– Вы не слишком-то рады, что он нас повстречал, – заметил Страттон.

– Это не так.

– Но когда-то вам все равно пришлось бы им рассказать.

– Нечего рассказывать.

– Я с вами не согласен. Да и ваш брат, наверное, тоже. – Страттон развернул коня. – Едемте туда.

Молча кивнув, Клара вздохнула с облегчением. Выбранная герцогом дорожка вела в глубь парка и пролегала вдали от тропинок для пешеходов и всадников. Здесь их никто не увидит и не станет с пониманием улыбаться – как Тео.

«Нас никто не увидит», – мысленно повторила Клара и бросила взгляд на Страттона, понимая, что должна запротестовать. Но ей совершенно не хотелось делать этого. Более того, она очень надеялась, что он задумал… нечто непристойное. Девушка украдкой осмотрелась. Ее охватило предвкушение чего-то необычайно приятного…

Через несколько минут Страттон спешился на уединенной полянке, привязал коня к дереву, затем помог спешиться Кларе. Привязав Герцога, молодые люди сели на траву.

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы никому не рассказывали, что пытались подарить мне Герцога, – проговорила девушка. – Ваш поступок могут неверно истолковать и принять его отнюдь не за дружеский.

– Скорее всего так и будет, поскольку я не привык дарить коней друзьям. К тому же я не целую своих друзей, не ласкаю и не…

– Вы знаете, что я имею в виду, – перебила Клара. – Я также считаю, что все мы вполне можем принять решение, что наши семьи больше не враждуют, а причина, вызвавшая отчуждение, теперь не так уж важна. Никто не знает наверняка, что произошло много лет назад. Так что злиться из-за этого попросту смешно.

– Я знаю, что случилось, – заявил вдруг герцог.

Клара с удивлением посмотрела на него.

– Знаете? Видите ли, леди Холлсуорт сказала, что ссора, возможно, произошла из-за чести, женщины или земли.

– Из-за земли. Отец все мне объяснил. Очевидно, ваш отец говорил об этом с Тео. Хотя сомневаюсь, что мы с вашим братом услышали одинаковые истории.

Клара пожала плечами и молча ждала продолжения. Страттон же устремил взгляд на горизонт, и теперь его красиво очерченный профиль так и манил Клару – ужасно хотелось прикоснуться к его лицу.

Прошла минута-другая, а герцог по-прежнему молчал. Клару разбирало любопытство, и она, не выдержав, спросила:

– Так вы мне расскажете?…

Страттон, казалось, о чем-то задумался, затем заговорил:

– Это началось еще при жизни наших дедов. Они поспорили из-за надела земли за городом – из-за наследства вашего отца, хотя мой отец унаследовал его раньше.

– По его словам, – заметила Клара.

Герцог резко вскинул голову, и девушка сказала:

– Я просто напоминаю нам обоим, что в этой истории существует два мнения. Продолжайте.

– Дело дошло до суда. И, как часто случается, спор при их жизни решен не был. Адвокаты набивали карманы, арендная плата уходила третьим лицам, а дело с мертвой точки так и не сдвинулось.

– И ничего не изменилось до сих пор?

Страттон тяжко вздохнул.

– Видите ли, ваш отец нашел решение. Пока мой отец ухаживал во Франции за моей матерью, ваш снова отправился в суд, возобновил процесс и потребовал от суда решения. Столь быстро разворачивавшиеся события застали нашего управляющего врасплох. Все решилось за неделю. Не стоит говорить, что суд принял решение в пользу вашего отца.

– Мне все равно, какой тон и слова вы выбрали для своего рассказа. Меня волнует лишь то, что вы считаете моего отца бесчестным человеком.

– И очень предприимчивым.

– Уверена, что это просто совпадение.

– Клара, в Канцелярском отделении суда совпадений не бывает. Сроки и скорость, с которой решалось дело, свидетельствуют о том, что на суд надавил очень влиятельный человек.

– И все же я считаю… О!..

Страттон привлек девушку к себе и заключил в объятия.

– Замолчите, – пробормотал он и тут же впился в ее губы поцелуем.

В тот же миг Клара забыла обо всем на свете. Забыла даже о старой вражде между их семьями – и думала лишь о том, что могла бы быть очень счастливой, сидя здесь, на уединенной лужайке, и часами целуясь с этим мужчиной.

Но Страттон держал свое растущее возбуждение под контролем. После того как поцелуй их прервался, они в течение нескольких минут сидели, не разжимая объятий и не произнося ни слова. Все тело Клары ныло от неутоленной страсти, и она раздумывала над тем, испытывал ли Страттон те же самые ощущения.

– Вы намерены и дальше жить в одиночестве? – спросил он наконец.

– Да.

– Но почему?

– А вы поверите, если я скажу, что никто прежде не задавал мне этого вопроса? Кажется, даже я сама не спрашивала себя об этом. – Но теперь Клара сделала это, чтобы попытаться дать ответ. – Видите ли, мой отец женился вторично, когда я была совсем маленькой. Поскольку его новая жена не была мне матерью, я подмечала детали, на которые не обратила бы внимания в другой ситуации. Так вот, она всегда подчинялась ему и во всем уступала. А он постоянно демонстрировал свою власть над ней и ее собственностью. Мачеха не слишком-то мне нравилась, но я все равно считала, что подобное отношение к ней несправедливо. У меня было больше свободы, чем у нее. Со мной отец был… более настоящим, нежели с ней. Он не учил ее стрелять и никогда не брал на охоту. На мой взгляд, она занимала в его жизни довольно незначительное место.

