И вот теперь мистер Леланд пристально смотрел на него сквозь стекла своих очков. Он был уже немолод, но его волосы по-прежнему оставались огненно-рыжими, а цвет лица – здоровым и цветущим. Мужчины сидели в удобных креслах подле камина. Стены кабинета представляли собой книжные полки, заполненные в основном папками и гроссбухами. На одной из полок лежали стопки манускриптов. Несмотря на ранний час, Леланд предложил герцогу хереса и теперь ждал, когда тот расскажет о причине своего визита.

– Меня интересуют принадлежащие моей семье драгоценности, – произнес Адам.

– За несколько столетий ваши предки собрали коллекцию весьма примечательных украшений. Большинство из них вышли из моды, но камни и металл сохранили свою ценность. Почти все эти украшения хранятся в банке. Ни один предусмотрительный человек не станет хранить такое количество драгоценностей в доме.

– И они являются частью имущества семьи? – осведомился Адам.

Мистер Леланд скрестил перед собой ноги. Он выглядел как человек, готовый детально и подробно ответить на любой вопрос молодого герцога.

– Официально драгоценности принадлежат каждому герцогу, вступившему в права наследства. Никаких нормативных актов на сей счет не существует – таковы традиции. Кроме того, во многих аристократических семьях принято, чтобы кто-то – как правило, это пользующийся доверием семьи управляющий – объяснял новоявленной графине или герцогине, что украшения, даримые супругом лично ей, становятся ее собственностью, а вот фамильные драгоценности, которые она имеет право носить, ей не принадлежат и остаются частью общего состояния.

– Значит, мой отец или дед могли дарить эти драгоценности кому угодно или продавать?

– Да, как и вы теперь. Хотите это сделать?

– Меня больше интересует другое… Каким образом кто-либо может узнать, что я это сделал?

– А-а, вот вы о чем… О ваших действиях не узнает никто, кроме, разумеется, меня и следующего герцога. После кончины собственника состояния в обязательном порядке проводится инвентаризация. Именно это я и проделал после того, как умер ваш отец. Последующие инвентаризации проводятся каждые десять лет. Если выявляются какие-то несоответствия между предыдущей и следующей, моя задача выяснить, почему так произошло.

– Полагаю, время от времени что-то пропадает без объяснений, – заметил Адам.

– В таком случае я провожу расследование и выясняю, что произошло: кража или просто потеря. Иногда я сразу узнаю, что что-то продано, поскольку хозяева отмечают это в своих отчетах или просто просят сделать соответствующую пометку и не выяснять, куда именно делась та или иная вещь.

– Но свою первую инвентаризацию имущества Страттонов вы сделали после смерти моего отца?

– Верно. Однако у меня были все предыдущие записи. Их перевезли сюда после того, как я имел честь принять на себя обязанности своего предшественника. Хотите взглянуть на результаты последней инвентаризации?

– Хочу.

Леланд тотчас же поднялся со своего места и, запрокинув голову, принялся осматривать полки. Наконец протянул руку, достал с верхней полки толстый гроссбух и с глухим стуком положил на стол.

– Так, посмотрим… – Он открыл книгу и принялся переворачивать страницы. Через некоторое время проговорил: – Раздел о драгоценностях Страттон вот на этой странице.

Адам склонился над книгой. Каждая строка было посвящена детальному описанию той или иной драгоценности.

– А предыдущая инвентаризация? – спросил он.

Леланд отметил закладкой только что просмотренную страницу и нашел предыдущий отчет.

– Он не такой полный, конечно. Не все кони в своих стойлах, если можно так выразиться. – Обнаружив искомое, управляющий указал Адаму на нужную страницу. – Вот, тысяча восемьсот одиннадцатый год.

Адам пробежал глазами список, который почти полностью соответствовал более позднему.

– Я хотел бы еще взглянуть на инвентаризацию тысяча восемьсот первого года, если вы не возражаете.

На лице управляющего отразилась тревога. Он нашел то, о чем шла речь, и Адам тотчас же увидел несоответствие.

– Вот этого пункта нет в двух последующих отчетах, – сказал он.

Леланд воззрился на страницу.

– Золотая филигрань с жемчугом и сапфирами. Комплект из диадемы и ожерелья. – Управляющий снова перелистнул страницы. – Да, этих украшений действительно нет. Полагаю, ваш отец объяснил их отсутствие до того, как моим предшественником была произведена инвентаризация тысяча восемьсот одиннадцатого года.

– Или же кто-то допустил ошибку.

– Мы не допускаем ошибок, ваша светлость.

Но драгоценности из списка пропали – это было очевидно.

– Известно, как они выглядели? Вдруг я нечаянно наткнусь на них в каком-нибудь шкафу.

– Конечно, известно. – Леланд вернулся к полкам. На сей раз он воспользовался лестницей, чтобы достать с самой верхней полки ящик, который затем поставил на стол. – Каждая драгоценность зарисована. Довольно часто эти рисунки очень помогают.

