Мэдлин Хантер - Герцог-авантюрист

– Я намерена отчитать Тео, – пробурчала Клара. – С его стороны это настоящее предательство…

– Вероятно, он рассчитывал на то, что его слова меня оттолкнут. Но случилось так, что они сделали вас еще более интересной. Мне совсем не по нраву покорные женщины. Ведь вам тоже не понравилась бы тихая и спокойная кобыла? – Адам улыбнулся и, протянув руку, вынул из волос девушки шпильку, затем – вторую. А потом, воткнув обе шпильки в землю рядом с пледом, заявил: – Я вас обезоружил, леди Клара.

– В моей сумочке есть еще… – пробормотала она.

Однако сумочка лежала довольно далеко. К тому же герцог, сняв с головы девушки шляпку, бросил ее поверх сумочки, после чего привлек Клару к себе и проговорил:

– Я не солгу, если скажу, что желал вас с того самого дня, когда вы обвинили меня в нарушении границ ваших земель. Очень кстати, что вы питаете ко мне точно такие же чувства.

Как случилось, что она оказалась лежащей на пледе под сильным и мускулистым мужчиной? Эта мысль ворвалась в сознание Клары, когда герцог, оторвавшись от ее губ, принялся покрывать поцелуями шею и грудь. И она нисколько не противилась – более того, наслаждалась, когда волны чувственной дрожи прокатывались по телу.

В какой-то момент Клара чуть приоткрыла глаза и посмотрела на пронзительно-голубое небо над головой, затем перевела взгляд на собственную грудь, покрываемую поцелуями. О, как же ей хотелось избавиться от амазонки, плотная ткань которой мешала в полной мере насладиться этими изысканными ласками! Решительность герцога поначалу ошеломила ее, но вскоре шок сменился страстным желанием.

Ах, этот мужчина дарил ей потрясающие ощущения! Потрясающие – и очень опасные. Однако Клара отбросила доводы рассудка. Ей хотелось большего, вот и все, чтобы сохранить эти восхитительные моменты в памяти на долгие месяцы или даже годы, чтобы с теплотой вспоминать о них на закате жизни…

«Очень кстати, что вы питаете ко мне точно такие же чувства». О да, да, сейчас она действительно желала герцога Страттона.

Клара провела ладонями по его плечам, с удовольствием ощущая под пальцами крепкие мускулы. Потом погладила его по спине. Скрытая в этом мужском теле сила возбуждала ее все сильнее, а поцелуи, казалось, прожигали насквозь!

Наконец ласки Страттона сосредоточились на ее груди, и Кларе почудилось, что она вот-вот умрет от этой сладостной пытки или лишится рассудка.

Клара тихонько застонала, внезапно представив, как герцог срывает с нее одежду и овладевает ею. Но, увы, он не стал этого делать. К величайшему разочарованию Клары, он почему-то вдруг прекратил ласки, отстранился от ее груди, после чего со вздохом пробормотал:

– Вы слишком сильно меня возбуждаете, и это невыносимо. – Поцеловав Клару в шею, герцог добавил: – Ваша страсть ужасно меня распаляет. К тому же… хм… мы уже не одни.

И тут Клара услышала голоса. Людей было не слишком много, и находились они довольно далеко, однако же… Ах, что могло бы произойти на этом самом пледе, если бы Страттон не держал себя в руках!

Клара резко приподнялась, затем встала на ноги и подобрала свою шляпку. Страттон подал ей шпильки, чтобы она могла закрепить ее на голове.

К тому времени как девушка привела себя в порядок, ее спутник уже успел сложить плед и упаковать корзинку. Бросив взгляд на заросли кустарника, он шагнул к Кларе и, обхватив ее лицо ладонями, запечатлел на губах последний страстный – чудеснейший – поцелуй. Но все же… О господи, что она наделала?!

Когда Страттон отвязал коней, Кларе вдруг стало неловко находиться с ним рядом, а когда он обхватил ее за талию, чтобы усадить в седло, чувство неловкости стало просто невыносимым…

На обратном пути Клара старалась не допускать излишней близости. Пока это было возможно, она пускала коня в галоп, ибо попросту не хотела разговаривать со своим спутником. Легкая беседа казалась невозможной. Да и что она ему скажет после того, что произошло?

К ее ужасу, Страттон вдруг схватил за уздечку ее коня, когда они подъезжали к мосту.

– Вы смущены, леди Клара. Не стоит…

– Я вовсе не смущена, я… в смятении. – Кажется, она нашла подходящее слово, чтобы описать свое состояние. – Сэр, мне не следовало… Нам не следовало…

– Я хочу вас, а вы хотите меня, – заявил герцог. – Именно поэтому нам следовало делать то, что мы делали.

– Но я не хочу… – Клара осеклась, прежде чем ложь сорвалась с ее губ. Да-да, конечно же, ложь! Ведь она действительно его хотела! «Не будь трусихой, – сказала себе она. – Не притворяйся, ведь он уже знает правду».

– Как бы то ни было, но я не должна вас хотеть, – решительно заявила девушка и, дернув за поводья, вырвала их из рук Страттона.

Клара проехала по мосту и направила коня в сторону Бедфорд-сквер. Вскоре горячечный туман окончательно рассеялся, уступив место реальности.

