Глава 19

– Нужно предложить законопроект об улучшении дорог, ведущих из Лондона в соседние графства, – проворчал Лэнгфорд; он стоял рядом с Адамом и взирал на толпу, заполонившую все пространство перед трибунами.

Подле Лэнгфорда расположилась разодетая по последнему слову моды очаровательная миссис Харпер. Судя по тем улыбкам, которыми обменивались эти двое, миссис Харпер стала любовницей герцога совсем недавно и еще не привыкла к своей новой роли.

По другую руку от Адама стоял Брентворт. Он оставил свою любовницу в Лондоне, однако Адам подозревал, что никто из представителей высшего света не знал наверняка, имелась ли таковая вообще. Позади троих друзей толпились остальные зрители. Став владельцем одной из скаковых лошадей, Брентворт решил отметить это событие и пригласил на скачки десятка два гостей. Стол, покрытый тончайшей льняной скатертью и уставленный столовым серебром, ломился от яств, коими можно было бы накормить добрую сотню едоков.

Лэнгфорд и его новая пассия отошли в сторонку, чтобы усесться в предоставленные гостям удобные кресла. Эти двое были настолько поглощены друг другом, что на остальных почти не обращали внимания.

Брентворт бросил взгляд на миссис Харпер и тихо проговорил:

– Готов биться об заклад, карманы Лэнгфорда станут гораздо легче еще до того, как он надоест ей окончательно.

– Они выглядят эйфорически счастливыми, – отозвался Адам. – Так что, думаю, наш друг совсем не против заплатить за это.

– На моей памяти Лэнгфорд выглядел точно так же множество раз. Мы все эйфорически счастливы, пока наша страсть свежа. В отличие от тебя, конечно. Тебя что-то тяготит, хотя ты и пытаешься это скрыть.

– Все уже позади, – ответил Адам. И он не лгал. Оказавшись на том самом месте, он был ошеломлен – до этого даже не предполагал, что все будет настолько плохо. Когда он стоял на поляне, его с новой силой захлестнули уже вроде бы позабытые чувства – шок, горе и гнев. Он знал, что все это поджидало его там, у пруда, и именно поэтому медлил с возвращением в поместье.

– Возможно, ты окончательно воспрянешь духом, когда к нам присоединится леди Клара. Кстати, она уже идет сюда.

– Не понимаю, как тебе удается разглядеть хоть что-то в этом бедламе, – пробурчал Адам.

– Я приказал своим слугам надеть ливреи – чтобы сразу увидеть в толпе золотую тесьму и треуголки. Когда я вспоминаю об отмене устаревших традиций, мне почему-то сразу представляется эта золотая тесьма… И в голову приходит мысль о том, что на мероприятиях, подобных этому, ей просто нет цены.

Адам заметил треуголку и двух женщин, следовавших за ее обладателем. Поднимаясь по лестнице, Клара взглянула вверх и сразу же увидела герцога Страттона. На ее губах заиграла неуверенная улыбка.

Адам прекрасно понимал, что вел себя дурно сегодня утром, когда увидел Клару у пруда. Он разговаривал с ней слишком резко, позволив чувствам взять верх над разумом. И она догадалась, что послужило тому причиной. Об этом свидетельствовала сквозившая в ее голосе нежность и обходительность, с которой она попыталась увести его из сада.

Наблюдая за приближением Клары, Адам заметил, как загорелись ее глаза, когда она рассмеялась каким-то словам подруги. Сегодня утром его обуревали темные и жуткие чувства, но одно лишь присутствие Клары стало сродни бальзаму для израненной души.

Дамы поднялись на трибуну, и Адам и Брентворт подошли их поприветствовать. Клара представила Брентворту свою подругу и поблагодарила герцога за любезное приглашение на трибуну.

Минуту спустя Адам увлек Клару в сторонку. Он видел, что ее одолевали сомнения. А их близость минувшей ночью словно бы осталась в далеком прошлом.

– Ты недовольна, что лакей так долго вас разыскивал? – спросил Адам.

– Вовсе нет. Удивительно, что ему это удалось.

– Тогда откуда эта натянутая улыбка и взгляд исподлобья, а, Клара?

Она какое-то время молчала, внимательно глядя на стоявшего перед ней мужчину, наконец тихо проговорила:

– Интересно, какой Страттон предстанет передо мной сегодня? Тот, которого я видела ночью, или тот, которого я встретила сегодня утром?

– Я всегда одинаков.

– В самом деле? Сегодня утром, после возвращения из сада, я была чужой в твоем доме. Чужой для тебя. А ты вдруг стал чужим для меня. Кажется, я знаю, почему так произошло, и понимаю, что ты почувствовал, обнаружив меня возле пруда. Я искренне тебе сочувствую и не обижаюсь из-за того, что меня выставили из дома почти так же бесцеремонно, как дешевую шлюху из таверны. – В голосе Клары, произносившей эту отповедь, слышался не только гнев.

– Ты преувеличиваешь. Я не был настолько холоден.

– Сомневаюсь, что ты отчетливо помнишь события сегодняшнего утра. Ты был полностью погружен в свои мысли, в которых мне не было места.

– Ошибаешься. Ты присутствовала в моих мыслях.

Клара вскинула голову.

– Если и присутствовала, – то в не слишком выгодном свете, верно?