В ящике хранились изображения столового серебра и драгоценностей. Многие из них Адам узнал. Немного порывшись в ящике, он отыскал изображения того, что пропало.

Словесное описание не могло бы передать всей красоты этих ювелирных изделий. В одном только ожерелье Адам насчитал по меньшей мере тридцать жемчужин и пять крупных сапфиров. Золотая основа действительно была выполнена в технике филиграни, но оказалась чуть массивнее, чем можно было бы заключить из описания. Диадема же была еще роскошнее.

– Кажется очень тяжелой, – произнес Адам. – Интересно, носила ли ее какая-то из герцогинь?

– Возможно, но только если очень выносливая. – Леланд тихонько засмеялся собственной шутке.

– Я бы хотел забрать эти рисунки с собой.

– Они ваши, милорд. Возможно, однажды вы наткнетесь на эти украшения, спрятанные в каком-нибудь укромном месте и всеми забытые. Трудно перечислить, сколько раз я сталкивался с чем-то подобным. Хотя все думают, что человек, владеющий такими ценностями, обязан помнить, что с ними делает.

Аккуратно сложив, Адам убрал рисунки в карман. Отец показывал ему все надежные и укромные места в поместьях. Следовало проверить их все. И все же он не думал, что это были именно те драгоценности, о которых говорила Кларе леди Холлсуорт. Эти пропали слишком рано. Поскольку же больше ничего не пропало… Леди Холлсуорт наверняка что-то напутала или просто пересказала чьи-то досужие домыслы.

Значит, не деньги и не драгоценности. Но как еще мог человек помогать врагу, оставаясь в Англии?

Спустя два дня Клара поняла: для того чтобы скрывать свою любовную связь абсолютно от всех, требуются недюжинные ухищрения. И на это, как ей казалось, она не была способна.

Все началось довольно просто – с приглашения Страттона сопровождать его на скачки в Эпсоме. Предполагалось, что они отправятся туда в его экипаже и остановятся в одном из принадлежавших ему поместий, расположенном недалеко от места состязаний. Взволнованная Клара тотчас же ответила согласием и только потом задумалась о том, как осуществить задуманное. И действительно, как она объяснит свое отсутствие? Новые слуги поверят всему, что она скажет, но Джослин наверняка заподозрит неладное.

И – что еще сложнее – как объяснить свое появление на скачках в обществе Страттона? И что говорить, если кто-то спросит, где она остановилась? А такие вопросы непременно возникнут.

На скачки поедут, конечно же, не все, но большинство представителей высшего света, скорее всего, проделают это короткое путешествие в Эпсом. Молодые люди наверняка не пропустят такое развлечение. Значит, Тео может ее увидеть, и тогда его подозрения подтвердятся. А если он расскажет бабушке о том, что она и Страттон были… О господи!

Пока Клара раздумывала, какое оправдание придумать своему отъезду и захочет ли она лгать родным и знакомым, ее посетила мысль, что Страттону скорее всего не было никакого дела до того, что о них подумают. Ведь он снова заявил, что они поженятся. Причем сказал об этом так, словно его намерения действительно были серьезны. А что, если он рассчитывал на скандал, чтобы заставить ее передумать и принять предложение?

И ведь она, Клара, в последние несколько дней действительно представляла их со Страттоном свадьбу. И виной всему, конечно же, та ночь, которую они провели вместе. Однако все исполненные оптимизма фантазии непременно разобьются о реальность, от которой она не сможет сбежать.

Ведь выйдя замуж, она потеряет контроль над своими доходами. И утратит независимость. Тогда она больше не сможет субсидировать «Парнас», и журнал прекратит свое существование. Будет очень печально, когда придется сообщить Алтее и остальным дамам о том, что их литературная деятельность закончилась. И вообще, если уж говорить начистоту, то после замужества она, Клара, просто-напросто перестанет быть самой собой.

После долгих раздумий Клара, наконец, решила, что ни при каких обстоятельствах не сможет поехать со Страттоном на скачки. Удивительно, но это решение ужасно ее расстроило. И вовсе не потому, что она не сможет посмотреть на лошадей. Чтобы развеять грусть, она решила посетить несколько книжных магазинов – хотелось проверить, как продвигается продажа журнала.

С помощью кучера Клара купила скромный экипаж с парой лошадей и теперь приказала подать его к крыльцу. Она справится со своим дурным настроением, а вечером напишет Страттону о том, что передумала ехать.

Не успела Клара отъехать от дома, как в голову ей пришла мысль, что общество доброй подруги наверняка поднимет ей настроение. И она попросила кучера подъехать к дому Алтеи, жившей в особняке своего брата близ Сент-Джеймс-сквер.

Дворецкий проводил Клару в гостиную, где Алтея страдала от скуки, пока ее невестка болтала со своими гостями. При виде подруги в глазах Алтеи вспыхнула радость. Она вскочила со своего места, чтобы представить Клару всем присутствующим дамам, а затем, при первой же возможности, оттащила в сторонку.