– Кто вы, синьор Тоскано?


* * * * * * *


– Синьор Тоскано! Марко! – он медленно приподнял веки глаз от того, что его пытались разбудить в довольно грубой и невежливой манере, – Мааа-р-кооо!


Над головой его стояли дежурный врач с медсестрой, которая энергично теребила его за плечо:


– Вам надо просыпаться, синьор Тоскано. Пора уже выздоравливать потихоньку! – сказал доктор требовательным голосом.


Марко повел глазами по сторонам – он лежал на той же больничной койке, покрытой зеленой простыней, окруженный салатовыми стенами, а в окно пробивался пока еще неокрепший лучик утреннего солнца:


– Что это было? – молнией пронеслось в голове, – Сон? или Реальность? И что здесь первое, а что – второе? Или просто слишком уж реальный, но все-таки сон? Может это телепортация, или у меня неадекватное восприятие реальности? – он, испугавшись, посмотрел на настенные часы напротив, они показывали 8:10, секундная стрелка, размеренно подрагивая, делала свой оборот, а на их циферблате было крупным шрифтом написано «Госпиталь Санта-Мария-Нуова»:


– Значит, это все-таки был сон! – пришла разочарованная мысль, – Я так глубоко погрузился в прошлое… Хотя… ведь все знают, что Леонардо да Винчи анатомировал трупы именно в этой больнице Флоренции. Потому-то и произошла эта таинственная встреча здесь, в морге, что находится в подвале этой самой больницы, прямо подо мной, только несколькими этажами ниже…


ГЛАВА 11

В 1481 году Леонардо исполнилось 29 лет. Он чувствовал себя безнадежно одиноким, несчастным и преисполненным отвращения. И его единственной целью было бежать из города, из удушливой атмосферы, снова обрести свободу. Механически продолжалось повседневное существование. Он встречался со старыми знакомыми, с другими художниками, чьи усмешки и фальшивые лица стали для него невыносимыми. Не мог он больше видеть грубых, высокомерных купцов и торговцев или образованную публику, которая собиралась группами разглагольствовать о классическом искусстве и поэме Данте.


У него не было близких людей. Родной отец, который жил с третьей по счету женой, стал им интересоваться все меньше. А мать, находящаяся далеко в родной деревне, не могла оказать ему моральной поддержки. Единственным спасением было бегство. Навсегда избавиться от грубых и невежественных флорентийских торговцев и столь же невежественного духовенства!


К тому же, вскоре случилось событие, которое должно было, во всяком случае, сильно задеть его, если не унизить. Папа Сикст IV, вне всякого сомнения, предварительно посоветовавшись с Медичи, пригласил лучших тосканских художников для украшения Ватикана. Среди приглашенных были Боттичелли, Гирландайо, Синьорелли, Перуджино, Пинтуриккио и Козимо Россели – но не он! Тем временем и сам Верроккьо уехал в Венецию вместе с верным другом Лоренцо ди Креди, чтобы отлить гигантскую конную статую кондотьера Коллеони. Оставался один Леонардо, который уже никак не мог отделаться от чувства, что во Флоренции, находящейся под властью Медичи, у него нет будущего. Утонченная и скептическая Флоренция с ее придирчивыми магистратами, высокомерными художниками и уже пресыщенными любителями искусства была чересчур тесна для грандиозных проектов и великих намерений Леонардо да Винчи. Строгая и скупая республика не соглашалась их осуществлять. Ему нужен был владыка щедрый, предприимчивый и отважный.


Вскоре глаза его обратились к Северной Италии, поскольку по Флоренции ползли слухи, что герцог Милана повсюду ищет талантливых людей и щедро им платит. Ему требуются кондотьеры и инженеры для своих военных походов, советники в политических делах, художники и поэты для его двора, где была, очевидно, более здоровая, не столь изысканная, атмосфера как здесь, во Флоренции. И Леонардо решил попытать удачу, послав письмо миланскому правителю Лодовико Сфорца, прозванному за темную кожу «Моро», то есть «мавром».


Он писал ему:


«Славный мой Синьор, после того, как я достаточно видел и наблюдал опыты тех, кто считается мастерами и создателями боевых приборов, я попытаюсь, не нанося ущерба никому, быть полезным Вашей Светлости, раскрываю перед Вами мои секреты и выражаю готовность, как только вы того пожелаете, в подходящий срок осуществить все то, что в коротких словах изложено ниже:


1. Я умею делать мосты, очень легкие, прочные, легко переносимые, с которыми можно преследовать неприятеля…


2. Я знаю, как при осаде неприятельского города спускать воду изо рвов…


3. Также я знаю, как разрушать любую крепость, если только она не построена на скале.


4. Я умею также отливать пушки, очень легкие и легко переносимые, заряжать их мелкими камнями, и они будут действовать подобно граду, а дым от них будет вносить великий ужас в ряды неприятеля, причинять ему огромный урон и расстройство.


