Мэдлин Хантер - Герцог-дьявол

– Да. Долг. – Он поцеловал ее. – Не думаю, что моим долгом является наказывать кого-то больше, чем это сделал бы справедливый и честный судья. Это неправильное понимание чести. Я помню все, что говорил тебе, и договор, который мы заключили. И сейчас я считаю его эгоистичным, порождением уязвленной гордости и гнева.

– Но мне он показался вполне справедливым.

– Ты винила себя больше, чем было необходимо, дорогая. Никто не мог бы требовать от тебя другого поведения в ситуации, когда жизнь твоей матери была в опасности.

– Жизнь воровки.

– Да, жизнь воровки, которой ты не являешься. Ни по природе, ни по характеру. Даже она поняла это, когда ты была совсем маленькой. Она мне сама сказала. Ты по воле Ярнелла совершала преступления, но теперь все закончилось.

Наконец она поняла, что он имел в виду.

– Значит, я не поплыву в Америку?

– Нет, если ты этого не хочешь.

– А что, если все выйдет наружу? Ярнелл может проболтаться… Все вокруг могут узнать о нас, обо мне. Твой титул, твое имя буду связаны с преступлениями, которых многие никогда не простят. Что скажут люди, если узнают об этом? Если станет известно, что ты не передал меня суду?

– Я полагаю, многие скажут, что самый скандальный из всех герцогов получил по заслугам, причем не от кого-нибудь, а от маленькой секретарши. Если дело о похищениях выйдет наружу, я опубликую в «Парнасе» правдивую историю, и каким бы ни был резонанс, приму его.

Она едва дышала, пытаясь до конца осознать сказанное им.

– Я рада, что ты размышлял целый день, если в результате простил меня.

– Так долго я думал совсем не об этом. – Он встал и протянул ей руку. – Пойдем и вместе поужинаем.

Он открыл бутылку шампанского и налил два бокала. Улучшившееся настроение Аманды обрадовало его. Она был такой милой в сумерках. Красивой и таинственной.

– Что это такое? – спросила она, указав на несколько накрытых тарелок на другом столе.

– Это десерт. Пока не надо подсматривать. Ужинай.

– Аманда, в Колтоне Страттон сказал, что, я, возможно, знаю тебя лучше, нежели своих старых друзей. И я понял: он был прав. В каком-то самом существенном смысле мне действительно кажется, что я знаю тебя лучше, чем кого бы то ни было. Я никогда раньше не знал женщину так, как узнал тебя, никогда не был ни с кем так близок.

– Ты хочешь сказать, что я уже больше не таинственная женщина для тебя.

– Нет, ты неправильно меня поняла. – Он взял ее за руку. – Мне очень хочется узнать тебя еще больше. Я хочу услышать о твоих годах в школе и о времени, которое ты провела, работая компаньонкой в провинции. И даже о том негодяе, который соблазнил тебя. Абсолютно все.

– Это займет очень много времени.

– Возможно, всю жизнь. Когда мне покажется, что я знаю о тебе абсолютно все, вдруг обнаружится, что у тебя еще остался неисчерпаемый кладезь тайн.

Выражение лица Аманды изменилось и в ее взгляде появились теплота и радость.

– Ты хочешь сказать, что мы не будем расставаться? Что мы будем вместе в Лондоне? Возможно, если я вернусь к леди Фарнсуорт, мы могли бы оставаться друзьями.

Ах, милая, милая Аманда. Как мало она ждала от мира. И от него.

– Я бы хотел стать чем-то большим для тебя, чем друг, дорогая. Я хочу жениться на тебе. Пожалуйста, ответь «да». Если откажешь мне, я не смогу связать себя узами брака ни с одной из женщин, так как испытал настоящую любовь и страсть с тобой.

Аманда нахмурилась и внимательно посмотрела на него.

– Ты считаешь это разумным? Жениться на мне? Бедной секретарше и вор… дочери вора?

– Не считаю.

Она рассмеялась.

– Мог бы по крайней мере сказать, что это самое мудрое решение, которое ты когда-либо принимал, или что-то неопределенное, например типа: есть мудрость в сравнении с любовью!

Он рассмеялся вместе с ней, затем прижался губами к ее руке.

– На тот случай, если ты этого еще не поняла, я иногда могу быть настоящим ослом. – Он взглянул ей в глаза. – Это самое мудрое решение, которое я когда-либо принимал. Обещай, что будешь со мной всю мою жизнь. Я сойду с ума, если ты мне откажешь.

– Да, конечно, я выйду за тебя. С радостью.

Он поднял ее, чтобы обнять и поцеловать.

– Ужин закончен. Нас ждет десерт.

Она сняла крышки с блюд.

– Ягоды и шантильи. Я была так разочарована во время нашей первой встречи, что не смогла их попробовать.

Она опустила палец в сливки и слизнула их, не сознавая, насколько эротичен этот жест.

– А как был разочарован я! – воскликнул Габриэль. – У меня ведь были такие планы!

– Планы? Не только поесть?

Он окунул палец в сливки и провел им по ее губам, шее, по ладони, затем слизал.

Глаза Аманды загорелись возбуждением.

– Мне кажется, Габриэль, ты должен освободить меня от этого платья. И как можно скорее.

