Софи поразмышляла мгновение.

— Поверила. Правда поверила.

Она не могла решить, делиться ли чувствами, что охватили ее при виде портрета, ведь не знала, поможет эту информация или навредит.

— Твой портрет, Эви. Он ошеломляющий.

Эви рукой потерла в области сердца и отвернулась, ее лицо окаменело, словно маска манекена.

— Нет. Этот разговор должен быть о тебе. Не обо мне.

— Все нормально, — возразила Софи. — Твоя ситуация поважнее моей. Спрашивай меня о том дне что хочешь.

— Почему ты не рассказала?

Софи покачала головой, пытаясь найти причину.

— Не знаю. Не имею ни единого понятия.

Эмоции на лице Эви сменяли одна другую, пока она просчитывала, что делать с новой информацией и стоит ли развивать эту тему. Софи ждала и надеялась, что Эви не захочет говорить об этом. Иначе она только сильнее запутается.

— Что было на той картине? — спросила Эви. По всей видимости, она решила отложить главную тему на потом.

— Ты уверена?

— Что за картина?

Софи описала картину и пересказала объяснение Кристиана, почему он ее нарисовал.

Эви вздернула голову.

— Ты обсуждала ее с Кристианом?

— Я понимаю, — ответила Софи хрипло, осознавая, насколько это удивительно. — Мне в каком-то смысле пришлось. Я довольно странно на нее отреагировала. Я пыталась отшутиться, но с ним фокус не прошел.

По некой причине при этих словах в глазах Эви проскользнула веселость.

— Ты рассказала Сэму?

— Мы говорили о ней, но недолго. Самое странное, что он отнесся к тому, что я рассказывала, настолько спокойно, как будто это абсолютно нормально. Типа: «А, да, мы знали друг друга в прошлой жизни, но какое значение это имеет сейчас?».

— Серьезно? Хм-м-м… Ты не думаешь, что он издевается?

Софи перекатилась на живот и кулаком подперла подбородок.

— Он описал место, что я видела, еще до моего рассказа. Может, — продолжила она, размышляя, — он загипнотизировал меня, чтобы я увидела все это, и вскоре мне придется выйти за него, лишь бы вернуть компрометирующие фото.

— Не знаю, что и сказать, Соф. Может, тебе стоит сходить к гипнотизеру, чтобы устроить сеанс путешествия в прошлое. — Эви засмеялась.

— Не собираюсь я этого делать! — Софи вздрогнула.

— Кто знает? — Эви пожимает плечами. — Может, окажется, что ты была Клеопатрой.

***

В три ночи Эви пялилась в потолок, она снова не могла заснуть. Софи бормотала во сне, так что Эви выскользнула из кровати и направилась в гостиную посмотреть телевизор. Вот бы она могла выключить свой мозг. Она ждала эмоционального истощения, чтобы наконец отдохнуть, но ничего не выходило.

По телевизору шел фильм «Эта прекрасная жизнь», но Эви выкрутила звук на минимум и уставилась в экран, не обращая внимание на знакомую рождественскую классику. Что она собиралась делать? Ей отчаянно хотелось, чтобы Кристиан был с ней, как прежде. Ей было интересно, что он делал, о чем думал. Мучило ли его чувство вины или он был с другой? Очередной юной обожательницей либо даже с той, с которой уже спал.

Эви не могла понять. Единственный человек на этом свете, завладевший ее сердцем, вместо того чтобы беречь его и лелеять, превратил в искромсанный и деформированный орган. Всего три дня назад ее мир был совсем иным. Он не был простым, о нет, но в том мире она могла доверять Кристиану, несмотря на сложности. Что же им осталось теперь? Она с одинаковой силой хотела простить его и начать все сначала и никогда его больше не видеть.

Эви закрыла глаза, представляя, как Кристиан касается другой женщины, как глядит на нее так же, как когда-то смотрел на Эвелин. Для нее это было слишком. Она молилась, чтобы у него была обыкновенная ночь пьяного оцепенения. Да, она все представляла себе так: на протяжении вечера он размышлял о влюбленности в молодую, красивую девушку и страдал, страшась неудачи. Эви даже захихикала.

Но, скорее всего, все было совсем иначе.

Она была уверена, что у девицы была большая грудь и изгибы, которыми не могла похвалиться Эви, а также экзотическая татуировка на пояснице или, может, на плече. Или и там, и там. Студентка-художница. Эви почти слышала обожание, которым девица, флиртуя, окутывала Кристиана. Как он может устоять при таком напоре? Когда дома его ждет серая, милая, плоскогрудая жена.

В одном Эви была уверена — он был не тем, кем она его считала. Кристиан всегда был тихим, замкнутым и неуверенным с незнакомцами. Когда им было по семнадцать, он в своей скромной манере поднял ее на руки и отнес к своей кровати, хотя инициатором была она. В сравнении с пристававшими к ней развязными придурками, так яростно ее лапавшими, сдержанный и относящийся к ней с уважением Кристиан казался неотразимым.

Эви не могла вообразить, чтобы он был льстивым, лишь бы заняться случайным сексом. Кристиан был привлекательным, но ему недоставало уверенности.

