Тем временем Аманда спросила у Гарри, почему окна нижнего этажа никак не украшены. Гарри перевел взгляд на них, но внезапно осекся и прищурился, словно присматриваясь к чему-то.

– Что такое… – Он сделал шаг к живой изгороди, протянул руку и вытащил из густых зарослей какой-то предмет. – Габи, взгляни…

Аманда наклонилась над золотой застежкой.

– Как странно обнаружить здесь такую вещь. Что это?

– Старинная застежка, – пояснил Гарри. – Она была украдена, сэр Малкольм не чаял ее найти.

– Возможно, она выпала из кармана вора, когда он спускался, – предположил Габриэль. – Уверен, сэр Малкольм обрадуется приятному известию.

Гарри внимательно осмотрел застежку, взглянул на Габи, потом на Аманду и сунул артефакт в карман сюртука.

– Я отнесу вещицу ему сегодня и объясню, как она нашлась. А теперь, насколько я понял, вам предстоят визиты, а меня ждет моя книга.


– Мы ведь согласились просто отправить обе вещи их владельцам по почте, – сказал Габриэль, когда они вышли на улицу.

– Я ни на что не соглашалась. Ты просто отдал свой герцогский приказ. Отправь мы их по почте, они считались бы украденными. Если их найдут рядом с домом, они не будут считаться таковыми.

– Небольшая разница.

– Огромная разница, дорогой. Власти не интересуются вещами, которые никогда не покидали территории своих владельцев, даже если и была установлена попытка ограбления.

Габриэль не сразу понял, что его экипажа нет на месте.

– Где экипаж?

– Я послала его вперед, чтобы он ожидал нас. – Она сделала неопределенный жест в северо-восточном направлении.

Наконец до него дошло.

– Нет. Ты слышишь меня, Аманда? Я запрещаю тебе…

– Но ведь это же идеальное решение. Если вещь будет возвращена по почте, с тех, кого сейчас обвиняют в халатности, вина не будет снята. – Аманда взяла его за руку и повлекла за собой. – Вот сюда. И больше никаких вопросов по поводу броши…

– Это очень большой риск для тебя. Ненужный риск.

Она послала ему воздушный поцелуй.

– Меня трогает твоя забота, но сейчас она неуместна. Поверь в меня, любимый.

Он понимал, у него не остается выбора: либо он последует за ней, либо она осуществит свой план без него. Если не сегодня – значит, завтра. Он не сможет уследить за ней. Теперь она жила на Бедфорд-сквер, поэтому Лэнгфорд даже запереть ее не мог ради ее же блага, как раньше.

Перед ними громадой высился музей. Габриэль купил билеты, и они вошли внутрь. Аманда с любопытством и восторгом рассматривал экспонаты, когда они проходили мимо древностей Элгина и древнеегипетских артефактов. Не обратив на себя внимания служителей, они вошли в зал древнего британского искусства.

– В зале есть посетители. Мы придем в другой раз, – прошептал Габриэль.

– Здесь всегда роятся посетители. Но нам ведь и не нужно, чтобы зал был совершенно пуст, – шепотом ответила Аманда.

– «Нам»? Уволь! Мне, как одному из нас, кажется, что тебя следует привязать к кровати.

– Какой бы соблазнительной ни казалась такая перспектива, я вынуждена отказаться.

Он прошла по залу, наклоняясь к стендам, чтобы внимательнее рассмотреть некоторые мелкие экспонаты.

– О, взгляни-ка сюда. Римские монеты, но они совсем не похожи на римские. Посмотри, что произошло с лицами императоров.

Габриэль наклонился над стендом. В отличие от обычных римских монет с их весьма реалистичными профилями тут лица представляли собой всего несколько схематичных линий с точкой вместо глаза.

Как часто случается в подобных местах, их восторг пробудил интерес других посетителей. Вскоре несколько голов склонились над плечом Габриэля. Он оглянулся на них, затем поискал взглядом Аманду.

Тщетно!

Он обернулся и увидел, что она стоит рядом с другим стендом. Черт, она собиралась сделать это прямо сейчас! Хуже того, она не видела, что на нее обратил внимание какой-то молодой человек, отнюдь не любитель древностей. «Держись подальше, парень. Она моя».

Габриэль отошел от собравшейся вокруг него толпы и прошел к ней.

– Сейчас очень неудобная ситуация, – прошептал он.

– Для чего? – невинно переспросила спутница. Она смотрела на стенд. – О боже, здесь чего-то не хватает. Интересно, что случилось с экспонатом.

Габриэль и представить себе не мог, что она может произнести это так громко. И, конечно, она привлекла внимание, в том числе и того молодого олуха, который тоже подошел, чтобы посмотреть, о чем она говорит.

– Подождите. Вы ошибаетесь. Здесь все в порядке. Он просто по какой-то причине закатился за бархатную подкладку, – возразил молодой человек и указал на заднюю часть стенда, где из-под бархата выглядывал золотой ободок.

– Черт возьми! – воскликнул Габриэль. – Интересно, а кураторам музея известно об этом?

– Думаю, что нет, иначе они все исправили бы, – ответила Аманда. – Видимо, кто-то случайно задел стенд, и экспонат съехал под бархат.

