Сьюзен Филлипс - Герои – моя слабость

– Ты забываешь о сегодняшних омарах.

– На Перегрин-Айленде омар стоит дешевле, чем гамбургер. Но это была неплохая попытка.

– Ладно. Я куплю у тебя бутылку.

– Отлично. Я только достану свой прейскурант. – Тео пробормотал что-то себе под нос, когда Энни удалилась в спальню. – Сколько ты готов выложить? – крикнула она.

– Удиви меня, – отозвался он из кухни. – Но имей в виду: ты не получишь ни капли. Я собираюсь выпить все сам.

Энни вытащила коробку из глубины шкафа.

– Тогда мне придется потребовать, чтобы ты уплатил пробковый сбор[16]. Тебе дешевле будет поделиться со мной.

В ответ послышалось что-то вроде кашля или хриплого смеха.

К омарам Тео приготовил картофельное пюре, пышное, нежное, приправленное чесноком. Он явно планировал этот ужин заранее, поскольку утром в коттедже не было картошки. Зачем он околачивался здесь? Что он задумал? Уж точно, Тео предложил ей вместе поужинать не из альтруизма.

Энни накрыла на стол, набросила на плечи кофту (из окна сквозило) и помогла Тео перенести в гостиную тарелки с едой.

– Ты и вправду вычистила все камины? – спросил он, приступая к ужину.

– Да.

Уголок его рта как-то странно дернулся. Наполнив бокалы, Тео провозгласил тост:

– За добрых женщин, которые встречаются повсюду.

Энни не хотелось вступать с ним в препирательства, тем более когда на тарелке пред ней лежал нежно-розовый омар и запеченное пюре с румяной сырной корочкой, поэтому она сделала вид, будто Тео вовсе нет в комнате.

Они ужинали в молчании. Лишь отправив в рот последний восхитительный ломтик мяса – божественный на вкус кусочек хвоста – и промокнув масляный подбородок салфеткой, Энни прервала тишину.

– Признайся, ты заключил сделку с дьяволом? Продал душу в обмен на кулинарный талант?

Тео бросил пустую клешню на блюдо с обломками панцирей.

– Еще я выторговал способность видеть женское тело сквозь одежду.

В его синих глазах завзятого циника плясали смешинки, и под пристальным взглядом этих глаз Энни ощутила неловкость. Она нервно скомкала салфетку.

– Ты явно продешевил. Здесь и смотреть-то особо не на кого.

Тео задумчиво провел пальцем по кромке бокала, не отрывая взгляда от ее лица.

– Я бы так не сказал.

Желание мощным потоком пронзило ее тело, словно электрический разряд. Кожа вспыхнула, запылала, и на миг Энни снова почувствовала себя пятнадцатилетней. Это все вино, решила она, резко отодвинув тарелку от края стола.

– Ты прав. Самая красивая женщина на острове живет под твоей крышей. Я забыла о Джейси. – Тео как будто смутился – непростительный промах с его стороны. Энни поправила волосы, стянутые резинкой в хвост. – Не испытывай на ней силу своих чар, Тео. Джейси недавно потеряла мужа. У нее ребенок, который отказывается говорить, и по твоей милости она живет в постоянном страхе лишиться работы.

– Я вовсе не собирался ее увольнять. Ты с самого начала об этом знала.

Но Энни этого не знала, вдобавок она не доверяла Тео. Внезапная догадка мелькнула в ее голове.

– Ты не увольняешь Джейси, поскольку пользуешься ею, чтобы заставить меня прыгать через обруч, как дрессированную собачку. Верно?

– Не могу поверить, что ты и впрямь вычистила камины. – Тео лениво приподнял бровь, и Энни поняла, что выставила себя полной идиоткой. – Если бы Джейси осталась жить в городе, то могла бы приезжать в Харп-Хаус пару раз в неделю, – добавил он. – Я все еще могу ее уволить, как тебе известно.

– Где ей жить в городе? Снимать у кого-то комнату? Там ей будет еще хуже, чем у тебя.

– Эту проблему можно считать решенной, пока я работаю в коттедже. – Он осушил свой бокал. – А дочка Джейси заговорит, когда будет готова.

– О, великий детский психолог сказал свое веское слово.

– Кому, как не мне, знать, что творится в голове трудного ребенка?

Энни изумленно распахнула глаза с самым невинным видом.

– Но Ливия не психопатка.

«Ты думаешь, раз я злодей, то у меня и чувств нет?»

Должно быть, она действительно перебрала вина, потому что голос, звучавший в ее голове, принадлежал Лео.

– В то лето мне пришлось нелегко. Вот я и сорвался.

Его бесстрастный тон разъярил Энни. Она вскочила из-за стола, будто подброшенная невидимой пружиной.

– Ты пытался меня убить. Не появись Джейси той ночью на берегу, я бы утонула.

– Думаешь, я не знаю? – произнес он с неожиданной горячностью, отчего Энни невольно смутилась.

Тео вызывал у нее самые противоречивые чувства, и эти бесконечные метания приводили ее в бешенство. Оставаясь с ним наедине, она вовсе не ощущала исходившей от него угрозы, а лишь боялась выдать свое смятение. Неужели за минувшие восемнадцать лет она ничуть не поумнела? Тогда Энни тоже не хотела верить, что ей грозит опасность. А кончилось все тем, что она едва не утонула.

