Прости меня за мою несдержанность. Я начала понимать твою душу, я вижу, что ты мужественно стараешься справиться с чувством. Ведь я знаю, чувствую, что твоя душа тянется к моей так же, как и моя – к твоей! За пустыми словами, которыми мы перебрасываемся при посторонних, кроются другие – мы обмениваемся ими беззвучно, одними глазами. Я восхищена твоим мужеством! Я горжусь тобой, мой чистый, прекрасный Горностай, предпочитающий умереть, чем запачкать свою ослепительную шубку в грязи! Ты поистине несравним ни с кем из людей. Я поклоняюсь тебе, как Богу!


Леонардо, меня охватывает сильная грусть при мысли о том, что готовит нам судьба, ибо тебе известно, что я не принадлежу самой себе, а герцогу Сфорца. И… ношу в себе его плод. Покажется ли тебе странным и необычным, что я хочу просить твоего благословения? У меня часто бывает это желание, и, кажется, решись я на это, мне было бы так отрадно принять его от тебя, коленопреклоненной, со всем благоговением, какое я питаю к тебе. Не удивляйся и не отрекайся от моего глубокого благоговения – ты не властен уменьшить его во мне. Благослови же меня на будущее, все равно, будет ли оно последним в моей жизни или за ним последует еще много других. Для себя я призываю на тебя благословения Всевышнего. О, Боже, зачем покидать то, что так любишь! Прощай. Храни тебя Господь!..».


Его стремление уйти от одиночества потерпело крах. И жизнь его оказалась по-прежнему окрашенной в трагические тона:


«Ни в чем так полно, радостно и светло не выражается душа человека, как в отношении любви. Когда к человеку приходит любовь, могущественная сила, движущая мирами и сердцами, низводящая небо на землю и землю преобразующую в сладостный Эдем, то в душе человека умирает все случайное и раскрываются лучшие ее черты. Любовь – великая тайна, но, видимо, судьба не уготовила ее мне.


Будь я проклят со своим единственным идолом – искусством! Будь проклята независимость, ради которой отказываюсь от любви! Дьявол, дьявол! Искуситель и губитель душ! Чечилия права! Я разрушил ее иллюзии! Но разве я имею право питать их по отношению к ней! И тем самым разбить ее жизнь, ее будущее! Что могу дать ей я? Ей, привыкшей к роскоши, которой окружил ее Моро. Песни? Звон лиры? Но они скоро опостылеют ей. К тому же поговаривают, что герцог уже подыскал ей мужа. Ведь приближается срок его бракосочетания с Беатриче Д`Эсте. Нет, для великого созерцания нужна великая свобода! Женщины, даже такие несравненные, как донна Чечилия, отнимают ее у мужчин! Но только избранник судьбы имеет силу вынести подобного рода свободу, в сущности, означающую независимость. Слабые духом боятся одиночества больше смерти. Спасаясь от него, теряют свободу и тем самым обрекают себя на худшее – одиночество вдвоем».


Он провел в раздумьях весь день и всю ночь. Он анатомировал свои чувства, как анатомировал тела: Да, любовь прекрасна… окрыляет… вдохновляет… наполняет жизнь солнцем… Любовь – это божественная искра, воспламеняющая жизненную энергию… но что бы ни говорили последователи Платона, она будоражит и плоть, превращает человека в ее раба, делает его зависимым!


И он отправил Чечилии свой ответ:


«Несравненная донна Чечилия.


Возлюбленная моя богиня, сколько в тебе красоты и любви! Прочитав твоё нежнейшее письмо, мысль о тебе делает меня счастливым, но я несчастен моим счастьем, ибо могу только думать о тебе. Что же и к чему мне все мечты, если они не могут дать мне счастье? Я сам не свой, не могу ничего делать, ничего думать.


Вчера мы провели вместе немногим более часа, и каждая минута этого времени теперь уже превратилась в год… В течение этого времени мое сердце было полно тобой, и ничто не изменит его, даже если бы каждый из этих дней обратился в столетие. Не забывай никогда, мой ангел, этих таинственных дней, изменивших нашу жизнь. Благословляю тебя, ангел мой.


Я хочу только твоего счастья и охотно купил бы его ценою своего. Я буду считать себя весьма вознагражденным, если буду знать, что я способствовал твоему благополучию. И прощай, дорогая моя повелительница, вспоминай хоть изредка о твоем несчастном возлюбленном, но вспоминай не ради того, чтобы грустить; береги свое здоровье, если хочешь уберечь мое. Прощай, дорогая душа моя! Пусть добрые духи окружают тебя днем, нашептывают тебе слова любви и счастья, а ночью посылают тебе хорошие сны. Твой Леонардо».


«Чечилия, – писал Леонардо в своем дневнике, – я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждая стеснений, сама себе сделалась творцом и сама выковала окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле… О, дивное и возвышенное назначение человека, которому дано достигнуть того, к чему он стремится, и быть тем, чем он хочет.»


Так и закончился этот возвышенный роман. 3 мая 1491 года Чечилия родила сына Чезаре для Лодовико Сфорца.