Адаму не хотелось ссориться, тем более в таком месте, поэтому он произнес слова, призванные погасить ссору.

– В таком случае, Клара, прости меня за то, что случилось утром. Ты ничем не заслужила такого обращения с моей стороны – и там, у пруда, и дома перед отъездом. Мое дурное настроение никак не связано с тобой.

Но это было не совсем так. Ведь именно то, что произошло на полянке у пруда, заставило его покинуть Англию. И Клара тоже имела некоторое отношение к этой истории, как бы он ни пытался убедить себя в обратном.

И она тоже это знала – о том говорили ее глаза.

– Близкие отношения и даже страсть не изменят прошлого, частью которого мы с тобой являемся, – вполголоса проговорила Клара. И эти ее слова прозвучали как приговор ему и эпитафия их любовным отношениям.

Герцог промолчал, а она добавила:

– Алтея предложила мне остаться сегодня вечером с ней в Эпсоме. Вообще-то она хочет воспользоваться возможностью и пожить в этом доме еще несколько дней.

– Можешь поступать так, как хочешь.

На губах Клары заиграла улыбка. Вот только Адам так и не понял, какое решение она примет. Клара перевела взгляд на королевскую ложу, находившуюся рядом с их трибуной, и, снова улыбнувшись, спросила:

– Как думаешь, если мы прогуляемся вдоль этой стены, смогу я увидеть хоть краешком глаза кого-нибудь из членов королевской семьи, не привлекая к себе внимания?

– Я представлю тебя некоторым из них, так что тебе не придется бросать взгляды исподтишка.

И Адам выполнил свое обещание. Мужчины из окружения короля ценили красивых женщин. К тому же все они знали отца Клары. Правда, некоторые очень удивились, увидев Клару в обществе герцога Страттона.

Какое-то время герцог и Клара беседовали с гостями королевской ложи, но затем разговор был прерван громкими криками, возвестившими о начале скачек.

Клара с восторгом наблюдала за забегом. Брентворт громко подбадривал своего коня, и возбуждение окружающих Клару людей росло. Когда лошади скрылись из виду, она, схватившись за руку Адама, перевесилась через ограду трибуны, чтобы получше рассмотреть происходящее.

Животным потребовалось всего несколько минут, чтобы достичь финиша. И вскоре раздался звон монет и шелест купюр, переходивших из рук в руки.

– Ты почти победил, – сказал Адам хмурому Брентворту.

– Вот именно: почти, – проворчал того, вынимая из кармана толстую пачку банкнот. Отсчитав сотню фунтов, он протянул ее Лэнгфорду.

– Вы поставили не на его лошадь, но при этом наслаждаетесь его гостеприимством? – обратилась Клара к Лэнгфорду.

– Я знал, что Моисей победит, потому что наблюдал за ним на протяжении целого года. Даже пытался купить его у герцога Йоркского. – Лэнгфорд с улыбкой посмотрел на банкноты. – Это все равно что найти деньги, валявшиеся на дороге. Они так и просят, чтобы их потратили на что-нибудь легкомысленное.

– И ты непременно придумаешь, на что именно, – заметил Брентворт.

Лэнгфорд выразительно глянул на очаровательную миссис Харпер и, снова улыбнувшись, кивнул.

– Да, верно.

Толпа под трибунами пришла в движение: увеселительные мероприятия продолжались, но главное из них, то, ради которого приехали сюда все эти люди, закончилось.

Раскрасневшаяся от возбуждения, Клара осмотрелась.

– Ах вот ты где! – Она помахала подруге, беседовавшей с какой-то женщиной в дальнем конце трибуны.

Извинившись перед своей собеседницей, Алтея тотчас присоединилась к Кларе и спросила:

– Поищем мистера Брэди?

– Да, пожалуй, – кивнула Клара. – Только я сначала попрощаюсь с Брентвортом.

С этими словами Клара отошла, а Алтея повернулась к стоявшему рядом Адаму. Невысокая, изящная, белокурая, она изобразила вполне искреннюю улыбку и негромко сказала:

– Я должна объяснить вам кое-что, ваша светлость.

– Что именно?

– Клара доверилась вам, хотя ей совсем не следовало это делать. Так вот, если вы каким-то образом злоупотребите ее доверием, причините ей боль или унизите, то вам придется иметь дело со мной.

Адам не знал, что на это ответить.

Еще ни один человек – тем более такая маленькая и хрупкая женщина – не осмеливался угрожать герцогу Страттону. При иных обстоятельствах Адам рассмеялся бы. Однако Алтея говорила совершенно серьезно, и ее любезная улыбка не могла ввести его в заблуждение.

– Я ни за что не поступлю так с Кларой, – сказал он наконец.

Молча кивнув, Алтея отошла в сторону, чтобы присоединиться к подруге. Адам смотрел им вслед до тех пор, пока они не исчезли из виду.

Находившиеся на трибуне дамы уселись за стол, чтобы отобедать, а джентльмены устроились за импровизированным игральным столом. Один из лакеев сдавал карты для игры в «двадцать одно».

– Это гораздо лучше, чем прокладывать себе путь среди вереницы экипажей, – заметил Лэнгфорд, изучая свои карты.

– Придется подчиниться обстоятельствам, – отозвался Брентворт. – К тому же чем дольше мы будем оставаться здесь, тем выше вероятность, что я отыграю свою сотню.