– Расскажи мне о Риган, – потребовала она.

Тео смял в пальцах салфетку и поднялся.

– Незачем об этом говорить.

Будь на месте Харпа кто-нибудь другой, она промолчала бы из сочувствия. Но ей важно было во всем разобраться.

– Риган ходила под парусом не хуже бывалых моряков, – продолжала Энни. – Почему она вышла в море, зная, что надвигается шторм? Зачем она это сделала?

Тео пересек комнату и схватил свою куртку.

– Я не говорю о Риган. Никогда.

Мгновение спустя за ним захлопнулась дверь.

Энни прикончила остатки вина, перед тем как отправиться в постель, а наутро проснулась с сильнейшей жаждой и еще более жестокой головной болью. Тащиться в Харп-Хаус ей совершенно не хотелось. Разве Тео не сказал, что не собирается увольнять Джейси? Впрочем, Энни не слишком полагалась на его слово. И даже если он не лгал, Джейси нуждалась в помощи. Энни не могла бросить ее в беде.

Выходя из коттеджа, она поклялась себе, что больше не позволит Харпу дергать ее за ниточки, словно марионетку. Перегрин-Айленд слишком мал. Двум кукольникам на нем никак не уместиться. Придется ему капитулировать, это место уже занято ею.

Внезапно что-то просвистело у нее над головой. Испуганно вскрикнув, Энни ничком упала на землю.

Она лежала, тяжело дыша, прижимаясь щекой к грубой мерзлой земле. В голове звенело, перед глазами все плыло и кружилось. Она на мгновение зажмурилась, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Кто-то только что пытался ее застрелить. И возможно, этот кто-то шел сейчас прямо на нее с ружьем наперевес.

Энни боязливо ощупала руки и ноги, желая убедиться, что они целы. Потом настороженно прислушалась, но не услышала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания и шума прибоя. Где-то поблизости раздался резкий крик чайки. Энни медленно подняла голову.

Стреляли с западной стороны. Она не заметила ничего подозрительного в зарослях красных елей и густом подлеске, за которыми проходила дорога. Приподнявшись на локтях, отчего рюкзак у нее за спиной съехал на сторону, Энни оглядела коттедж, потом безлюдный берег океана и, наконец, Харп-Хаус, вознесенный на вершину утеса. Кругом простирался холодный пустынный пейзаж, тот же, что и всегда.

Она осторожно встала на колени, чувствуя себя совершенно беззащитной – у нее не было ничего, кроме рюкзака, который едва ли мог служить надежным щитом. Прежде ей не приходилось иметь дело с огнестрельным оружием. Так почему она решила, что в нее стреляли?

Потому что точно знала.

Может, это был случайный выстрел какого-то незадачливого охотника? На Перегрин-Айленде не водилась дичь, однако ружье держали в каждом доме. Если верить Барбаре, местным жителям нередко случалось ранить себя или подстрелить другого. Как правило, неумышленно, хотя и не всегда.

Энни услышала позади какой-то странный, непривычный для уха шум – стук лошадиных копыт. Она снова бросилась на землю и замерла, чувствуя, как горячая кровь бешено стучит в висках.

Тео спешил довершить начатое.

Додумав эту мысль до конца, Энни с усилием поднялась на ноги. Нет, черт возьми, она не желала трусливо корчиться в грязи, ожидая, когда Харп ее пристрелит. Если мерзавец собрался ее убить, ему придется посмотреть ей в глаза, прежде чем он спустит курок. Резко повернувшись, она увидела могучего коня, скачущего со стороны взморья, и горло ее сжалось от горького сознания предательства. Ее охватило безумное отчаянное желание, чтобы все это оказалось неправдой.

Натянув поводья, Тео соскочил с лошади. Энни не увидела у него ни ружья, ни другого оружия. Может, он бросил его. Или…

Щеки его раскраснелись от холода, но куртка была распахнута. Он кинулся к Энни:

– Что случилось? Я видел, как ты упала. Все в порядке?

У Энни стучали зубы, ее сотрясала дрожь.

– Ты только что пытался меня застрелить?

– Нет! Какого черта? Ты хочешь сказать, что кто-то в тебя стрелял?

– Да, меня едва не убили! – Ее голос сорвался на крик.

– Ты уверена?

Энни скрипнула зубами.

– Раньше со мной такого не случалось, но я уверена. Как ты мог не услышать выстрела?

– Я ехал вдоль берега, у самой воды, шум прибоя заглушает все звуки. Объясни, что именно произошло.

Энни сжала кулаки. Ее ладони в перчатках горели от боли.

– Я поднималась на холм, когда у меня над головой просвистела пуля.

– Откуда стреляли?

Энни задумалась, пытаясь вспомнить.

– Кажется, оттуда. – Энни вытянула дрожащую руку, указывая направление, противоположное тому, откуда появился Тео.

Тео внимательно оглядел ее, будто старался понять, насколько она пострадала, затем обвел глазами окрестности.

– Оставайся у меня на виду. Мы вместе дойдем до дома. – Вскочив в седло, он направил коня в сторону ельника.

Энни чувствовала себя слишком уязвимой, оставаясь на поляне, но возвращаться к коттеджу по болотистой пустоши было бы еще большим безрассудством. Подождав, когда ноги перестанут дрожать, она метнулась к деревьям у развилки, где начиналась дорога, ведущая к Харп-Хаусу.