А к тому времени подросла и невеста и в 1492 году Милан уже праздновал бракосочетание могущественного регента Лодовико с прекрасной Беатриче Д`Эсте. Праздничный водоворот не умещался в пределах замка Сфорцеско, выплескиваясь наружу. Леонардо, как придворный инженер, лично управлял торжеством и придумал немало хитрых вещиц на потеху гостям. Придворный поэт сочинил гимн в честь молодоженов, хвалебная песнь исполнялась под музыку Леонардо:


Грянули хором: слава Моро!

Слава Моро и Беатриче!

Лишь тот узнает меру величья,

Кто служит ей и великому Моро;

Грянем же хором —

слава Моро и Беатриче!


– Праздник удался, этот бал-маскарад человеческого лицемерия! Да и зрелище получилось поистине великолепным… – наутро после торжества усталый Леонардо мечтательно откинулся на спинку своего кресла, предавшись воспоминаниям. -В Милан собрались патриции со всей Италии… Шествие открывали двенадцать копьеносцев с золотыми копьями, девятнадцать всадников в мундирах из зеленого бархата… пехотинцы в серебряных латах… щитоносцы в зеленых атласных мундирах… За ними следовали кареты, сопровождаемые эскортом всадников, переодетых неграми… Помнишь, какой костюм придумал я для кондотьера Сансеверино? – спросил он у Зороастро, – Усадил его на коня – эдакое чудище, покрытое золотой чешуей. На голову ему водрузил диковинный шлем – спереди баранья морда, сзади – змеиная пасть! А кортеж у него был просто загляденье – трубачи на необъезженных конях, одетые дикарями стремянные…


Беатриче Д`Эсте блистала красотой и молодостью. Хотя сердце Лодовико было слишком большим, так что в нем хватало места не только Беатриче, но и многим другим прекрасным дамам. До недавнего времени полновластной хозяйкой этого сердца была Чечилия Галлерани. Беатриче – юная, капризная, не лишенная странностей – обожала уродов, убогих и отвратительных карликов. Нижние комнаты замка наполнились этими человечками, и юная жена Лодовико находила в них утешение, словно играя с куклами. Все в ее жизни складывалось хорошо, муж выполнял любой каприз.


После женитьбы Лодовико Чечилия какое-то время продолжала жить в его замке, хотя к этому моменту его новой фавориткой уже стала Лукреция Кривелли. Но затем новая герцогиня узнала о матери незаконнорожденного Чезаре. Она стала ревновать супруга, грозила вернуться в дом отца, феррарского герцога, Эрколе д`Эсте:


– Либо ты прогонишь эту Чечилию, либо ухожу я! В замке нет места для двух жен сразу! – герцогиня Беатриче поставила мужа перед сложным выбором.


Государственные интересы взяли верх над чувствами и Лодовико пришлось расстаться с Чечилией. К тому же Чечилия Галлерани была для Моро воплощением прошлого, юная Беатриче – воплощением настоящего и будущего.. Он был вынужден поклясться торжественно, в присутствии послов, не нарушать супружеской верности, в подтверждение чего заставил Чечилию выйти замуж за Людовико ди Брамбилла, старого разорившегося графа, человека покладистого, готового на всякие услуги для герцога. Словом, он поступил с Чечилией точно так же, как дед Леонардо – ловкий нотариус сер Антонио – с несчастной Катариной.


И нежная Чечилия, также на цыпочках, как она когда-то вошла в замок, теперь его покинула. В 1492 году, после свадьбы с графом, Чечилии был подарен дворец Карманьола. Она родила мужу четверых детей. После смерти мужа и сына Чезаре в 1515 году, она переехала в замок Сан-Джованни-ин-Кроче в окрестностях Кремоны. Она продолжала покровительствовать искусствам и слыла великим светилом итальянского языка, хотя никогда и не публиковала своих стихов, занимаясь культурой лишь для собственного удовольствия.


К тому времени сильно занемог Джан Галлеацо – законный герцог Милана. И у Лодовико были все шансы занять его место. По городу пошли слухи, что Моро приказал изобретательному Леонардо отравить законного герцога. Повсюду шептались об отравленном дереве в его саду, которое действительно существовало. Мол, якобы этот таинственный синьор Леонардо, вместе с его верным другом, чернокнижником и колдуном Зороастро, просверлили отверстие в том молодом дереве и вогнали туда насосом мышьяку, и это возымело силу сделать ядовитыми его плоды в пору их созревания.


В 1494 году Джан Галлеацо умер, и Лодовико Сфорца, наконец-то, стал герцогом – законным правителем Милана, жители которого пребывали в уверенности, что это дело рук Леонардо. Его обвиняли в сговоре с темными силами. Матери прятали своих детей, когда он проходил по улице, считая его антихристом и колдуном с недобрым глазом. Опасения толпы не были лишены оснований, ведь в замке Кастелло Сфорцеско Леонардо неоднократно демонстрировал ужасающие рисунки, которые шокировали даже Лодовико, который называл его Богом войны, видя его военные приспособления. Колесница, оснащенная вращающимися ножами, была похожа на мясорубку. Арбалеты, бомбарды, приспособления для уничтожения вражеских судов и многое другое – безумная фантазия Леонардо выходила за пределы людских представлений о войне.