5. Также, я знаю способы, как путем подкопов и извилистых, бесшумно проложенных, подземных ходов, выходить к определенному пункту, хотя бы пришлось проходить под рвами или под рекой.


6. Также, я могу сделать безопасные и непроницаемые колесницы.


7. Также, в случае необходимости, могу сделать бомбарды, мортиры и огнеметные приборы, очень красивой формы и целесообразного устройства, не похожие на обычные.


8. Я могу сделать бесконечное количество разнообразных наступательных и оборонительных приспособлений.


9. В случае, если военные действия будут происходить на море, я могу сделать много всяких вещей, чрезвычайно действенных как при атаке, так и при защите…


10. В мирное время, думаю, смогу не хуже всякого другого быть в постройке общественных и частных зданий и в переброске воды из одного места в другое.


11. Также, я могу выполнять скульптурные работы из мрамора, бронзы и гипса, а также, как живописец, могу не хуже всякого другого выполнить какой угодно заказ.


12. И еще могу взять на себя работу над «Конем», которая принесет бессмертную славу и вечную честь блаженной памяти Вашего отца и светлейшему дому Сфорца.


Если же что-либо из перечисленных выше вещей показалось кому-либо невозможным или невыполнимым, я вполне готов сделать опыт в вашем городе или в другом месте по указанию Вашей Светлости, почтительнейшим слугой которого я пребываю».


– Даже Вулкан, даже Марс не осмелились бы утверждать нечто подобное! Да еще столь смело! Кто он, этот Леонардо? Новый бог войны? – герцог Лодовико Моро заворочался в кресле, установленном в небольшом зале замка на Порта Джовиа. Сейчас он выпрямился и сел поудобнее, закончив, наконец, слушать секретаря, который зачитывал ему длинное письмо. Он был заинтригован: какой-то художник осмелился разговаривать с ним на равных.


– Что он имеет в виду, когда упоминает о произведениях искусства? – спросил Лодовико Моро. -Что он в архитектуре, скульптуре и живописи выдержит сравнение с лучшими нашими мастерами?


– «…Не хуже всякого, кто пожелает со мной состязаться», – еще раз прочел секретарь.


Герцог встал и молча направился к выходу, но у самой двери обернулся:


– Пиши послание правителю Фьоренцы – Лоренцо Великолепному, – приказал он секретарю. – Я хочу выяснить, кто этот человек на самом деле: страдающий манией величия сумасшедший или всё написанное в письме соответствует истине.


Хитрый и дальновидный Лоренцо Медичи отозвался о Леонардо крайне благоприятно, а на завтра и вовсе повелел призвать к нему на встречу Леонардо. Когда художник явился к правителю Флоренции, тот спросил:


– Не взялся бы ты, Леонардо, создать большую конную статую покойного герцога Миланского Франческо Сфорца?


Леонардо помнил, какое оживление царило в мастерской Верроккьо, когда венецианцы заказали конную статую Коллеони. Тогда и сам он принялся изучать анатомию лошади, сделал множество рисунков. Глядя в глаза Лоренцо Великолепному, он ответил:


– Возлагаемое поручение – большая честь для меня! – Леонардо изобразил поклон, – Искусством скульптуры я овладел в мастерской своего учителя Верроккьо. Не терпится испытать себя в чем-нибудь значительном. Именно таковым и представляется мне статуя доблестного Франческо Сфорца. Я изображу его всадником. Бронзовым всадником. Чтобы увековечить добрую память о нем.


– А не сомневаешься ли ты в своих силах? – Лоренцо Медичи сощурил глаза.


– Не сомневаюсь.


– И доведешь работу до конца?


– Этого я пока не знаю.


– Возьми портрет герцога Франческо. Он на столе. – Лоренцо Медичи властным движением руки указал на стол. – И подумай над статуей.


А спустя еще некоторое время герцог Милана – Лодовико Сфорца – написал второе письмо Лоренцо Медичи, сообщив в нем, что ему срочно требуется музыкант, играющий на лире.


– Леонардо, тебе нужно обязательно ехать! – сказал ему Лоренцо. – Герцог Милана ищет музыканта, играющего на лире, а я знаю, что у тебя есть чудесная серебряная лира. Уступи ее мне, а я подарю ее герцогу. Отправив тебя в Милан, я окажу герцогу двойную услугу: пришлю ему талантливого музыканта, да к тому же ты воздвигнешь для Лодовико конную статую его покойного отца.


– Жаль, что ты не успел завершить «Поклонение волхвов». Ну ничего – докончишь по возвращении. Лодовико Моро не терпится заполучить тебя на торжества по случаю своего престоловосшествия. Что и говорить, нелегко мне расставаться с тобой – драгоценнейшей жемчужиной моего двора. – продолжал Лоренцо. – Но для меня государственные интересы превыше личных пристрастий. Отправляйся немедля. Дай обниму тебя, друг мой, на прощание, – герцог встал с кресла, прижал к себе Леонардо. – Да благословит тебя Господь! – и артистично смахнул скупую слезу.