– Не спеши. – Голос Тео звучал непривычно напряженно. – Медленнее. – Он старался изо всех сил помочь ей, но Энни чувствовала исходившее от него внутреннее сопротивление, будто он не хотел отпускать ее. – Осторожнее. Будь осторожна.

Это слово он повторил еще раз шесть, пока она медленно протискивалась в расщелину, потом слегка повернул ее, чтобы бедра вошли в отверстие. Новая волна рассыпалась фонтаном брызг, Тео качнулся в сторону, стараясь заслонить Энни собой.

Энни чувствовала, что кроссовки намокли от воды, скопившейся на дне пещеры. Ей снова пришла в голову тревожная мысль, что внутри может оказаться довольно глубоко. Она продвинулась дальше, но бедра вдруг застряли между камнями.

– Ты не влезешь, – произнес Тео. – Выбирайся. Я буду копать дальше. – Не слушая его, Энни втянула живот, поднатужилась и сделала резкий рывок. – Энни, стой!

Но не тут-то было. Энни закусила губу, продираясь между острыми обломками скал. Уткнувшись ногами в песок, она протиснула плечи и оказалась в пещере.


Когда Энни исчезла в расщелине, Тео показалось, что его самого затянуло в эту черную дыру. Он передал фонарь через отверстие, чувствуя, как свинцовая тяжесть давит на грудь. Это ему, сильному, выносливому пловцу, следовало отправиться за Ливией. Впрочем, Тео от души надеялся, что в пещере не так много воды, и Энни не придется пускаться вплавь.

Джейси беспомощно всхлипывала у него за спиной. Тео продолжал ожесточенно выгребать песок. Напрасно он позволил Энни забраться в расщелину. Он должен был сам спасти девочку. Тео старался не думать, как выглядела бы эта картина, будь он ее автором, но отвратительный сценарий разыгрывался в его воображении с необычайной яркостью, словно перед глазами мелькали кадры кинопленки. Будь подобный эпизод в его книге, ни о чем не подозревающую Энни поджидал бы в пещере Квентин Пирс, чтобы совершить над ней дикую кровавую расправу. Тео никогда не описывал в подробностях жестокую смерть женских персонажей, но по его иносказаниям и недомолвкам читатель легко мог домыслить сам кошмарную сцену бойни. И вот теперь в его голове крутились чудовищным калейдоскопом видения, одно страшнее другого: Энни ждала неминуемая смерть.

Судьба жестоко посмеялась над ним: благое намерение, подтолкнувшее его к созданию романов ужасов, обернулось своей противоположностью. Описывая отвратительные злодеяния, совершенные безумным маньяком, Тео сознавал, что в его власти изменить сюжет, как ему вздумается. В своих книгах он мог управлять людскими судьбами, наказывая зло и добиваясь торжества справедливости. Пусть всего лишь на бумаге, но он привносил порядок в этот непредсказуемый, полный опасностей мир.

Тео мысленно послал на помощь Энни Диггити Свифта. Маленького, юркого Диггити, который без труда мог проскользнуть в расщелину. Находчивого, изобретательного паренька, способного защитить Энни. Того самого Диггити, которого Тео убил две недели назад.

Тео все копал и копал, не обращая внимания на кровоточащие порезы на руках, повторяя, как молитву:

– Ради бога, будь осторожнее.

Энни в глубине пещеры слышала слова Тео, но ее терзал страх. Казалось, она погрузилась в старый, полузабытый кошмар. Она включила фонарик. За минувшие годы волны размыли песчаное дно пещеры, и у входа вода стояла выше, чем прежде – до середины голени. У Энни перехватило горло от ужаса.

– Лив? – Она пошарила лучом фонарика по стенам грота, потом заставила себя посветить на воду и с облегчением убедилась, что на поверхности нет ни разорванной розовой курточки, ни неподвижного тела маленькой девочки с прямыми каштановыми волосами, лежащей лицом вниз. Впрочем, это еще не означало, что Ливии нет под водой… С трудом преодолев удушье, Энни взмолилась: – Ливия, милая, пожалуйста, подай звук, чтобы я знала, где ты. – Ей ответил лишь тихий шепот воды, плещущейся о гранитные стены. Энни сделала несколько шагов и нерешительно остановилась, представляя себе, как Ливия сидит скрючившись в одной из каменных ниш. – Ливия, пожалуйста… подай знак. Сгодится любой звук или шум. – В гроте стояла зловещая тишина. – Мама ждет тебя у входа в пещеру. – Луч фонарика высветил выступ на задней стене, который Энни так отчетливо помнила. Она почти ожидала увидеть намокшую картонную коробку. Вода доходила ей до колен. Почему же Ливия не отвечает? Энни хотелось выть от отчаяния.

И тут раздался знакомый голосок: «Давай-ка я попробую».

Энни выключила фонарь.

– Включи сейчас же! – дрожащим голосом воскликнула Плутовка. – Если ты немедленно не зажжешь фонарик, я завизжу, и это никому не понравится. Сейчас покажу…

– Лучше не надо, Плутовка! – Энни тряхнула головой, прогоняя мысль, что она разыгрывает кукольное представление для ребенка, который, возможно, уже утонул. – Я выключила фонарик, чтобы сберечь батарейки.

– Лучше береги что-нибудь другое, – обиженно возразила Плутовка. – Например, красивые коробки из-под печенья или красные карандаши. Мы с Лив хотим, чтобы ты включила фонарик. Правда, Лив?