Эви верила, что Кристиан относился к ее преданности с трепетом. Может, тот человек давно исчез? Исчез еще тогда, когда начались его эмоциональные проблемы.

Глава 17

Кристиан рухнул в гостиничное кресло, одиноко наблюдая за огнями ночного города. Ему нужно было напиться до беспамятства, но он не смог решиться на это. А что бы изменилось? Ничто не избавит от когтей раскаяния, впивавшихся в его грудь и сдавливавших, словно тиски. Он и не подозревал, что такая боль возможна. Если бы он мог кануть в лету, он бы с легкостью это сделал, означай это освобождение от чувства вины.

Эвелин сказала, что больше не знает его. Он сам себя не знал. Ведь с того самого момента, как положил на неё глаз, он боготворил землю, по которой она ходила, и никогда не переставал удивляться, как ему удалось заслужить ее любовь. Она могла выбрать кого угодно, любого, и всё же вышла замуж за него — абсолютно бесполезного мужчину, неспособного позаботиться о ней. Как этим отношениям удалось не закончиться ещё до их начала? Он всегда был уверен, что их дни сочтены; в конце концов, она осознает свою ошибку и уйдет. А пока он пытался ценить моменты, прожитые с ней.

Эви ускользала. А как она могла остаться, если он был не способен справиться с ее болезнью и прокормить семью, а ее сестра постоянно напоминала, что Эви вышла замуж за неудачника? Несмотря на его влечение к Эви, даже либидо взяло отпуск, тем самым сделав чувство вины ощутимее.

Он был готов к злости, возможно, даже облегчению со стороны Эви, когда признавался в своем предательстве. Кристиан ни в коей мере не был готов к опустошению в ее глазах. Печали. Он не ожидал этого. А теперь это был образ, который он не мог стереть из памяти.

Он проигрывал в памяти последовательность событий, приведших к необратимой ошибке. Нельзя не признать, что он употребил гораздо больше алкоголя, чем обычно, но он не мог винить опьянение за свое поведение.

Она появилась из ниоткуда с бокалом шампанского в руке. Нешаблонно привлекательная, но при этом и близко не такая красивая, как Эвелин. У неё были коротко остриженные прямые черные волосы, слегка грушевидная фигура. Она была в свитере, мини-юбке, колготках и сапогах.

— Знаю, я не первая, кто скажет тебе это, но твои работы — гениальны.

Она взглянула на одну из картин.

— Спасибо.

— То есть мне кажется, будто я могу шагнуть прямиком в неё.

Она обратила взор зеленых глаз на него.

— К слову, я — Бэт.

— Кристиан, — пьяно ухмыльнулся он.

— Знаю. Твоё имя указано на табличке у входной двери.

— Разумеется.

Жар прилил к его щекам.

— Бэт, ты уверена, что достаточно взрослая, чтобы пить?

Она прижала ладонь к груди так, как если бы была дамой бальзаковского возраста.

— Ты льстишь мне.

Проплыв мимо его произведения, её пальцы задержались на одной из витиеватых рам с портретом Эвелин.

— А это кто?

— Жена.

Бэт придвинулась к картине, чтобы внимательнее рассмотреть.

— Она великолепна, — многообещающе заявила Бэт, с ухмылкой озираясь на Кристиана.

Кристиан откашлялся.

— Согласен.

— Итак…

Она немного приблизилась, слегка касаясь пальцами воротника его рубашки.

— Здесь есть другие твои работы, в кладовке или еще где?

Она смотрела на парочку хихикающих девушек, наблюдавших за ними с другого конца зала.

Тотчас до него дошло, что происходило. Это была какая-то игра, в которой подруги бросили ей вызов соблазнить героя дня.

Хорошо. Он подыграет. Он наслаждался вниманием. Кто знал, выпадет ли ему еще когда-нибудь шанс вкусить восхищение молоденькой девушки? Его эго, то малое, что от него осталось, подтолкнуло на тернистую дорожку. Без намерения сделать что-либо аморальное, он отведет её в заднюю комнату, лишь бы она смогла сохранить лицо перед своими друзьями. И быстро охладит её пыл, как только они окажутся наедине.

— Разумеется. У меня есть парочка картин, которые я могу показать тебе.

«Что за грандиозный болван». Даже если бы это не зашло за рамки дозволенного, разве ему не приходило в голову, как плохо все выглядело бы, застукай их кто-нибудь?

Именно это и произошло. Тара стала свидетелем того, как они направлялись в заднюю часть галереи, и встретилась взглядом с Кристианом. Она безмолвно задала вопрос, какого чёрта он делает, на что Кристиан пренебрежительно встряхнул головой, давая понять, что не о чем беспокоиться.

— Слушай, — начал Кристиан, как только они оказались в заваленной кладовке. — Я люблю свою жену.

— Конечно любишь.

Бэт наклонила голову, игриво надув губки.

— Это ясно любому, кто хоть раз взглянет на ее портрет в твоем исполнении. Я понимаю.

Она лениво подошла к нему, замешкалась на несколько секунд и прижалась губами к его шее.

Кристиан оттолкнул ее, неловко рассмеявшись.