ. — Ты хочешь моей смерти.

— Господи, ты сейчас серьёзно? — обхватываю ладонью её висок и поворачиваю голову, чтобы заглянуть в эти чудесные зеркала женской души. Такие глубокие. Разящие наповал. Просто удивительная девушка. Елена уставилась на меня широко открытыми глазами. — Куда подевалась моя раскрепощённая Багира? Та, что пару часов назад уверенно покоряла вершину моего возбуждённого естества, выжигая меня изнутри своей дикой, необузданной страстью? — мои глаза смеются, глядя на неё. Очерчиваю большим пальцем контур нижней губы и медленно выдыхаю, освобождая какую-то часть напряжения. Пытаюсь сосредоточиться на своём возбуждении, игнорируя поступление болевых сигналов в мозг. Чертов извращенец! Не иначе. Хочу её до безумия, как будто она — глоток свежего воздуха, и плевать на то, что рана в тёплой воде даёт о себе знать ещё больше.

— Ты просишь продемонстрировать слишком личное. Я не… не привыкла к таким откровенностям, — ищет в моих глазах понимания и поддержки. Возможно, в другой раз я бы уступил ей, но потребность наладить доверительные отношения с этой самой минуты для меня стала жизненно необходимой.

— Отключи разум, малыш. Представь, что мы знаем друг друга целую вечность, — шепчу, касаясь её губ своими. — Дай волю чувствам. Уверен, ты испытываешь ко мне намного больше, чем обычную симпатию. И дело тут совсем не в страсти. Мы с тобой взрослые, адекватные люди. Нам нечего стыдиться. Ну же, маленькая, поделись со мной сокровенным. Не будь такой жадиной. Или ты ищешь подтверждения чего-то важного в моих глазах?

— Ничего я не ищу, — опустила взгляд, уходя от ответа.

— Уверена? — целую уголок её рта и немного отстраняюсь, чтобы лучше видеть лицо девушки. — Спроси меня, что хочешь знать, и я отвечу. Мне скрывать нечего.

Не могу понять, какие эмоции в данный момент переполняют её. На виду целая палитра. Возмущение? Влюблённость? Легкий будоражащий страх? Неловкость? Предвкушение чего-то нового и острого? Желание раствориться в воздухе или же заняться со мной любовью? Изучить меня первым? Черт! Как её можно понять, если она сама не понимает чего хочет. Сейчас Елена напоминает девственницу, которую хочется взять на руки, отнести в кровать и до самого утра учить простым вещам, что на первый взгляд кажутся сложными и нереальными. Какого лешего с ней происходит?

— Ты когда-либо удовлетворяла себя сама? — спрашиваю доверительным тоном, сдерживая из последних сил острое желание зафиксировать пальцами округлые бёдра и врезаться членом сзади в её тесное лоно. Одержимость девчонкой затопила меня сполна. — Как часто ты мастурбировала?

Кажется, её щёки вот-вот воспламенятся. В зелёных радужках, бесспорно, мелькнул план мести.

Заманчиво улыбаюсь в ответ, предвкушая её расплату.

* * *

— Артём, — Елена развернулась ко мне лицом. Встала на колени, расположившись между моих ног и принялась чертить какие-то узоры тонкими пальчиками на моей груди, приятно царапая кожу ногтями. Затем опустила одну руку на пострадавшее бедро, поднятое над уровнем воды, плещущейся у самой раны.

— Очень болит? — провела пальцами по отклеенному краю пластыря и слегка прижала его, попытавшись прилепить обратно. Я непроизвольно зашипел. Нога не позволяла забыться. Девчонка испугалась, отдёрнула руку и призадумавшись о чём-то своём, озвучила:

— Перед тем, как я окончательно стану падшей женщиной в твоих глазах, я бы хотела выпить глоток вина, — смотрит на меня невинным взглядом сверху вниз.

Не могу решить, куда пристроить свои руки в первую очередь и как её успокоить: словом или же прикосновениями. Её бархатистое тело так близко. Соблазняет, опьяняет, напрашивается трогать везде. С наслаждением изучаю глазами каждый изгиб в ярком свете ламп, каждую родинку, каждую особенную черточку под тонкими, как пух, волосками на её коже. Под влажными прядями божественно вздымается грудь, то приближаясь, то отдаляясь от моего лица. Розовые соски, то и дело, выглядывают и сразу же прячутся под тёмными сосульками волос.