Над водой послышалось сдавленное всхлипывание.

Энни почувствовала такое облегчение, такую бурную радость, что едва сумела изобразить голос Плутовки.

– Вот видишь, Ливия согласна! Не обращай внимания на Энни, Ливия. Она просто не в духе и капризничает. А теперь включи, пожалуйста, свет.

Энни зажгла фонарик и побрела в глубину пещеры, оглядывая стены и отчаянно пытаясь уловить малейшее движение.

– Я вовсе не капризничаю, Плутовка, – произнесла она своим обычным голосом. – Не вини меня, если батарейки сядут.

– Мы с Лив собираемся выбраться отсюда задолго до того, как сядут твои дурацкие батарейки, – огрызнулась Плутовка.

– Нельзя говорить «дурацкие», – все еще дрожащим голосом поправила ее Энни. – Это невежливо. Правда, Ливия?

Ответа не последовало.

– Прошу прощения, – покаялась Плутовка. – Я сказала грубость, только потому что перепугалась. Ты ведь понимаешь, правда, Ливия?

Из дальнего конца грота снова донесся приглушенный всхлип. Энни повела фонарем вправо и высветила узкий каменный выступ, нависавший над водой. Он тянулся вдоль свода, огибая выдававшуюся вперед скалу. Могла ли Ливия пройти по этому карнизу?

– Здесь очень темно, – пожаловалась кукла. – У меня душа в пятки ушла. Надо спеть песенку, тогда станет лучше. Я назову ее «Сидя в темной пещере». Слова и музыка мои.

Энни побрела по воде, доходившей ей до бедер, а Плутовка затянула песню:

Я сидела в темной пещере,

Высоко-высоко,

Где нет никого.

И было мне стра-а-ашно.

Энни так замерзла, что уже не чувствовала ног.

Но вдруг появился милый паучок.

Он рядышком сел в темный уголок

И мне говорит…

«Ну и дела! Что милый паучок вроде меня

делает в этой жуткой пещере?»

Обогнув выступающую часть скалы, Энни заметила на каменном карнизе съежившуюся фигурку в розовой курточке. Ей захотелось броситься вперед и схватить Ливию в объятия, но вместо этого она попятилась и, скрывшись за скалой, направила луч фонарика вниз, на темную воду.

– Энни! – заголосила Плутовка. – Мне страшно. Я хочу сейчас же увидеть Ливию. Тогда мне вмиг полегчает.

– Я понимаю, Плутовка, – отозвалась Энни. – Но… я не могу ее нигде найти.

– Ты должна! Мне хочется поговорить с ребенком, а не со взрослым! Мне нужна Ливия! – Плутовка горестно запричитала: – Она моя подруга, а друзья помогают друг дружке, когда им страшно. – Плутовка разрыдалась, громко хлюпая носом. – Почему Лив не говорит мне, где прячется?

Волна обхватила бедра Энни, а с потолка пещеры полились ледяные капли прямо ей за шиворот, будто кто-то барабанил по спине костлявой холодной рукой.

Плутовка заплакала громче, всхлипывая и подвывая, пока наконец под сводами грота не раздались чудесные слова:

– Я здесь.

Глава 21

Энни никогда не слышала ничего прекраснее этих тихих слов, произнесенных дрожащим голосом. Она боялась разрушить волшебство…

– Ливия, – прошептала Плутовка. – Это ты? Правда?

– Угу.

– А я думала, что здесь никого нет, кроме меня и Энни.

– Я тоже тут. – После долгого молчания голосок Ливии звучал немного хрипло.

– Теперь мне стало намного легче. – Плутовка шмыгнула носом. – Тебе страшно?

– Угу.

– Мне тоже. Как хорошо, что я не одна.

– Да, ты не одна, правда. – Малышка не выговаривала букву «р». Ее милая картавость тронула Энни до слез.

– Хочешь побыть здесь еще или ты готова вернуться домой? – спросила Плутовка.

Последовала долгая пауза.

– Не знаю. – Энни молчала, с трудом сдерживая нетерпение. Время тянулось мучительно медленно. – Плутовка, ты еще здесь? – спросила наконец Ливия.

– Я думаю, – отозвалась кукла. – Мне кажется, ты должна поговорить об этом с кем-нибудь из взрослых. Ты не против, если я пришлю за тобой Энни?

Энни затаила дыхание, испугавшись, что поторопилась и девочка снова уйдет в свою раковину. Но Ливия тихо произнесла:

– Хорошо.

– Энни! – позвала Плутовка. – Иди сюда, пожалуйста. Ливия хочет поговорить с тобой. Лив, я совсем замерзла. Надо выпить чашку горячего шоколада. И схрумкать маринованный огурчик. До встречи.

Энни вышла из-за скалы, молясь про себя, чтобы ее появление не заставило малышку снова замкнуться в молчании. Ливия сидела на каменном выступе, подтянув колени к груди и низко опустив голову. Волосы закрывали ее лицо.

Энни не знала, слышала ли Джейси обрывки их разговора, ей хотелось крикнуть, чтобы успокоить несчастную мать, но она боялась спугнуть девочку.

– Привет, глупышка, – сказала она.

Ливия подняла наконец голову.

Что заставило ребенка, боявшегося темноты, забраться в пещеру? Только что-то ужасное, пугающее. Но когда Энни нашла Ливию на берегу, девочка казалась скорее обиженной, нежели испуганной. Должно быть, что-то случилось уже потом, но кроме появления Тео…