Он поцеловал ее испачканные сливками губы, протянул ей ягоды, а сливочник прихватил с собой в спальню.

– В четверг? Я планировал уехать из города, но теперь, конечно, останусь. – Реакцию Гарри на известие о бракосочетании нельзя было назвать радостной. Он казался расстроенным.

Другой старший брат на месте Габриэля мог бы заподозрить, что тайным надеждам младшего на наследование титула был нанесен смертельный удар, однако Габриэль прекрасно знал: Гарри никогда не стремился к получению титула, который стал бы для него тяжкой обузой.

– Мне нужно с ней встречаться? – спросил Гарри. – Это крайне неожиданно. Ты хочешь воспользоваться специальным разрешением на брак и жениться на никому не известной женщине.

– Я настолько покорен ею, что не могу ждать. Прости, что я не представил тебе свою невесту и не исполнил необходимые светские обязанности. Это необыкновенная женщина.

Он рассказал Гарри об Аманде. Его повествование, как ни странно, полностью успокоило брата.

– Я слышал о ней, об этой секретарше. Как странно, что из всех возможных претенденток ты остановил свой выбор именно на ней…

– Еще более странно, что она согласилась выйти за меня. Любовь необъяснима. Амур не заключает сделок с тем, кого поражает своей стрелой.

Он решил использовать эту фразу и в дальнейшем, когда ему придется столкнуться с более жесткой критикой.

– Да, конечно. Без сомнения. Мои самые искренние поздравления, Габи. Конечно, я буду присутствовать на бракосочетании. Это для меня большая честь.

– Я просил Аманду прийти ко мне сегодня, Гарри, чтобы ты смог познакомиться с ней до церемонии. Надеюсь, ты не возражаешь.

– Конечно, нет! Признаюсь, мне будет гораздо легче воспринимать предстоящие официальные торжества, если ты меня представишь заранее.

Габриэль понял, что Гарри опасается происков какой-нибудь авантюристки. Он и не предполагал, что брат так же трепетно относится к его судьбе, как и он – к судьбе Гарри. Это его тронуло.

Они продолжили прогулку по саду, окружавшему особняк Гарри. У Габриэля постоянно возникало желание дать совет брату сменить садовника.

– Я видел Эмилию, – начал Гарри наигранно равнодушным тоном.

– Ты что, посещаешь приемы?

– Нет. – Гарри помолчал. – Она приходила сюда.

Габриэль сделал еще несколько шагов, подавив внезапное желание заговорить в манере Брентворта.

– И когда это было?

– Несколько дней назад. Вечером. Я садился ужинать, вдруг старый Джерард принес ее карточку. Она была одна.

– Надеюсь, в тот раз твой ужин был немного разнообразнее обычного, если тебе пришлось пригласить ее к столу.

– Да, наверное. Но ели мы очень мало.

Габриэль воздержался от комментариев.

– Она была в совершенной растерянности. Ей сделали предложение. Но ее совсем не привлекает перспектива жизни с этим джентльменом. Ей хотелось обсудить это со мной.

– А… Ей понадобился ее добрый дружок.

– Да. – Гарри ходил взад-вперед, задумчивый и серьезный. Внезапно на его лице появилась плутоватая улыбка, даже немного коварная. – Хотя теперь не только добрый дружок, а нечто большее.

Габриэль уже готов был отвесить брату дружеский подзатыльник, но вдруг внимание Гарри привлекло какое-то движение на улице.

– Там, кажется, мисс Уэверли? Выходит из-за угла.

Аманда и в самом деле появилась у дальнего угла здания, того самого, который примыкал к дому сэра Малкольма. На ней была очаровательная шляпка и платье кремового цвета, подарок Лэнгфорда.

– Она очень мила, Габи. Настоящая красавица.

Габриэль представил их. Все внимание Аманды было обращено к Гарри, она расспрашивала его о результатах научных исследований. Время от времени Гарри внимательно всматривался в нее, прищурившись, и терял нить разговора.

– Простите, – сказал он наконец. – Вы мне отдаленно знакомы. Мы встречались?

– Маловероятно, – ответила Аманда. – Мы вращались совершенно в разных кругах.

– Мы с Амандой должны сделать несколько визитов, Гарри, – поспешил вмешаться Габриэль. – Нам нужно идти.

– Я провожу вас до экипажа.

Они были очень близки к тому месту, откуда появилась Аманда, и она снова направлялась туда.

– С другой стороны дорога удобнее, – заметил Гарри.

– Я увлеклась изучением необычной лепнины на соседнем доме, – ответила Аманда.

Гарри присоединился к ней и, оказавшись на этой маленькой тропинке, рассказал историю дома сэра Малкольма, указав на роскошные наличники у верхних окон. Аманда остановилась и повернулась, чтобы внимательно рассмотреть все, о чем он говорит. Гарри же был рад подробно охарактеризовать детали архитектурного облика соседнего особняка.

Взгляд Габриэля упал на живую изгородь, и он вспомнил темное пятно, которое совсем недавно привлекло его внимание. И именно в том месте сейчас находилось что-то еще, просвечивающее сквозь листву живой изгороди.

Он забеспокоился, что Гарри этого не заметит и что их хитрость не удастся. Нельзя сказать, что они пошли на это по обоюдному согласию. Его собственный план не подразумевал никакого риска.