И все же мыслями Клара то и дело возвращалась к мужчине, скакавшему рядом с ней. Она не могла не признать, что действительно желала герцога Страттона, но разум подсказывал, что он был для нее запретным плодом. Во-первых – старая вражда между их семьями. Но имелись и другие причины…

Поговаривали, будто он вернулся для того, чтобы отомстить. Только вот кому? И за что? Клара вспомнила о бабушке, так упорно добивавшейся перемирия. И вспомнила о страхе Тео. Неужели они действительно считали, что Страттон собирался им мстить?

Кларе очень не хотелось в это верить – ведь тогда его попытки ухаживать за ней предстанут в совершенно ином свете, а поцелуи и ласки превратятся в… Ох, об этом даже думать не хотелось!

Клара украдкой взглянула на своего спутника. Верхом на коне он выглядел необычайным красавцем. И очень уверенным в себе – как будто бы победил в состязании. А призом являлась она, Клара…

«Вы хотите меня, а я хочу вас». Что ж, она не могла этого отрицать. Но ведь Страттон мог руководствоваться как страстью, так и другими мотивами…

Оказавшись возле дома, Клара соскользнула с седла и тотчас же передала поводья герцогу Страттону.

– Благодарю вас, сэр. Но имейте в виду: подобное не повторится. И прошу вас больше ко мне не приезжать.

Эти последние слова леди Клары терзали Адама на протяжении двух дней, причем раздражало не только неудовлетворенное желание, но и внезапно возникшее препятствие. А ведь ему-то казалось, что наметился прогресс…

На третий день, с утра, он решил снова попытать счастья и организовал встречу с Лэнгфордом и Брентвортом.

Друзья наполовину опустошили бутылку портвейна, когда Адам предложил Лэнгфорду устроить у того дома вечеринку в саду.

– А я-то уж подумал, что ты хотел повидаться со старыми друзьями, – поморщившись, пробормотал Лэнгфорд. – Но у тебя, оказывается, другие планы… Извини меня за прямолинейность, Страттон, но если возникла нужда в подобном мероприятии, то почему ты не организуешь его у себя дома?

– Он не может, – сказал Брентворт, поднося к губам бокал. – Если он будет хозяином вечера, ему не удастся пофлиртовать с леди Кларой.

– Нет у меня никаких особых планов, – заявил Адам. – К тому же я не просил Лэнгфорда приглашать леди Клару.

– Пока не просил, но скоро попросишь… – протянул Брентворт.

– Предлагая это, я менее всего преследовал собственные интересы, – произнес Адам. – Мысль о вечеринке пришла мне в голову лишь потому, что Лэнгфорд слишком часто жаловался на докучливых мамаш с дочками на выданье. Если же он организует званый вечер, то все разговоры на сей счет прекратятся.

– Разговоры? Какие именно? – Лэнгфорд выпрямился и с беспокойством посмотрел на друга.

– О, ты ничего не слышал? Наверное, зря я об этом упомянул.

– Ладно, прекрати, Страттон. Рано или поздно он все равно узнал бы об этом, – проворчал Брентворт.

– Узнал – о чем? – Лэнгфорд нахмурился. – Выражайтесь яснее!

– Поговаривают, будто мисс Гермиона Голсуорси ожидает предложения еще до окончания сезона, – пояснил Адам. – Это уже совсем скоро. И еще говорят…

– О, нет-нет! – заорал Лэнгфорд. – Это ее мать распространяет сплетни в тщетной надежде на то, что я заглочу наживку. Такие женщины, как она, ужасно назойливы. Но я этого не потерплю! Я…

– А еще говорят, – перебил Брентворт, – будто бы ты поцеловал ее на балу у Фултона. За пальмой. И знаешь, Лэнгфорд, если собираешься совершить нечто подобное, лучше выбирай более укромные места.

Лэнгфорд промолчал и сделал большой глоток портвейна.

– Так ты ее поцеловал? – поинтересовался Адам. – Признавайся, дружище…

Лэнгфорд откашлялся и проворчал:

– И вовсе я ее не целовал, это она… меня поцеловала.

– Но как такое могло случиться? – Брентворт изобразил удивление. – Она же вполовину ниже тебя. Она что, взгромоздилась на стул, схватила тебя за уши и запечатлела на твоих губах поцелуй? Или же сделала вид, будто ей в глаза попала соринка, а когда ты наклонился, бросилась целоваться?

Лэнгфорд снова откашлялся и промолчал. Адам же улыбнулся и проговорил:

– Теперь ты понимаешь, какую блестящую идею я тебе подсказал? Устрой этот небольшой званый вечер, но не приглашай на него любительницу целоваться, то есть ту девицу, чья мать всеми силами пытается тебя скомпрометировать. Понимаешь?

Лэнгфорд ненадолго задумался, потом, пожав плечами, пробормотал:

– Что ж, может, и устрою. И не стану приглашать Марвуда с семейством, чтобы никто не смог приписать мне интерес к его сестре.

– Мне нет никакого дела до самого Марвуда, – заявил Адам. – Что же касается его младшей сестры, то я уверен: твой брат Гарри не станет возражать против ее присутствия. Кажется, леди Эмилия очень ему понравилась, когда мы наносили визит ее брату. Но поскольку она нуждается в компаньонке, ты пригласишь и ее бабушку…

– Нет-нет! – завопил Лэнгфорд.

– Или старшую сестру, – добавил Адам.

– Отлично сработано, Страттон! – воскликнул Брентворт.

Адам кивнул и улыбнулся.