– Нехорошо, если они будут думать, что вещь пропала, когда на самом деле она на месте, – заметил молодой человек.

– В одном из залов я заметил сотрудника музея, – сказал Габриэль. – Я скажу ему и попрошу оповестить руководство.

– Да, это будет разумно, – согласилась Аманда.

Габриэль бросил на юношу угрожающий взгляд и отправился искать смотрителя.

К стенду подошли еще несколько зевак. Молодой человек выскользнул из толпы. За ним юркнула и Аманда и остановилась неподалеку от него. Он рассматривал крошечные резные украшения из слоновой кости.

Это был вполне обычный молодой человек с типичной прической, в приличной, но не очень дорогой одежде. За исключением несколько крупноватого носа все его остальные черты не были сколько-нибудь примечательны. В общем, совсем незаметный юноша, как ей показалось.

– Не делайте этого, – сказал он, когда Аманда склонилась над стендом, чтобы полюбоваться украшениями.

– Простите?

– Вы слышали меня. Не делайте этого. Ни сегодня. Ни в любой другой день. Ни здесь. Ни где-либо еще.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы прекрасно понимаете. Я повторяю, не делайте этого.

Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он ответил ей таким же взглядом.

Наконец, раздраженно поморщившись, он повернулся и вышел из зала.

Вернулся Габриэль. В другую дверь вбежал еще один человек: худощавый лысеющий мужчина с остатками рыжеватых волос, – протиснулся сквозь кружок зевак.

– Немыслимо. Я мог бы поклясться. – Он открыл и поднял крышку стенда. – Столько беспокойства, а она, оказывается, все время лежала здесь.

– Я думаю, нам пора удалиться, – сказал Габриэль, взяв Аманду под руку. – Я не хочу, чтобы Стиллуэлл заметил меня и решил сделать какую-нибудь глупость – например предположить, что кто-то подбросил эту брошь.

Он вывел Аманду из зала, подозвал экипаж, усадил ее, а затем сел сам. Все это время он сердито смотрел на нее.

– Аманда!

– Да, любовь моя.

– Я хочу потребовать от тебя одного обещания, которого мне следовало бы добиться от тебя раньше.

– Какого обещания?

– Поклянись, что никогда больше не сделаешь этого, даже ради спасения мира. Никакого взлома замков, никаких лазаний в окна и из окон, никаких карабканий по стенам, никаких экспериментов с почерком.

– Последнее необходимо, пока я буду служить у леди Фарнсуорт. Она еще не нашла мне замену. Я буду плохим секретарем, если не стану работать над своим почерком.

– Я имею в виду особые эксперименты, и ты понимаешь какие.

– Понимаю. Даже для спасения мира? В самом деле?

Габриэль не смог удержаться от улыбки.

– Полагаю, если такая необходимость возникнет, что абсолютно невероятно, и если мир действительно окажется в опасности и спасению его могут поспособствовать твои особые умения, только в том исключительном случае ты сможешь их применить.

Аманда придвинулась к нему и внимательно взглянула в глаза.

– Обещаю.

Казалось, он был удовлетворен, но, по-видимому, какая-то другая мысль пришла ему в голову, потому что он снова повернулся к ней со словами:

– И ты никогда не станешь учить этому наших дочерей.

– Если ты настаиваешь, я, конечно, не стану. Никто из наших детей никогда не узнает, как можно ловко вылезти из окна или вскрыть замок, хотя, как мне кажется, такие навыки могут иногда пригодиться.

– Я не сказал «детей». Я сказал «дочерей». Кое-какие из этих навыков могут быть очень полезны для мужчин. Если, к примеру, муж поднимается по лестнице и окно – единственный путь к побегу. Вот для такого случая.

– Понимаю. Для такого случая. – Она наклонилась и положила ему руку на грудь. – И если я нарушу свое обещание использовать мои особые умения… Что произойдет тогда? Тебе придется наказать меня так, как ты угрожал в саду Ярнелла?

Габриэль закрыл глаза.

– Я никогда не ударю тебя в приступе гнева. Это я могу обещать.

– Я почему-то подумала, что это не связано с гневом…

– Аманда, ты демонстрируешь слишком большой интерес к этой игре.

– Сама идея… очень волнует.

– Сейчас? В этом действительно есть нечто волнующее.

– Вот видишь, нас обоих возбуждает сама мысль об этом. Скажи мне, если это когда-нибудь произойдет, ты хотел бы, чтобы я была обнаженной, когда ты будешь лупить меня?

Выражение его лица вновь сделалось напряженным, но иначе и совсем по другой причине.

– Да. Обнаженной. И чтобы твоя хорошенькая розовая попка ждала моей руки.

– Думаю, это будет больно.

– Немножко.

– И все же я не должна быть непослушной, если хочу избежать этого.

– Что будет очень разумно с твоей стороны.

– Гммм. – Она подняла руку и послышался звон цепочки, – боже, я, кажется, украла твои карманные часы. Какая же я непослушная!

Габриэль опустил штору на окне и приказал кучеру ехать быстрее.


Миссис Галбрет застегнула замочек на бриллиантовом колье. Аманда полюбовалась им в отражении.