– Однако существуют супружеские пары, в чьих отношениях гораздо больше любви и привязанности.

– Не знаю, насколько привязаны были друг к другу мой отец и его вторая жена. Возможно, их связывала искренняя любовь, но это ничего не меняло. Однажды я услышала, как она упрашивала отца отпустить ее с визитом к подруге, и получила строгий отказ без видимой на то причины. Вот тогда я и решила, что если мне предоставят выбор, то я никогда не буду жить так, как она. И у меня действительно есть выбор. Пожалуй, это самая существенная из моих привилегий.

Страттон провел по щеке девушки кончиками пальцев.

– Вы собираетесь жить как монашка? Будете отказывать себе в плотской любви? Но ведь плотская любовь – это совершенно естественно для человека, как, например, способность мыслить и испытывать эмоции.

– Такая жизнь никогда не входила в мои планы. Вы не первый, кто меня целует. И я вовсе не вела жизнь монашки и затворницы.

Подавшись вперед, Страттон вновь накрыл ее губы своими, а минуту спустя пробормотал:

– Рад это слышать.

И снова Клару охватило чувственное томление и заставило ответить на очередной поцелуй герцога с гораздо большим жаром, чем прежде.

– Нет, так не годится, – пробормотал он между поцелуями. – Если мы будем продолжать в общественных местах, то рано или поздно нас непременно кто-нибудь увидит.

Клара нашла в себе силы отстраниться, однако руки мужчины по-прежнему сжимали ее талию.

Но Страттон был прав – они слишком рисковали. Особенно она.

– Едем ко мне, – предложил герцог. – Мой дом всего в нескольких улицах отсюда.

Кларе очень хотелось ответить согласием: каждый дюйм ее тела кричал об этом, – но эти несколько улиц казались самыми опасными – ведь многие из живших на них людей знали ее в лицо. И, конечно же, она не могла бы проехать неузнанной или незамеченной. Равно как и Страттон. Нельзя допустить, чтобы кто-то увидел, как она входит в его дом…

– Этот вариант тоже не годится, – ответила девушка. – И вы это прекрасно знаете.

– Наверное, через несколько минут я это пойму, но прямо сейчас я хочу вас так сильно, что мне совершенно нет дела до того, увидит нас кто-то или нет.

Не выдержав, Клара невесело рассмеялась.

– Мне подобная роскошь непозволительна.

Страттон, наконец, выпустил девушку из объятий, однако одна его рука по-прежнему оставалась у нее на талии.

– Я найду выход из положения, – заявил герцог. – Когда же это случится, я получу сполна за все, что мне пришлось вытерпеть.

«Получит сполна?» – спросила себя Клара.

Заметив, что она озадачена, Страттон обнял ее за шею и снова привлек к себе.

– Скоро я буду очень долго целовать вас, – проговорил он. – Буду целовать и ласкать ваши бедра. – Его ладонь скользнула по бедру девушки.

Клара молчала, ошеломленная его словами, а он подробно, в мельчайших деталях описывал, что будет делать, когда окажется в ее постели. Благовоспитанные мужчины никогда не говорили ничего подобного благовоспитанным женщинам – во всяком случае, так полагала Клара. Ей хотелось остановить Страттона, но его слова завораживали, а охватившее девушку возбуждение лишило ее дара речи.

Наконец, когда Страттон умолк, Клара тихо сказала:

– Нам нужно ехать обратно.

– Возможно, я проделаю все это в следующие десять минут, – с улыбкой проговорил герцог.

Клара не сразу поняла, что он имел в виду, а потом густо залилась краской. Страттон рассмеялся.

Когда они доехали до ворот, парк уже начал заполняться гуляющими, однако никто не обращал внимания на двух всадников.

– Я могу добраться до дома самостоятельно, – сказала Клара. – Только скажите, в какой именно конюшне вы устроили моего коня.

– Ничего не желаю слышать. Я вас провожу.

Клара промолчала, хотя и предпочла бы, чтобы он этого не делал. Теперь, когда она снова находилась в седле, а не в его объятиях, собственное поведение казалось ей ужасно скандальным. Восхитительно скандальным. И вовсе не из-за поцелуев, а из-за того, что она слушала ошеломляющие признания герцога и позволяла ему невероятно чувственные и провокационные прикосновения.

Возле дома Страттон помог ей спешиться, а потом взял коня под уздцы.

– Я отведу его в стойло. Это в западной части города, в конюшнях Купера.

– Спасибо, – кивнула девушка.

Герцог наклонился и поцеловал ее, затем вскочил в седло и взял за поводья ее коня. Клара смотрела ему вслед до тех пор, пока он не исчез за поворотом.

Прежде чем войти в дом, она подняла глаза и увидела промелькнувший в окне белый чепец. Значит, за ними наблюдала Джослин. Или миссис Финли.