Мэдлин Хантер - Герцог-дьявол

– Это сказал Гэб… Лэнгфорд? Что мы проникли в дом, взломав дверь?

– Он ничего не говорил. Но я и не спрашивал. Тем не менее я не могу представить никакого другого способа, как можно освободить женщину, удерживаемую против ее воли.

– Это было не так трудно, как может показаться. В общем, довольно просто.

– Я готов вам поверить. Конечно, взломать обычную дверь не так сложно, как влезть в окно на третьем этаже.

Он знает все… Осознание этого потрясло Аманду. Чтобы заручиться их помощью, Габриэль выложил своим друзьям абсолютно все. Настаивал ли он на том, чтобы они хранили это в секрете? Без сомнения. И она догадалась, какова цена такого обещания. Лэнгфорд заверил друзей, что, как только все закончится, его легкомысленная спутница сразу же уедет, покинет Англию.

Внезапно Аманда осознала шаткость и безнадежность своего положения. Если до этого она лелеяла хоть какую-то надежду, то теперь, когда увидела добрую, но многозначительную улыбку Брентворта, все ее надежды испарились.

Дверь открылась, и вошел Габриэль со Страттоном. Габриэль держал в руках синюю конторскую книгу.

– Его подпись найдена. Теперь вопрос – кто напишет письмо?

– Пусть мисс Уэверли продиктует его, – предложил Брентворт. – Мне кажется, она лучше нас знает, что следует говорить в подобных случаях.

Габриэль прочел вслух письмо, надиктованное Амандой:

– «Немедленно приезжай в гостиницу Котона «Черный рыцарь». Захвати с собой экипаж, чтобы перевезти меня. Я попал в переделку и в данный момент послал за врачом, так как едва смог добраться до гостиницы: страшная боль мучает меня. Один мой сосед согласился написать это письмо, так как сам я писать не могу. Тебе необходимо получить привезенный мною предмет до визита врача. Многие здесь косятся на мой чемодан, и если мне дадут болеутоляющее, боюсь, что я не смогу следить за своими вещами».

– Очень убедительно, – заметил Страттон. – Не слишком официально и в то же время достаточно пристойно. Беспокойство по поводу болеутоляющего очень уместно.

Брентворт открыл конторскую книгу, перевернул несколько страниц.

– Вот подпись Притчарда. Ты смог бы ее скопировать, Лэнгфорд?

Лэнгфорд взял книгу и внимательно посмотрел на подпись.

– После недели тренировки – возможно.

– К сожалению, в нашем распоряжении всего лишь час.

– Любые отклонения от его подписи, вероятно, будут восприняты Ярнеллом как результат травмы, – заметил Страттон.

– К тому времени как негодяй это получит, он, возможно, будет уже знать об исчезновении моей матери, – вмешалась Аманда. – Он будет зол и подозрителен ко всему и ко всем. Подпись должна быть идеальной. Я смогу ее подделать без особого труда.

Брентворт и Страттон восприняли ее слова с видимым безразличием, но оба при этом перевели взгляд на Габриэля.

– Она же секретарь, – сказал он. – Конечно, ей сделать это легче, чем кому бы то ни было.

Он встал, освободив место у стола для Аманды.

Она внимательно рассмотрела автограф, затем взяла перо, обмакнула в чернила и попыталась скопировать закорючки на отдельном листе бумаги.

Габриэль склонился над ее плечом. Она подделала безупречно. Лучше, чем кто-либо из них смог бы это сделать даже после недельной тренировки.

Она сравнила подделку с оригиналом и сделала еще одну попытку.

На сей раз получилось еще лучше. Габриэль вряд ли отличил бы ее почерк от почерка Притчарда.

Аманда положила перо и потянулась, расправила плечи, поиграв мышцами, как делают боксеры, разогреваясь перед схваткой, затем снова взяла перо, обмакнула в чернила и быстро одну за другой вывела подпись еще пять раз подряд. К четвертому разу легкие колебания, заметные в начертании первых двух попыток, исчезли.

Аманда протянула руку.

– Письмо, пожалуйста.

Страттон протянул ей письмо. Она положила его перед собой, обмакнула перо в чернильницу, поставила подпись, промокнула ее и вернула бумагу Страттону.

В течение секунд десяти в комнате царила гробовая тишина. Страттон передал письмо Брентворту, брови которого удивленно взмыли вверх.

– Превосходно! – воскликнул Страттон. – Видимо, для леди Фарнсуорт, вы были неоценимой находкой.

Лицо Аманды ничего не выражало. Габриэль положил руку ей на плечо. Она согласилась сделать это, только чтобы закончить их дела с Ярнеллом, но он понимал, что демонстрация этого умения в присутствии других людей смутила ее.

– Ну а теперь мы вас оставим, – сказал Брентворт. – Рано утром я лично передам записку Ярнеллу. Страттон проследит за тем, чтобы наш предполагаемый пленник, находящийся наверху, не ускользнул до полудня, но, если принять во внимание количество съеденного и выпитого им, это маловероятно. Мы должны быть готовы к тому, что Ярнелл прибудет часам к десяти, если прибудет вообще.

Они со Страттоном удалились.

– Если у них возникли какие-то вопросы касательно меня, на них следует ответить, – сказала Аманда.