— Ты просто недооцениваешь себя. Тебе до падшей женщины, как до неба пешком или ползком, впрочем, неважно. Только ты не зазнавайся, красавица — улыбаюсь, прижав ладони к зардевшимся румянцем щекам. Притягиваю лицо к себе и трусь носом о её нос, как часто в детстве делала бабушка, играя с нами. — И не питай иллюзий, Елена. Я планирую тебя развратить в максимально сжатые сроки.

— Тебе, случайно, сказку о «Елене Порочной» дед не читал на ночь? Боишься, уеду несостоявшейся жрицей любви, и ты не поставишь ещё одну галочку в книге «любовных достижений»?

— Дед много работал, как и отец. Да и нет такой сказки, выдумщица, иначе бы я знал, как проще справиться с твоей внезапно возникшей застенчивостью. С утра ты вела себя намного…

— Развратней? — прервала мою мысль. — У меня случился выброс адреналина. Шок. Понимаешь? Кстати, он до сих пор ещё не прошёл. И деда твоего прощать я не собираюсь. Пусть не смеет показываться мне на глаза! Я хочу встретиться с подругами, Артём.

— Завтра поговорю с дедом. Братья их не обидят. Тебе не стоит волноваться по этому поводу.

Действительно, захвати я с собой вино, наш откровенный вечер протекал бы в более спокойной и раскрепощённой манере. Женщинам проще расслабиться с бокалом хорошого, благородного напитка. Поэтому, я встаю, нависая теперь уже над ней, чтобы исправить ситуацию и продолжить наш увлекательный вечер без напряга и лишней суеты.

— Ты куда? Я ещё не договорила, — медленно провела взглядом от моих колен к паху и сглотнула, залипнув изумленными глазами на татуировке быка.

— Ты просила вина. Каждый раз смотришь, будто впервые видишь, — не удержался от иронии. — Нравится?

— Если ты о члене, то да. Артём, он у тебя на батарейках? — внимательно изучает напряжённый ствол, который хорошо просвечивается под тканью мокрых трусов. Вплоть до мельчайших выпуклых венок и цвета кожи. — А где можно посмотреть уровень заряда? Насколько его хватает? И какая приблизительная гарантия срока службы сего дивного рабочего инструмента?

— Ты передумала насчёт вина? — вкрадчиво спрашиваю, поправляя демонстративно «стояк». — Если да, тогда усаживайся на бортик, мы не закончили с…

— Я не передумала! Я очень хочу пить, — пролепетала, лизнув нижнюю губу острым язычком.

— Ладно, — неохотно соглашаюсь. — Жди. Сейчас вернусь, — набросившись на её рот, украл жадный короткий поцелуй и принялся выбираться из ванной.

Наверное, я бы уже проигнорировал её желание и тотчас бы исполнил свои, но чертов Бублик, будь он неладен, испортил все мои планы на ночь. Ногу прострелила острая боль, как только я принял на неё весь свой вес, ступая на пол. Стараясь не подавать виду, обернувшись махровым полотенцем, пошлёпал в спальню за бокалами и таблеткой обезболивающего. Купаться в джакузи пропала охота, поэтому убираю с кровати все лишнее и стелю чистую постель.

— Захватить тебе пиццу? — спрашиваю, доставая из аптечки таблетки.

— Я не против, если ты составишь мне компанию. Зачем ты притащил ремень?

— Тебя до сих пор волнует этот вопрос?

— Да.

— Чтобы сделать внутривенную инъекцию, Елена. У меня пропал жгут. А если быть точным — Сильвия его утащила.

— А галстук тебе зачем?

— Скоро узнаешь. Может переберёмся на кровать? — стоило мне закончить фразу и обернуться, как дверь ванной с грохотом захлопнулась перед моим носом и послышался щелчок замка.

Вот ведь чертовка!

— Merda…

Глава 14. Из двух зол всегда выбирают меньшее