– Тебя нельзя винить в том, чему тебя научил отец, когда ты была совсем маленькой.

– Этому последнему научила меня мама.

– Может быть, нам следовало привлечь ее к подделыванию подписи.

Аманда покачала головой.

– Я делаю это гораздо лучше. – Она взглянула на него. – Кажется, завтра все должно закончиться.

Ее слова и их глубинный смысл задели тот тяжелый комок, который он в течение многих дней носил в своем сердце.

– Приди в мои объятия, Аманда, усни в них, и пусть завтрашний день сам позаботится о себе.

Они разделись и легли в постель. Габриэль ласками попытался отвлечь их обоих от тягостных мыслей. Потом он сжимал ее, спящую, в руках и наблюдал за каждым ее движением, пока не наступил рассвет.

Аманда взяла у слуги ведра с водой, поднесла к ванне, затем разбудила мать и попросила ее вымыться и одеться.

Миссис Уэверли сонно заморгала и зевнула.

– Который час?

– Восемь. Приведи себя в порядок. Скоро здесь появится Ярнелл, и джентльмены должны будут с ним встретиться.

– Джентльмены?

– Здесь два друга Габриэля, которые ему помогают.

Миссис Уэверли выскользнула из постели, сбросила ночную рубашку и села в ванну.

– Габриэль? Ты хочешь сказать, герцог? Не удивляйся. Я спросила, кто он такой, и он мне все рассказал.

Аманде не следовало оставлять их вдвоем.

– И кто его друзья?

– Страттон и Брентворт. Они тоже герцоги.

Миссис Уэверли повернула к ней удивленное лицо, покрытое мыльной пеной.

– Интересно, почему ты не привлекла к решению моих вопросов всю палату лордов, Аманда? Да и короля в придачу? Она плеснула воду на лицо, чтобы смыть пену. – Три герцога! Ну, теперь мы обречены. У одного бы мы еще вымолили пощаду, особенно если он действительно твой любовник, но троих нам не одолеть. Ни один из них не захочет поступиться своей честью и репутацией.

Она продолжала мыться, бормоча себе что-то под нос. Закончив, швырнула мочалку в ванну с такой силой, что вода расплескалась на пол.

– Они нас повесят, обеих! Вот будет радость для кровожадной толпы. Мы должны немедленно бежать. Сейчас я пойду вниз и…

– Нет, мама, ты останешься, даже если мне придется тебя связать. Кашу заварила ты, и ты дождешься здесь, пока все не закончится.

Матушка не ожидала от дочери такой твердости.

– Ты совершаешь большую ошибку, рассчитывая на этого человека. Ты для него никто, он передаст нас полиции вместе с теми данными, которыми благодаря тебе он располагает в избытке.

– Он обещал мне не делать ничего подобного, и я верю ему.

Мать возвела глаза к небесам, словно в мольбе о терпении.

– Он что, твой первый любовник? Если так, то я вынуждена сообщить тебе, что мужчины…

– Он не первый мой любовник. И я не дура, мама. Я не заблуждаюсь ни по поводу мужчин, ни по поводу человечества вообще, ни по твоему поводу в частности. В конце концов, меня научили оценивать людей. Я многое поняла, слушая, как вы с папой разрабатываете свои воровские проекты.

Миссис Уэверли покраснела. Но не от смущения, а от гнева.

– Если тебе не дорога твоя жизнь, то по крайней мере позволь мне позаботиться о своей безопасности.

Аманда придвинула стул к двери и села.

– Ты останешься.

– Понимаю… Я сменила одну тюрьму на другую. Моя собственная дочь…

– Давай без сцен, мама! Мне очень дорого дается сегодняшний день, и я не хочу, чтобы ты еще больше усугубила мое испытание. Ты будешь нужна здесь. Мы не сможем обвинить Ярнелла и Притчарда в похищении, если ты исчезнешь. А теперь, пожалуйста, оденься. Скоро принесут завтрак. Мы перекусим и будем ждать, когда джентльмены нас пригласят.

Притчард приоткрыл веки и был так поражен увиденным, что глаза его мгновенно широко открылись.

– Если вы хотите денег, то у меня их нет.

Габриэль стоял с левой стороны кровати, Страттон – с правой.

– Нам не нужны ваши деньги, – произнес Габриэль. – Мы пришли не для того, чтобы вас грабить. Нам требуется лишь ваше присутствие.

– Мое присутствие? Кто вы такие, черт бы вас побрал?

– Два друга мистера Ярнелла.

– Он прислал вас, потому что я не добрался до его дома вчера? Я бы, конечно, доехал, но лошадь слишком устала. Едва дотянул до гостиницы, потому решил отдохнуть и завершить путешествие сегодня. Чем и займусь немедленно, поэтому, если вы не возражаете…

Он откинул одеяло.

– Не торопитесь. Более того, мы предпочли бы, чтобы вы пока оставались в постели, – сказал Габриэль. – Может быть, вам принести завтрак? Страттон, пошлите на кухню за завтраком.

Притчард снова накинул одеяло.

– Раз мне нужно оставаться в постели, то я еще подремлю, если не возражаете.

– Не возражаем. Не так ли, Страттон? Тем не менее мы все равно закажем завтрак и разбудим вас, когда его принесут.

Притчард кивнул, закрыл глаза, и вскоре захрапел.